"Кино" стоит того, чтобы снять

Алексей Учитель снова отличился: фильм под названием "Цой", где нет Цоя (ну, почти), а есть только гроб с ним, про водителя автобуса, в который Цой врезался, просто не мог не разверзнуть бурлящую бездну. Положим, бездна разверзлась не так широко, как в прошлый раз, и бурлит ощутимо потише, но в данном случае такая реакция масс была как минимум прогнозируема, если не спланирована. Во-первых, фильм целенаправленно давит на больное для многих место, а во-вторых, как же это так, написано же: "Цой" - а фильм как будто не про Цоя.

Надо думать, Учитель полностью отдавал себе отчёт в том, что делает и какой получит отклик. Иначе он просто очень недальновидный человек. Но в чём точно обвинять Учителя глупо и несправедливо, так это в неуважении. По крайней мере, настоящие поклонники Виктора Цоя, которые, конечно, смотрели документальные фильмы Учителя "Рок" и "Последний герой", должны понимать, что это не кто-то там с горы, и если уж кому и дозволительно снимать про смерть Цоя, то именно ему. Зачем - другой вопрос. И на него есть вполне конкретный ответ.

"Цой" открывается здорово отреставрированными кадрами из "Рока", где Цой выступает, а затем отдыхает в гримёрке, и туда филигранно вмонтирован один из вымышленных персонажей "Цоя". Далее Цой едет на машине, теряет управление, выскакивает на встречную полосу, оттуда на него "Икарус". За рулём "Икаруса" - Павел Шелест (имя, как и ряд прочих, изменено). Который Цоя не слушал никогда. А тут на тебе. Ему же выпадает везти - на другом уже автобусе, естественно - тело в гробу из Латвии в Ленинград.

С ним вместе едут: бывшая Цоя (Марьяна Спивак), последняя его пассия (Паулина Андреева), его сын (дочь Алексея Учителя и Юлии Пересильд, такая вот у нас прогрессивная инклюзивность), продюсер (Игорь Верник), безответно любившая Цоя девушка-фотограф (Надежда Калеганова) и нынешний бойфренд бывшей Цоя (Илья Дель). При этом никому из перечисленных до поры невдомёк, кто их везёт. И у всех - кроме сына, пожалуй - есть свои причины на покойного сердиться.

В дороге происходит много разного. Нынешний бывшей Цоя беспробудно пьёт; последняя Цоя, отгородившись непроницаемо чёрными очками, траурно молчит; девушка-фотограф фотографирует; Шелест, сыгранный Евгением Цыгановым, крутит баранку с фирменным цыгановским невозмутимо-страдальческим выражением лица; продюсер на "Мерседесе" зачем-то устраивает спонтанные гонки; фанаты оголтело бросаются на машину, как толпа зомби, и перекрывают дороги.

Выделяются также несколько подсюжетов. Один вертится вокруг кассеты с черновой записью песни, и все думают, что кассету прикарманил водитель автобуса. Всплывает неожиданная версия убийства, обнаруживаются даже указывающие на кое-кого из сидящих в салоне улики. Решается вопрос о вине Шелеста, то есть назначат ли его виновным с целью успокоить общественность (ответственный за принятие решения неприятно усат и предпочитает "Машину времени"). Где-то между всем этим умудряется втиснуться и небольшой любовный треугольник с участием Шелеста, старательно выгораживающей его девушки-следователя из Латвии и её коллеги.

Ни один из подсюжетов в отдельности какого-то особо веского значения не имеет, и вроде бы любой можно безболезненно вырезать, но из всего вместе формируется основная идея, предельно элементарная: Цой у каждого - свой. Для кого-то любовь, для кого-то отец, для кого-то непредвиденное обстоятельство, изрядно подпортившее жизнь и потрепавшее нервы, для кого-то советская копия Роберта Смита, для кого-то идол. Но так или иначе - человек, смертный и небезгрешный, который, однако, и после гибели не перестал быть для всех в той или иной степени определяющим и объединяющим фактором. И до сих пор не перестаёт - что бурное и резкое негодование, вызванное уже одними трейлерами фильма и новостями о нём, убедительно доказывает.

Негодование, хочется верить, поостынет, уляжется, сменится на благодарность, когда наконец "Цой" дойдёт до тех, кому предназначался, и они поймут, что на самом-то деле это не еретический апокриф, а искреннее признание в любви, имеющее полное право стать частью общепринятого мифа. Ну а кто не поймёт, то это уж его личные проблемы. Алексей Учитель со своей стороны приложил все усилия, чтобы донести посыл максимально доходчиво: фильм завершается репликой "Цой жив", доходчивее уже некуда. Цой не умер, а перешёл в новое, метафизическое состояние, переместился в мир идей, оставив нам бесчисленные проекции себя - каждому по одной. А спорить, чья проекция ближе к идеалу, сравнивая свою с проекцией Учителя, бессмысленно и контрпродуктивно.

4