издается с 1879Купить журнал

"Приезжал глава Латвии Улманис, оставил в подарок чайник..."

Воспоминания жительницы села, которое за сто лет побывало на территории четырех стран

30 ноября 2020

Российская империя, Латвия, Советский Союз, Россия... Кочанова слобода, Кацены, Качаново... Это приграничное село не раз переходило из рук в руки. Менялись названия стран, но не уклад местных жителей. Теперь о нем мало, кто знает, но мне бы хотелось оставить воспоминания о нем.

Светлана Лисовик

Место

Здесь постоянно двигали границы. Моя мама родилась, когда это была Латвия, а Кочанова слобода - Каценами. А я уже в Советском Союзе, в Качанове.

Дом дедушки находился рядом с погранзаставой, это была добротная, большая хуторская постройка, называлась Пемпиши. Ее как-то посетил глава Латвии Улманис, оставил в подарок чайник...

А дед в 1940-м оставил этот дом своей сестре и переехал с бабушкой в Качаново. Оно было окружено хвойными лесами. На возвышении и сейчас стоит храм святителя Николая, где меня крестили втихаря от папы - он был коммунистом.

Когда эти земли принадлежали Латвии, тут построили хорошую дорогу с тротуарами, четырехэтажную школу. Я училась там одну четверть. В школе был паркет, кафель, отопление от собственной котельной. Моя школа в Пскове, где я продолжила учиться, была гораздо скромнее.

Латыши построили в Качанове такие же добротные здания для почты, дома культуры, поликлиники, молочного и кирпичного заводов. И все это на берегу чистейшего озера под названием Лютое. Очевидно, оно получило такое название из-за водоворотов, которые возникали на нем.

В Лютом ловили рыбу и раков, которые можно было купить в местной чайной. На прилавке стоял большой таз с вареными раками. А второй - с пончиками. Мы, дети, любили бегать в эту чайную.

Дом

Бабушкин дом стоял как раз напротив чайной. Одно из ярких воспоминаний - засолка огурцов, капусты и грибов в доме. Мне очень нравилось участвовать в этом процессе. Вначале бочки мыли и сушили. В печи докрасна нагревали камни, водружали на лопату и перебрасывали в бочки. Там уже лежали ветки можжевельника, на которые выплескивалось ведро кипятка. Взвивался столб ароматного пара - и бочки стремительно накрывали. Так они проходили дезинфекцию.

В лесу собирали землянику и чернику. Дома варили варенье, что-то сдавали в заготовительный пункт. Ягода хорошо оплачивалась. Деньги отдавали бабушке, нам потом выдавали на кино. И совсем легко было собирать грибы. Бабушка сама их чистила, отваривала, пересыпала травами и солила в тех же бочках.

Бабушка, крестная и я с родителями. / из архива Светланы Лисовик

Воскресные дни

Хорошо помню воскресные дни. Наверное, потому что просыпалась под звон церковного колокола. Родственники с соседних хуторов приходили после службы к бабушке на чай. После приветствия задавался вопрос "Тихо ли?" - то есть "Как дела?". Затем: "Всё обрядилась?" Значит, все ли работы по дому сделаны. После чаепития - а заваривали только травяной из зверобоя и липы с сушеными ягодами - обсуждали огородные дела, здоровье родни. Обязательно - кто был на службе в церкви.

Бабушкину сестру Анну называли Нюшкой, она была моей крестной, правда, это слово не употреблялось. А саму бабушку вместо Прасковьи называли Праской. Были у них еще братья Степка и Васька, который являлся церковным старостой. Очень большой и грузный. У него был богатый хутор с мельницей и пасекой, он умел обрабатывать овечьи шкуры и шил полушубки. Своих детей у Василия не было, он часто тянул меня за руку и говорил "притулись", то есть посиди на коленях.

Быт

Тяжело было во время заготовки сена на зиму. Мужчины косили, а женщины затем разбрасывали траву, чтобы быстрее обветривалась. Мне иногда давали детские грабельки - поворошить траву. Я любила все - росу на траве, пение ранних птиц, дружную работу, задор и спешку успеть по хорошей погоде, без дождя.

В прочие дни помогала привести с пастбища корову на обеденную дойку, крутить ручку сепаратора при перегонке молока, делать масло. Из ели была сделана ручка с сучками на конце, она использовалась вместо венчика. Длительное занятие, нетрудное, но нудное. Зато какое получалось масло! Ароматное от свежих трав и сладкое.

Один раз в неделю топилась русская печь, и это был самый долгожданный момент. "Творилось" тесто. Да, тесто именно творят. Если употребить другое слово - ничего доброго не выйдет, это я запомнила еще тогда.

На под в печи выкладывались плоские лепешки, которые молниеносно превращалась в шар. Его надо было срочно перевернуть. Вскоре лепешка становилась пышкой. Рядом в сковородке разогревалось до кипения масло и горячую пышку в него макали. Все пирожные, которые я потом пробовала, не сравнятся по вкусу с этой пышкой.

Когда прогорали все дрова, в печь, поглубже, на деревянной лопате, высаживали ржаной хлеб, предварительно перекрестив каждый каравай и сделав разрез в форме буквы Х. Символа Христа.

Я (стою) с родителями и сестрой. / из архива Светланы Лисовик

Хутора

Я любила дорогу на хутор к крестной. Со всех сторон голоса чибисов, полянка с кошачьими лапками - так назывались маленькие цветы. Срывала несколько и любовалась ими до хутора.

В доме крестной нравилась "холодная" комната: там давно никто не жил, стояли деревянные кровати, столы, в углу гигантский сундук с множеством отделений, мешки с крупами, сахаром. И ткацкий станок - став. В одну зиму крестная с бабушкой ткали дорожки для пола, учили ткать и меня. В каждом доме была прялка, у меня получалось прясть нить.

Потеряв сыновей на войне, бабушка и крестная получали пенсии - по 13 и 18 рублей. При этом за содержание коровы и поросенка надо было платить налог. Анна сдавала в счет налога сметану и молоко, носила за пять километров...

У них был минимум одежды: юбка, рубашка, жакетка и пара обуви - за скотиной ходить и в церковь. Да еще платочек нарядный. Только одну молитву они возносили Богу - чтобы сыновьям было царство божье.

Мои дядя и дедушка. Погибли в Великую Отечественную. / из архива Светланы Лисовик

Мы с сестрой пару лет назад побывали на месте хуторов. Увидели руины фундаментов и одичавшие сады. Нашли и место, где стоял хутор дедушки - узнала по еловой аллее...