Врачи подтвердили: Изменилась клиническая картина COVID-19
Третий заход
Ловлю себя на том, что уже надеваю защитную амуницию практически с той же скоростью, что и медперсонал. Пижама, комбез, бахилы (завязать на бантик), затем вторые, маска (волосы собрать), шапка, очки, капюшон. Все! Можно застегиваться.
Следующий этап - перчатки: сперва одни, потом вторые - тут уже помогают. Медсестра, провожающая нас, короткими и точными движениями заклеивает пластырем возможные зазоры. Два коротких движения - герметизация стыка рукав-перчатка, еще два - капюшон приклеен к очкам и респиратору. Осматривает каждого со всех сторон, подписывает, кто есть кто. И легонько хлопает по плечу: можно идти.
Внутри все знакомо: в "десятке" (Иркутская городская клиническая больница №10) мы уже третий раз. Впервые были весной, когда госпиталь разворачивался, второй - осенью, когда его отмывали, и настроение тогда у всех было праздничное, потому что начиналась "нормальная" жизнь …
Сейчас по коридорам почти бесшумно скользят люди в белых тайвеках. И только по надписям на груди можно понять, где врач, где медсестра, где санитарка. Кроме них, никого нет - самоизоляция, пациентам запрещено выходить из палат.
Пока здесь не окажешься - не поверишь
Наша группа вызывает оживление:
- О, журналисты? Это правильно, что пришли! Покажите всем, как "коронавируса не существует"!
Оксана Савинова, врач-эпидемиолог больницы, сопровождающая нас, открывает двери в одну из палат. Евгений и Владимир сегодня выписываются. Чувствуют себя "замечательно" и спешат поделиться собственным опытом со всеми "ковид-диссидентами".
- Пока не окажешься здесь, ничему не веришь, думаешь, специально нагнетают. А как заболеешь. Я думал - что мне этот коронавирус? Здоровый же мужик. Что я, ОРВИ не болел? Какое там! Лихорадило так, что дня от ночи не отличал, дышать не мог. Меня сюда в полубессознательном состоянии привезли, и еще неделю я, наверное, под капельницей провел. Если б не врачи - все, уже на кладбище лежал.
- Маски - это совсем не ерунда! И носить их надо, как врачи говорят: чтобы закрывали нос и рот, а не на подбородке и не на ухе. И менять каждые два часа, а многоразовые - кипятить! Всем "смельчакам", которые без масок ходят, передайте: заболеете - будете на доктора, как на Бога смотреть и делать все, что он говорит, как миленькие!
- Никогда я так сильно не болела, - признается Ольга из соседней палаты. - Несколько дней ждала госпитализации - не было мест, поступила уже в очень тяжелом состоянии. От меня врачи не отходили неделю. Вынырну из забытья - доктор у кровати сидит. И снова проваливаюсь. Низкий им всем поклон и дай Бог здоровья!
Врачи тоже болеют
В коридоре неожиданно встречаю знакомую: Ольга Хромых, старшая медсестра приемного отделения Иркутской областной больницы, рвется на работу. Первый вопрос: "Как там наши?". Рассказываю, что развернули инфекционное отделение и реанимацию на 12 коек, держатся.
- А я тут, - сокрушается Ольга. - Неделю дома лечилась, и две здесь. Надеюсь, скоро выпишут. Вернусь в строй, буду своим бойцам снаряды подносить ("бойцами" медики теперь часто называют коллег, стационары - линией фронта (Прим. автора).
Роман Баирович, врач-эпидемиолог Областного КВД, тоже ждет выписки. Очень хвалит коллег за грамотную организацию всех процессов и отзывчивость.
- Да я разложиться тут еще не успел, смотрю - сестричка бежит с капельницей. Все у них очень четко: обходы, процедуры, уборка, проветривание. Прекрасное питание - конечно, первые дни на еду и смотреть не хочется, но потом, когда на поправку идешь, очень даже. С такой любовью все приготовлено и сервировано, - и мужчина показывает на яркий бумажный стаканчик с отваром шиповника.
- Врачи тоже болеют, - кивает Оксана. - И наши тут же лежат, и из других больниц. И каждый из нас понимает: сегодня ты на работе, а завтра можешь заболеть. Бережемся, конечно, но зона риска - это зона риска.
Ребятки! Не надо сюда попадать!
В реанимации нет ни одной свободной койки - все 12 заняты. Слышен мерный гул мониторов, ритмичные всхлипы ИВЛ. Ирина Убодоева, заведующая этим отделением госпиталя, обходит одного за другим своих пациентов.
- Очень тяжелые все, - шепчет Оксана.
Нам неловко отвлекать доктора от работы, но она подходит сама:
- Делаем все возможное, но поражения очень сильные. Особенно тяжело переносят инфекцию те, у кого есть сопутствующие заболевания, - сердечно-сосудистая патология, диабет, а таких до 30 процентов. Консультируемся у коллег. Вот как раз Наталья Михайловна к нам идет, наш врач-эндокринолог.
- Правда ли, что вирус мутировал, и стали болеть тяжелее? - спрашиваем врачей.
- Клиническая картина изменилась, - кивает Наталья Михайловна. - Не могу пока разложить четко, в чем именно отличия, но они есть. Наталья Михайловна только две недели работает в осенней красной зоне.
Более подробно о "новом поведении" коронавируса рассказала Оксана Савинова, врач-эпидемиолог. Во-первых, болезнь развивается быстрее. Во-вторых, чаще стали привозить больных целыми семьями. В-третьих, тяжелое течение наблюдается не только у возрастных людей, но и у многих молодых. Все это еще предстоит осмыслить.
Неожиданно один из пациентов приподнимается на кровати. Лицо у его желтого цвета, седые пряди спутаны.
- Ребятки, - хрипит он. - Вы журналисты, что ли? Передайте всем: не надо сюда попадать…
- Правильно, - соглашается медсестра Люда, заботливо поправляющая на мужчине датчики и проводки. - Не надо. Лучше быть здоровыми и гулять в лесу. Вон день-то какой!
В маленьком закутке, именуемом "ординаторской", сидит доктор. Одновременно что-то пишет в бумажной истории болезни, вбивает данные в компьютер и говорит по сотовому. Вопросов не задаем, идем дальше.
Народная диагностика
Движемся к выходу, но пациентки одной из палат настойчиво зазывают к себе.
- Вы еще вот о чем расскажите: что не надо пытаться себе самостоятельно диагноз ставить и самолечением заниматься, - говорит Анна. - У нас же все умные: запахи пропали - значит, коронавирус, есть обоняние - просто ОРВИ. Ничего подобного. Я вот так и попала, думала, ничего серьезного, а когда задыхаться начала, на КТ уже было 60 процентов поражения легких.
- Только теперь врача не дождешься, - вздыхает ее соседка. - Столько народу болеет, не справляются они, а так да - все верно. У меня муж до последнего не верил, что у него COVID-19: курильщики же не болеют, говорит. Еще как болеют - трое суток в реанимации, едва выкарабкался. И тесты эти, что по группам гуляют, "проверьте насыщение своей крови кислородом", тоже ерунда. У меня по этим тестам выходило, что я вообще здорова, а на КТ - матовое стекло.
20 граммов спирта
У санпропускника нас встречает бригада "раздевающих". Одна окатывает с макушки до пят дезраствором. Вторая помогает снять защитную амуницию, отдавая короткие команды: руки в санитайзер, первую пару перчаток - в контейнер, расстегиваем молнию, скатываем тайвек, правую ножку мне, теперь левую, очки снимаем, респиратор отдаем мне, а потом - в душ! На выходе улыбающиеся медсестры вручают нам пакеты с одеждой. После этого - дополнительная дезинфекция дыхательных путей.
- Это 70-процентный спирт, - предупреждает Оксана. - Полощем рот и горло, сколько сможем. С непривычки сильно жжет. Можно потом губы водичкой ополоснуть.
И она показывает, как надо. Пытаюсь повторить. Горячей волной перехватывает дыхание, но терплю из последних сил.
- Молодец, - хвалит медсестра. - Теперь полный порядок. Можно выходить.
Все материалы сюжета "COVID-19. Мы справимся!" читайте здесь.