В Новосибирске работает врач-священник: зачем ему дежурства в роддоме

Как говорит Кирилл Нищименко, профессия у него одна - врач. А священник это не профессия. Это служение. Разница в том, что профессию можно на время отложить в сторону. Или вообще забыть, поменять на другую. А служение вмещает всю человеческую жизнь. И даже оставляет какое-то пространство вокруг, чтобы было куда расти.

Служит отец Кирилл в храме Казанской иконы Божией Матери на окраине Новосибирска. "Вы меня подождите двадцать минут, у меня отпевание", - просит он, и я оказываюсь в маленьком храме (уютном, деревянном, по соседству с новым каменным зданием) вместе с родными умершего Ивана. Отец Кирилл говорит им утешительные слова, а к концу службы у него самого глаза полны слез. Эхо личной трагедии - несколько месяцев назад совсем молодой, в 36 лет, умерла его жена Татьяна. Она узнала о страшном диагнозе - онкология, вынашивая третьего ребенка. Мальчик, которого назвали Марком, погиб через девять часов после рождения. А потом восемь лет семья боролась за жизнь Татьяны. Сейчас отец Кирилл остался с 15-летней дочкой и 13-летним сыном. Елизавета и Глеб учатся жить без мамы, он сам - без супруги, с которой они были вместе еще со школы. Когда-то именно Татьяна привела его в храм. Получается, и служение Кирилла тоже началось с нее. Сан он принял незадолго до смерти Татьяны.

- У вас не бывает мыслей о том, что ваша утрата - это жестоко и несправедливо? - спрашиваю. В ответ отец Кирилл повторяет мне то, что уже говорил родным Ивана: что разлука с умершим - временная. И земная жизнь - мгновение по сравнению с Вечностью. У него другая система координат.

А пока, в земной жизни, Лиза и Глеб каждую неделю почти два дня справляются сами - папа уходит на сутки дежурить в роддом. Не оставляет профессию, о которой мечтал с детства. Говорит, что роддом - лучшее место, где ему приходилось работать. Потому что рождение - это радость. И рядом с этой радостью хорошо должно быть всем. Об этом и заботится отец Кирилл, и как врач, и как священник.

- Как-то раз вижу: женщина в родовой палате лежит и плачет. Не знаю даже, почему, с ней все в порядке. По голове погладил ее: "Что же ты плачешь-то? Ведь праздник сегодня!" - "Какой?" - "Ну как какой, у тебя мальчик или девочка?" - "Мальчик". - "Вот и праздник - день рождения сына твоего!" Она заулыбалась, успокоилась…

До роддома отец Кирилл работал и в районной больнице, и в "скорой". Медицинский стаж - 15 лет, почти полжизни. Ездил по вызовам, еще будучи студентом. "Тогда складывалось ощущение, что пьют все и всегда, - вспоминает. - Днем и ночью, молодые и старые, мужчины и женщины"… Я спрашиваю его, как он справлялся с агрессией пациентов. Ведь сейчас дошло до того, что медики ходят на занятия самбо или боксом - ну как-то же надо отбиваться? Недавно в Новосибирске нетрезвый парень избил фельдшера только за то, что он, оказывая помощь, задавал вопросы его подруге, выпавшей из окна. Собирал анамнез. Отец Кирилл кивает, проблема ему известна - но только по рассказам коллег.

- Нападают-то в основном подло, на хрупких девушек. А со мной драться вряд ли кто захочет, - отвечает.

Он действительно богатырь - неспешный, основательный. Думает, прежде чем ответить на вопрос. Это непривычно - сейчас большинство собеседников говорят, не дослушав. Отвечают, даже если вопрос не задан вовсе. Поразмышляв несколько мгновений, отец Кирилл говорит, что уровень агрессии в обществе в целом всегда примерно одинаков, во все времена. Но вот по отношению к врачам сейчас он действительно растет. Потому что врачей, увы, стали считать обслуживающим персоналом. Я тебя вызвал, и ты мне должен - с таким в "скорой" сталкивался и Кирилл. Врачи на нижней ступеньке социальной лестницы - а на слабых и нападают.

- Понятие "медицинская помощь" у нас давно заменили понятием "медицинские услуги", а пациенты стали клиентами, вот и результат, - говорит священник-врач. - Да что там говорить, в правоохранительных органах есть отделы по борьбе с врачами, я сам видел инструкции для сотрудников, как раскрывать медицинские "преступления"…

В то, что медики отчасти сами виноваты в таких настроениях, отец Кирилл не верит. "А почему в их так защищаете, вы же не врач, вы священник", - слегка провоцирую я. "Я врач!" - отвечает он. Отец Кирилл предан профессиональному сообществу. Кстати, он поступал на факультет клинической психологии - но психология на его вопросы ответов не дала. "Наука о душе, а души там никакой нет, - говорит. - Одной физиологией, без Бога, душу объяснить нельзя". Позже хотел выбрать специальность акушера-гинеколога, но пришлось отказаться: и завкафедрой, и завотделением больницы, где Кирилл проходил практику, сказали ему, что быть акушером и не делать абортов нельзя, так не получится. Аборт же для тогда студента, а ныне отца Кирилла - равно убийство, преступление, оправдать которое нельзя ничем. Потому как душа - та, которую не объяснишь физиологией, - есть у ребенка уже в момент его зачатия.

По этой же причине церковь крайне осторожно относится и к ЭКО - при этой процедуре "отбраковывают" оплодотворенные яйцеклетки, выбирают самых сильных. "Нам сейчас говорят, что от этого отбора уже отказались", - говорит отец Кирилл, но до конца он в этом не уверен. Сейчас среди церковной общественности мнения по поводу ЭКО разделились, духовенство активно ведет дискуссии о допустимости проведения процедуры ЭКО для православного христианина.

Что же касается абортов, то отец Кирилл считает, что их давно следует вывести из системы ОМС. И врачи пусть этим не занимаются. "Абортмахеры" - не врачи - должны работать не в больницах, а в специальных центрах, и принимать за деньги. Если уж это остановить совсем, его нужно отделить от медицинской помощи.

- Даже отказаться от ребенка в роддоме - не так отвратительно, как аборт. Огромное заблуждение думать, что ребенок принадлежит родителям, "я рожу для себя" - ужасная фраза. Ребенка родителям доверяет Бог, ребенок - не ваша собственность! - говорит отец Кирилл. Кстати, в его роддоме от детей отказываются достаточно редко.

"А если мать не выдержит родов? А если ребенок смертельно болен? Разве не бывает абортов по медицинским показаниям?" - говорю. - "Как может быть убийство "по медицинским показаниям"? - отвечает отец Кирилл. - По этой логике можно всех больных убивать, зверство и варварство"…

Около года Кирилл Нищименко проработал в детском хосписе, можно сказать, участвовал в становлении этого учреждения в нашем регионе. "Вот где ужас-то, наверное", - охаю я. А он все так же спокоен: почему же? Да, вылечить этих детей нельзя. А вот помочь очень даже можно - облегчить боль, например. По его словам, сейчас паллиативную помощь неизлечимо больным детям начинают оказывать еще до их рождения - есть такое направление в современной медицине, которая становится все более гуманной.

Ключевой вопрос

А вы своим детям интернет запрещаете?

Кирилл Нищименко: Ограничивать пытаюсь… С одной стороны, хорошо, когда весь мир у тебя под рукой, с другой может и навредить. Но мир изменился, от этого никуда не деться. Да и прежде чем запрещать, надо что-то предложить взамен. Компас нравственный "встроить".

Это не у всех получается.

Кирилл Нищименко: А без Бога и не получится.

Я знаю многих людей, которые и молятся, и в церковь ходят регулярно. А с компасом у них не все в порядке, мягко говоря…

Кирилл Нищименко: Ну тут удивляться нечему. Ведь церковь - та же больница. В больницу идут за исцелением тела, в церковь - за исцелением души. И там, и там - люди, которым нужно помочь.

Кстати

Чаще всего отцу Кириллу задают вопрос - как он совмещает занятия врача и священника. Многие думают, что это друг другу противоречит. И врач вмешивается в Божий промысел. Это не так, объясняет отец Кирилл. Никакого противоречия: будет на то воля Божья, врач пациента вылечит. Не будет - не вылечит. Но при этом к любой работе, которая тебе доверена, нужно относиться с огромной ответственностью. Если ты лечишь - лечи изо всех сил. Если метешь улицы - тоже выкладывайся на сто процентов. Свободная воля человеку дана как раз для этого. Священнику же, по мнению отца Кирилла, мирская профессия, работа и опыт только помогают - людей он поймет лучше вчерашнего выпускника семинарии.