Специально для "РГ" рассекречена информация о великом разведчике
В канун 100-летия ИНО-ГПУ-СВР мы продолжаем открывать новые страницы истории, благодаря рассекреченным документам, переданным в эти дни нашей газете по указанию Директора Службы внешней разведки Сергея Евгеньевича Нарышкина.
Хотелось бы добавить несколько штрихов к уже знакомому портрету Кима Филби. И сделать это опять-таки благодаря впервые публично представляемым сообщениям резидентов советской нелегальной разведки с отзывами о работе Филби.
Первый из них от нелегального резидента в Лондоне Арнольда Генриховича Дейча. Именно с ним вышел на первый прямой контакт Ким Филби, согласившись работать на СССР. Затем Дейч сотрудничал со всеми членами Кембрижджской пятерки.. Сдержанный Дейч не скупится на похвалы Киму, оперативный псевдоним которого - "Сынок":
"Он всегда изучает всё основательно, но всегда скажет, что он знает мало... Он имеет большие знания по истории, географии, экономике и одновременно любит и разбирается в музыке. Он пользуется большой любовью и уважением за свою серьезность и честность. Он был готов всё для нас сделать и на нашей работе проявил всю свою серьезность и старательность. Еще раз повторяю: "Сынок" поразительно развился - очень серьезный человек с большим аппетитом к агентурной работе и из него в будущем выйдет большой и ценный работник".
1935 год (Ланг-Дейч Арнольд Генрихович).
И Дейч, который после возвращения в Москву получил советский паспорт на имя Ланга, не ошибся в своих прогнозах.
Вторит ему и резидент Теодор Степанович Малли, принявший на связь Кима Филби. Он называет "Сынка" на немецкий лад "Зенхеном":
""Зенхен" мне нравится больше всех... Меня только удивляет, откуда у такого молодого человека такие обширные и глубокие знания. При этом он очень скромен, даже чересчур скромен. При обсуждении планов работы у него вообще не возникает никаких сомнений относительно его личной жизни. Он настолько серьезен, что забываешь, что ему всего 26 лет."
23.04.1936 года (Малли Теодор Степанович).
А вот еще один важный штрих, очень красноречиво характеризующий Кима и его соратников по пятерке. Они работали бескорыстно. За идею. Отказываясь брать деньги. Это заботит начальника советской разведки военных лет Павла Фитина. Ведь друзьям надо помогать. И Павел Михайлович пишет советскому резиденту в Лондоне.
"От нашего имени объявите "3"( "Зенхену" - Филби - Н.Д.) большую благодарность за его работу. Если найдете удобным и возможным, в крайне тактичной форме предложите ему премию в сумме 100 фунтов или сделайте какой-либо равноценный подарок".
Фитин 29.07.1944.
Моя (Фитина - Н.Д.) справка: зарплата "З" 700 фунтов. И благодарный Филби сразу же, это в его стиле, откликается: Ответное письмо от 18 августа 1944 года: "Я глубоко благодарен вам за сообщение и подарок. Это сообщение глубоко меня воодушевляет и стимулирует, а также еще более теснее, чем когда-либо связывает с теми, кого я всегда считал действительными товарищами и друзьями, хотя никогда их не видел. Как сообщение, так и подарок позволяют мне совершенно определенно думать о том, что я внес некоторый вклад в величайшее достижение советского народа в борьбе с фашизмом".
Уже в конце войны Павел Фитин снова возвращается к волнующему его вопросу. Надо обязательно позаботиться о тех, кто ежедневно рискуя, помог добыть победу. И Фитин обращается с этим к народному комиссару государственной безопасности Всеволоду Николаевичу Меркулову.
Рапорт
Несмотря на ценность и актуальность получаемой от них (членов т.н. "кэмбриджской пятерки") информации, мы за весь период работы с ними ограничивались лишь периодической выплатой им относительно мизерных сумм в пределах 25-50 фунтов стерлингов.
Исходя из уже принесенной ими нам существенной пользы и в интересах стимулирования их на дальнейшую плодотворную работу, считал бы целесообразным определить каждому из них пожизненно следующие суммы...
Фитин. 25 марта 1945 года
Меркулов довел предложение начальника внешней разведки до Сталина. Разрешение было получено.От себя добавлю, что суммы предлагались солидные, хотя для каждого и разные. Больше всего, естественно, Филби. Замыкал пятерку Кернкросс, возможно, именно в военные годы сумевший передать Москве важнейшую оперативную информацию.
Ответ из Лондона: "Все отклонили наше предложение по вопросу выплаты им пожизненной пенсии. Этот вопрос обсуждался с ними всесторонне, но они продолжали оставаться при своем мнении".
А в войну Филби начинал с того, что писал сообщения, переписывал перехваченные документы от руки. В томах его дела можно увидеть и 30, и 40 листочков, размером поменьше половинки стандартной страницы, исписанных его мелким убористым почерком. Часто сокращал слова. Интересно, как это все расшифровывали переводчики, сидевшие в советском посольстве? Ведь тут надо не только хорошо знать язык, но и глубоко проникать в содержание. Или, наверное, был посажен на это дело один классный переводчик, привыкший к стилю Филби и даже часто встречающиеся недомолвки, идиомы разбирал, как и почерк, легко.
Порой Филби печатал все это на своей машинке. Его "Ундервуд" относительно просто отличить от других. На машинке двойная лента - черная и красная. И буквочка получается своеобразная, двухцветная, верх - красненький. С точки зрения идентификации контрразведкой - это полный прокол.
А потом Филби научился фотографировать. Все же фотографом он был не блестящим, не во всем же можно добиваться успеха. Фото получались не самого лучшего качества. Да и за столько лет пребывания в архивных папках несколько потемнели, расползлись. Зато тогда секретные документы передавались уже целиком. И так изо дня в день и из года в год - сотни и тысячи документов.
И последнее об эпистолярном жанре. Уже живя в Москве, после награждения орденом Ленина, Ким Филби написал благодарственное письмо председателю КГБ Юрию Владимировичу Андропову. Со своей обычной британской привычкой сел за машинку, и напечатал на тоненьком листочке по-английски: "Дорогой товарищ Андропов…". Был он человеком настолько стеснительным, что считал неудобным принимать высокие почести. И всякий раз полагал своим долгом отвечать, благодарить, подчеркивать, что, мол, не так я и велик. Столько лет беззаветно работать и так воспринимать похвалу.
А если снова к военным годам, то нам-то советским, россиянам, понятно, за что бились наши отцы, деды… Для нас "Все для фронта, все для победы!" звучит освоенной азбукой. А им, аристократам-британцам, которые работали и рисковали для нас всю войну? Раз в неделю или в две выходить на встречу с нашими оперативными сотрудниками, вечером отдавать секретные документы, утром забирать, встречаясь с советскими связниками. Лозунг "Ни шагу назад!" для нас понятен. А для них? Ведь риск страшный.
Верили в нас. И даже никого лично из русских друзей не зная. Связник быстро приходил, брал у Кима документы, исчезал. И наши его не знали. Но наши были вместе. А Филби и его друзья - одни. Ким из-за этого переживал. Хотел бы побольше с ними говорить и общаться, обязательно общаться. Но нельзя.
И Ким очень переживал. Сухи отчеты о передачах информации.. Встретились. Вручил. Пошел. Тяжеленное лето 1941-го. Июнь, июль и до конца августа - одни отступления. Ведь они, Кембридж файв, наверняка были в подавленном состоянии. Говорят, Рихард Зорге в первые дни войны впал в депрессию. Давили на Филби и перехватываемые своими, англичанами, шифровки немцев. Победные реляции с совсем уж трагической картиной для наших.
А когда в конце августа - начале сентября пошла информация, что Германия несет большие потери, Красная армия героически защищается и фашистский блицкриг уже сорван, воспрянули духом. В похищенном из британского Министерства обороны документе один из высокопоставленных сотрудников почти два месяца предсказывал быструю победу Гитлера. И во многом и из-за этого в июле-августе Великобритания содействия русским не оказывала: зачем, если немцы уже победили. И пятерка выяснила, что было вслед за этим: советник был снят со своего поста, из-за ошибок нашего бездарного стратега мы приостановили помощь, а Советы держатся, надо помогать это в интересах Великобритании.
И в отчете советского оперативного работника отмечается, что из подавленного состояния "Зенхен" вышел, настроение приподнятое. И разговор со связником о нарастающем сопротивлении немцам заставил Филби воспрять духом. А в 1943 и 1944 годах Филби уже сотрудник британской разведки высокого ранга. Его не смущает, что на встречи с ним приходят молодые русские. Он с ними на равных. Четко предлагал новые варианты. Например, это направление имеет перспективу. Вот эти кандидатуры интересны в плане дальнейшей работы. Обстановка на встречах, жаль коротких, творческая, очень доверительная. А вклад Филби и его друзей в победу в Сталинградской битве, на Курской дуге и велик, и еще не оценен до конца.
Как и стратегическая информация, добытая Филби, о планах немцев в отношении их союзников по оси. Огромную ценность представляют его рассекреченные сообщения о переговорах Гитлера с Муссолини. Поражает позиция японских руководителей, с пренебрежением относившихся к Красной армии. Убаюканные разглагольствованиями министра иностранных дел Риббентропа, они чуть не до конца 1944 года верили в победу третьего рейха и были уверены, что Советский Союз никогда не начнет войну против Японии. И обо всем этом благодаря Филби и его друзьям в Москве знали. Но об этом в следующем материале.