Почему корреспондент "РГ" отказался от госпитализации с коронавирусом

Нас четверо на больничных койках - финансовый аналитик, наперсточник с двумя ходками в заполярную Воркуту, фитнес-тренер и я. "Захотели рай увидеть даром", - это о нас процедила медсестра. И это ее месть за то, что мы, "неклинические ковидные", подняли шум, почему нас не лечат. Она сама "лежачая" - валится с ног. Некому сменить третью смену подряд. После скандалов на четвертый день нам дали гидроксихлорохин. У меня сразу затек глаз, у аналитика рвота, у тренера паника и почесывание. Только наперсточник как огурчик: "После тубазида в зоне, это что за "вкусняшка"?"

Ковидная демократия она нараспашку. И от нее никуда не спрячешься. Фото: Олеся Курпяева/РГ

Висим на телефонах. Из Cети узнаем, что ВОЗ отказалась от этого препарата от малярии как от устаревшего и медленного яда. Таблетки сливаем в унитаз. Легче. Температура только у тренера. Фанат здорового образа жизни и тела психически чудит: ест только "чистую" еду, пьет свою "очищенную" воду и вслух объясняется в любви девушке, которая его оставила, как только узнала, что у него ковид.

Я вспоминаю: влюбленный, я двух слов связать не мог, был как пугливый баран, а тут клиническое красноречие. И от него никуда не спрячешься. Ковидная демократия она нараспашку.

Нам делают кроверазжижающие уколы в живот. Тренеру хуже. Температурит. Нам, грешникам, лучше праведного. А ходок с зоны прет в гору: "Я в больничке распускаюсь гуще пшеницы".

Тесты на корону сдаем на восьмой день. И, о, чудо - у всех они отрицательные, но нас оставляют взаперти "красной зоны". Обсервация (профилактика). Нужен третий тест. Это потом выяснится, что лукавый не может сделать привлекательным ад, поэтому делает приятным путь туда. Обсервируемся дальше - вкусности из ресторана в изолированных пакетах, кофе, вода на заказ.

На двенадцатый день на телефон приходят результаты заветного третьего теста. Паника у меня и счастье у наперсточника: только у нас двоих он положительный. "В больничке, как в Париже, глупо кончать с собой, когда можно поужинать", - он беззаботно провожает нас.

Финаналитик прямо из палаты на своей машине едет в Санкт-Петербург на биржу и в карантин - восполнять "подаренные" конкурентам не то полмиллиона, не то больше. У меня смятение пополам с непониманием, что делать. Мелькает: "Если деньги мерить кучками, то у меня две ямки: за купленную квартиру и ремонт". Тренер давит заботой о здоровье, похожей на страх смерти: "Господи, слава тебе, Господи". Гляжу на него и заражаюсь: "Я собственник, выйду, квартиру надо завещать жене".

Решение приходит само собой - от госпитализации отказываюсь категорически: доконали слухи о разгуле внутрибольничной инфекции. До сих пор уверен, что "корону" уже средней тяжести мне подарили там. Еду на на карантин в квартиру тещи.

"Захотели рай увидеть даром", - это о нас процедила медсестра. И это ее месть за то, что мы, "неклинические ковидные", подняли шум, почему нас не лечат

Выписка - жуть. Пять человек загрузили в "скорую" и в ночь мотали по улицам до четырех часов утра. Прокаженные же. В "скорой" впервые поднимается температура и настигает слабость. Чуть не сдох и не описался. Но дома сначала надо установить "социальный мониторинг" - иначе штраф и принудительная госпитализация. Отправляю запрос. Программа его подтверждает мгновенно, от чего еще хуже. Личность в полиции подтверждаю через селфи, после чего должен приходить врач. Он не пришел ни разу. Все пытался отчитать по телефону. Мол, почему дома. Еще в ковид-центре другой врач шепнула: "Не принимай выписанные лекарства. Они плацебо". Дала свой рецепт. В аптеках этих препаратов нет. Спасли (своровали) знакомые врачи. Когда лекарств не хватило, жена по "народному" телефону составила свой сборный рецепт. И клала таблетки под дверь. Раз в три - пять дней с ней общались в масках и в коридоре длиной метров в десять. Я отвернулся от всех. Все отвернулись от меня. Пусто. Иначе не выжить.

На десятый день анализ крови из вены на антитела IgM, которые отвечают за заразность, показал, что она есть, а антител нет. Психоз. Он рвет на части, когда сын в трубку спрашивает: "Пап, когда ты уже из своей Антарктиды вернешься?". Не могу спать. Не могу есть. На четырнадцатый день - отрицательный тест. Так вот он, какой рай даром.

Теперь знаю, что жизнь - талант и дается как испытание. Оно в глазах пятилетнего сына: "Где ты был так долго?" Выдерживаешь - энергия жизни уходит на небо. В страшном случае она попадает под землю. Или барахтается между. Только с неба энергия возвращается на Землю, а из-под земли ничего не возвращается.

Наша благодарность

Главному врачу Московской больницы № 15 Валерию Ивановичу Вечорко, заместителю главного врача Московской больницы № 15 Олегу Валерьевичу Аверкову, завотделением той же больницы Галие Сафиновне Андриановой; главврачу Московской больницы № 52 Марьяне Анатольевне Лысенко, завотделением Алене Игоревне Загребневой, завотделением Александру Владимировичу Калмыкову, врачам Екатерине Валерьевне Рязанцевой, Синдиреле Алексеевне Сифуэнтес-Волчковой; врачу-фтизиатру, заведующей "Ковид-центром" Московского научно-практического центра борьбы с туберкулезом Юлии Алексеевне Степановой; врачу Наталье Сергеевне Попович, врачам ковидного госпиталя г. Каменска-Шахтинского, врачам Вешенской больницы Валентине Алексеевне Кудряшовой, Дмитрию Андреевичу Жбанникову, Анжеле Ивановне Авдеевой, Ивану Александровичу Алифанову и медсестрам Татьяне Бараевой и Ирине Боярсковой.