Побег из Виллингена

Узник трех лагерей

Начиналось все скверно. Уже 12 августа 1914 года 28-летний Румша попал в плен у деревни Мушакен. Немцы относились к пленным грубо, не давали есть и даже пить из грязных луж. Казимир хорошо владел немецким языком, но и это ему не помогало.

На станции Пассенгейм (ныне Пасым в Польше) солдат и офицеров русской армии в ожидании посадки в вагоны продержали на каменной мостовой с 11 часов вечера до утра. "Мы жались друг к другу и продрожали от холода всю ночь; вспоминали свои шинели, которые вместе с денщиками куда-то исчезли. Перевязки раненым - никакой; с нами были наши врачи, но перевязочные средства отобраны". Ехать пришлось в товарных вагонах, они "грязные после перевозки каменного угля и скота. Подстилки никакой. В товарный вагон загоняли по 30-35 человек раненых и здоровых. Двери вагонов заперли на ключ. Пищи никакой [...]. Даже в воде, и в той отказывали [...]. Естественные надобности пришлось отправлять внутри товарных вагонов"¹.

В лагере Нейссе тоже были суровые порядки: "Получать из дому ничего нельзя. В лагерь многие были приведены оборванными, окровавленными, без обуви и белья. Купить не на что - при взятии в плен деньги были объявлены военною добычею немецких солдат; у кого уцелели, те помогали товарищам, но этого было мало. У кого не было денег на прачку, те сами мыли белье в холодной воде, и пока оно сохло, ходили без белья или по утрам в костюме Адама устраивали охоту на насекомых"².

В октябре 1914 года Румшу с товарищами вывезли на остров Денгольм близ Штральзунда на Балтике. Отсюда отчаянный поручик в первый раз задумал бежать - все его раны к тому времени уже зажили. Режим на острове был не слишком строгим - разрешались поездки на берег в Штральзунд. "Бежать с острова можно только при помощи лодки, которая морем доставит в Данию или Швецию, в зависимости от ветра и морских течений". В гавани Штральзунда наблюдательный Казимир обнаружил оснащенные рыбачьи лодки, а на острове валялся бесхозный челнок, на котором удобно добраться до лодок. Часовыми на Денгольме служили призванные в кайзеровскую армию поляки, сочувствовавшие русским пленным. "К побегу было все готово, но, увы, погода нам не благоприятствовала. Был ноябрь, волны величиною с дом ходили по морю и, несомненно, опрокинули бы нашу небольшую лодку"³.

В том же ноябре 1914-го Румшу и других пленных внезапно перевели в лагерь Виллинген неподалеку от швейцарской границы. Новый план побега возник уже в вагоне 3-го класса во время транспортировки. Проявив смекалку, русские офицеры смогли открыть вагонную дверь с помощью маникюрных ножниц. Но спрыгнуть с поезда, не доезжая Виллингена, не удалось и пришлось привыкать к третьему меньше чем за полгода лагерному укладу.

Пища в этом лагере, по отзывам поручика, была лучше, хотя кормили ею всего два раза в день, а с 1 марта 1915 г. запретили "продавать пленным хлеб, сухари, шоколад, мучные продукты, крупу". Запрещены были также теннис и футбол как "игры английского происхождения", а вот русские городки разрешались, ибо начальство не могло уразуметь, что же это такое. Впрочем, местный комендант не разрешал солдатам издеваться над лагерным контингентом, одно время даже завели прогулки вне лагеря по два-три часа, которые отменили по указанию из Берлина⁴. Потом до пленных офицеров стали доходить посылки из дома.

Восемь месяцев подкопов

Из Виллингена Казимир с товарищами решил бежать с помощью подкопа под проволочными заграждениями, окружавшими лагерь. Решили прямо из бараков рыть два тоннеля. Пол вскрывали с помощью перочинного ножика и раскаленной кочерги, землю рыли печным совком, из брезентовых чехлов от тюфяков на кроватях, одеял и простыней сами сшили нехитрую рабочую одежду, включая шлемы и наколенники. "Когда в таком костюме, окончив работу, весь облипший мокрой желтой глиной, пленный вылезал в комнату, то он был похож на водолаза или на существо из подземного царства, но уж никак не на русского офицера"⁵.

Позже из деталей кроватей и шкафов сделали подобие лома. Первый подкоп пришлось свернуть, его залило водой, а затем приказал долго жить и второй: в присутствии коменданта лагеря из него вылез работавший там пленный. Семь человек после этого были отправлены немцами в городскую тюрьму и были приговорены затем к срокам заключения от девяти месяцев до года.

Немцы ужесточили режим, усилили охрану и проводили регулярные ночные поверки. Но упрямые обитатели лагеря Виллинген за три месяца вырыли новый подкоп. Чтобы обеспечить под землей комфортные условия для работы, Румша с товарищами соорудили даже воздушную трубу из стекол керосиновых ламп, которые в одночасье пропали повсюду в лагере, даже в казармах германских солдат. В какой-то момент показалось, что все готово, стали дожидаться дождливого дня, чтобы бежать, не оставив следов. Но оказалось, что ошиблись с расчетами и подкоп добрался лишь до будки часового. Копать пришлось еще два месяца.

В конце концов, подземная трасса была готова, и в июле 1915 г. русские офицеры решили исчезнуть из лагеря немедленно, сухим и ясным поздним вечером - на другой день должен был пройти тщательный обыск, грозивший разоблачить всю многомесячную операцию. Казимир к побегу готовился тщательно - из обрывков веревочек соорудил прочные веревки для похода по горам, взял с собой часы, браслет-компас, перочинный ножик и электрический фонарик, запасся шоколадом, сухарями и прочей провизией, которой в итоге хватило на трое суток.

Десять дней блужданий

По плану бежать собирались группами по два-три человека, каждая своим маршрутом. Румша благополучно выбрался из подкопа, не привлекая внимания часовых: "Я вынырнул из-под земли и по тени от будки пополз в темноту. На душе сразу стало легко. На небе звезды блестят. Свежий воздух наполняет грудь. Уверенность и сила удесятерились. Приятное самосознание, что теперь я хозяин самого себя, что будущее зависит только от меня самого!"⁶ Но это было лишь первое эйфорическое впечатление - странствовать по горам Шварцвальда поручику пришлось десять тревожных дней, и почти все время в одиночестве, только первые сутки с ним находился товарищ.

В брошюре за подписью Румши хорошо видна опытная рука литературного обработчика, который, впрочем, тоже торопился сдать текст, и в итоге описание побега получилось весьма захватывающим, но местами противоречивым.

Скорее всего, самые яркие сцены странствий Казимира значительно преувеличены - в том числе рассказ о том, как безоружный беглец справился с двумя велосипедистами из ландштурма, которые было уже его схватили, и уверение в том, что он благополучно разминулся на дороге с немецким лесником с ружьем и собакой. Сомнение закрадывается и после решительного заявления Румши о том, что он, уходя от погони, сознательно изменил курс и "углубился в самую дикую часть Шварцвальдских гор". Логичнее предположить, что даже с компасом на руке наш герой заплутал и именно потому сделал "в продолжение двух ночей круг"[7], после которого он уже не замечал за собой погоню.

Идущий дорогу в итоге осилил. Переплыв голышом неширокий правый приток Рейна Вутах и перетащив следом на веревке узелок с мокрой одеждой, Румша попал в Швейцарию, граница которой оказалась даже не прикрыта колючей проволокой. В деревне Шлетхайм в кантоне Шаффхаузен он встретил радушный прием в гостинице и у местного жандарма, которому честно признался, что бежал из германского плена. Со станции Шаффхаузен поручик на поезде отправился в Берн и там "был сердечно принят всей русской миссией и в особенности военным агентом, семья которого приняла меня как родного"⁸.

И носило меня, как осенний листок

Казимир был горд тем, что "оказался первым русским офицером, который после побега проехал Швейцарию, Францию, Грецию и Сербию". До него удачными беглецами по этому маршруту оказывались только солдаты. Уже в начале осени 1915-го поручик вернулся в пределы своей империи: "20-го сентября я достиг давно желанной мечты. С командою 34 нижних чинов, также бежавших из германского и австрийского плена, я приехал в Россию". Свое спасение он справедливо увязывал с полученной в русской армии отменной физподготовкой: "Только благодаря своему занятию спортом и в особенности всестороннему физическому развитию и тренировке, которую я получил в главной офицерской фехтовально-гимнастической школе, я в состоянии был при чрезвычайных условиях 8 месяцев работать над подкопами, под землею на глубине сажени провести Рождество, Новый год и Пасху и в течение 10 ночей, почти без пищи, пройти около 270 верст"⁹.

Примечательно, что в брошюре никаких деталей биографии героя не содержится. И неспроста - читателю не обязательно было знать, что Румша по вере лютеранин, сын литовского крестьянина из деревни Вилкомпе (ныне Вилку Кампас) Ковенской губернии. Казимир появился на свет 7 августа 1886 г., окончил прогимназию в Полангене (ныне Паланга) и пехотное юнкерское училище в Вильно. Все обстоятельства его плена и побега убедительно доказывают, что у поручика на первом месте были ценности, связанные с Российской империей и данной ей присягой. Вернувшись, Румша продолжал воевать в родном 23-м полку, в декабре 1916-го был удостоен чина капитана, а в сентябре 1917 г. - подполковника¹⁰.

Крушение империи и революционные перемены в октябре 1917-го настроили офицера в радикальном антибольшевистском духе. В декабре 1917 г. он переходит на службу в 1-й Польский корпус, в первой половине 1918-го обучается в бывшей Николаевской военной академии, перемещенной из Петрограда в Екатеринбург, и создает там подпольную организацию, 37 членов которой в 20-х числах июля 1918 г. без потерь перебежали к белым¹¹. В феврале 1919-го Румшу произвели в чин полковника, он получил известность в армии Колчака в качестве жесткого и способного командира 5-й Польской стрелковой дивизии.

Свой среди чужих

Неуемный авантюризм и склонность к приключениям, которые отличали Румшу при побеге из германского плена, не раз проявлялись и в его дальнейшей службе. После того как его дивизия 10 января 1920 г. капитулировала перед большевиками у сибирской станции Клюквенная, энергичный полковник с соратниками сумел добраться через Иркутск и Харбин до китайского порта Дайрен, прибыть в Польшу уже 29 мая и успеть повоевать с большевиками в польско-советской войне. Особо громкой славы возглавляемая им Сибирская бригада не снискала, она проиграла в августе 1920 г. битву под Хожелями, а подчиненные жаловались, что пан полковник раскатисто кроет их отборным русским матом.

После войны варшавское начальство устроило тщательный разбор сибирских похождений Румши. В июле 1921 г. офицерский трибунал его оправдал, но в ходе расследования выяснилось немало любопытных деталей. Полковник и его друзья приплыли из Китая в Гданьск за свой счет, потратив уйму денег, уже в Польше они потратили изрядные суммы на прославление в газетах собственных подвигов. Лично Румша то и дело устраивает роскошные пиры в обществе привезенной из Сибири любовницы, которая обходится ему весьма недешево. Собравший этот компромат польский разведчик подпоручик Родкевич предположил, что большие сибирские средства у этих людей могли появиться из трех источников: "1. Либо деньги происходят от грабежей, совершавшихся во время карательных экспедиций. 2. Либо они были украдены из запасов золота и платины 5-й дивизии во время капитуляции. 3. Либо это суммы, при помощи которых колчаковское правительство перекупило штаб 5-й дивизии с целью отсрочить на 3 месяца эвакуацию польской армии"¹².

Эти обвинения несомненно повлияли на карьеру Румши в польской армии, с мая 1922 г. он был уволен в запас, но 18 октября 1924 г. был назначен на весьма ответственный и высокий пост - командовать 3-й бригадой Корпуса охраны пограничья. Бригада контролировала 344 км польско-советской границы глубиной 30 км - от пересечения с латвийской границей до Ракова. Местечко Раков заслуженно считалось центром приграничной контрабанды, и вполне вероятно, что она позволила энергичному Казимиру существенно пополнить свои денежные запасы.

25 апреля 1926 г. Румшу от должности отстранили, но конкретных доказательств его деяний, имевших целью извлечение прибыли, так и не удалось собрать - его обвинили лишь в "легкомысленном обхождении с казенными деньгами"¹³. Отставка в июне 1928 г. наверняка не слишком огорчила сколотившего приличное состояние офицера - не исключено, что этих денег ему хватило на хорошую жизнь и в межвоенной Польше, и в Англии, куда он перебрался в эмиграцию с началом Второй мировой войны и где на лондонском кладбище Хайгейт покоится его прах.

Помимо брошюры о побеге из германского плена других воспоминаний Казимира Румши пока не выявлено, но эта страничка его биографии ярко высвечивает истинность патриотизма служивших в русской армии "детей разных народов", куда бы их потом ни заносила извилистая судьба...

_{1. Румша К.Ю. Пребывание в германском плену и геройский побег из плена. Пг., 1916. С. 15.}

_{2. Там же. С. 23.}

_{3. Там же. С. 35-36.}

_{4. Там же. С. 41-42.}

_{5. Там же. С. 47.}

_{6. Там же. С. 88.}

_{7. Там же, С. 94.}

_{8. Там же. С. 105-106.}

_{9. Там же. С. 106.}

_{10. Radziwiowicz D. Genera brygady Kazimierz Rumsza - z armii carskiej do polskiej // Przegld Wschodnioeuropejski. 2020. N 1. S. 106.}

_{11. Ганин А.В. Закат Николаевской военной академии 1914-1922. М., 2014. С. 203-206; Он же. Западные и южные славяне на ускоренных курсах Военной академии. 1918-1919 гг. // Белая армия. Белое дело. 2015. N 22. С. 71-72.}

_{12. Radziwiowicz D. Op. cit. S. 118.}

_{13. Ibidem. S. 119; Wiśniewska I., Promińska K., Wstęp do inwentarza zespołu archiwalnego "Brygada Korpusu Ochrony Pogranicza "Nowogródek"", 2013. S. 8.}