Сергей Есенин в 1925 году в последний раз приехал в Баку. Хотел ехать дальше - в Шираз и Тегеран. "Недаром мусульмане говорят: если он не поет, значит, он не из Шуши, если он не пишет, значит, он не из Шираза", - объяснял в письме Галине Бениславской. А еще сообщал, что по дороге его ограбили бандиты и что ему срочно нужно выслать деньги...
из архива Владимира Наджарова
...В Иране Есенину побывать не пришлось. До Шуши, очевидно, он тоже не добрался, поэтому писал свои "Персидские мотивы" в Мардакянах.
"Не могу долго жить без Баку и без бакинцев. Опять приехал к вам", - говорил Есенин во время того приезда. Последнего. Жить поэту оставалось недолго. В конце декабря 1925-го его обнаружат мертвым в номере гостиницы "Англетер" в Ленинграде.
...Я армянин. Родом из Баку. Учился в Азербайджанском педагогическом институте русского языка и литературы имени Ахундова. И творчество Есенина мне близко. Правда, во время учебы на публике я читал не его стихи. Например, во время приезда в институт азербайджанского поэта Самеда Вургуна мне довелось прочитать строки Константина Симонова:
Мой друг Самед Вургун,
Баку Покинув, прибыл в Лондон.
Бывает так - большевику
Вдруг надо съездить к лордам...
Самед Вургун улыбнулся: "Всегда с волнением слушаю эти стихи". А потом помрачнел - рассказал, что в новый трехтомник Симонова не хотят включать это стихотворение. Чтобы не усугублять и без того не самые хорошие отношения с Великобританией.
Но Есенин все равно оставался со мной.
После окончания института меня распределили учителем в Шушу. Куда так рвался поэт. Я преподавал русский язык в местной школе.
А во время одной из поездок в Баку познакомился со своей будущей женой Жанной. Она из Подмосковья. Окончила институт с красным дипломом и могла бы остаться в Москве. Но сама вызвалась ехать в Баку и преподавать в школе для глухонемых.
Мы расписались в Шуше в 1958-м. Сохранилось несколько снимков, в том числе, возле памятника Татевосу Тамирянцу, который в начале ХХ века на свои деньги построил водопровод для города. Памятник ему никогда не трогали, под чьей властью бы ни находился город.
Шуша - удивительное место. Прекрасная погода. Замечательные люди. Как-то мы пошли в кино. Новые картины привозили редко, но тут на объявлении было написано про премьеру. Набился полный зал. Такого в Шуше и правда еще не показывали. Это был… скрипичный концерт литовского оркестра!
- Дядя Мамед! Куда мы попали?! - народ начал смеяться и кричать, призывая билетера.
- Вы над чем смеетесь? Вы над фильмом, снятым советской властью смеетесь! - объявил появившийся в зале дядя Мамед.
Картину досмотрели все.
Из Шуши мы переехали в Баку, а через десять лет - в Подмосковье, на родину Жанны. Я устроился в Москве на подшипниковый завод - надо было зарабатывать. Но продолжал писать стихи. Когда в Нагорном Карабахе вновь началась война, достал свои записи. Там тоже про кино. И про Шушу:
Все это было так давно,
Что больно вспоминать.
Как будто старое кино
Прокручиваешь вспять.
Хоть это было далеко,
Сегодня без труда
Я в мыслях мог бы так легко
Вернуться в те года.
И даже кажется порой,
Не только б в мыслях мог:
Вот я, учитель молодой,
Спешу на свой урок.
Покой царит в родной стране.
Еще неведом страх,
Что я увижу лишь во сне
Нагорный Карабах.
Зачем я время торопил,
Куда-то все спешил?!
О, если б жажду утолил
Я воздухом Шуши.
...Да, я снова вспоминаю Есенина, который хотел увидеть и ощутить Шушу. Ему так и не пришлось. И мне хотя бы еще раз - тоже.