Лет пятнадцать назад несколько авторитетных организаций выступили с инициативой вернуть Северной Земле ее первоначальное название - архипелаг Николая Второго. Это вызвало ропот в среде старых полярников. И заставило вспомнить историю открытия семейства островов, лежащих к северу от Таймыра.
Считается, что это было последнее Великое географическое открытие ХХ века.
28 апреля 1971 года. Из полярного дневника автора
Ножовкой я выпилил большой снежный кирпич, втолкнул его сквозь входной рукав внутрь палатки и следом быстро вполз сам. Как здесь, внутри, было хорошо. Не душил ветер, не сек лицо колючий снег. Я расстегнул пуховку, снял варежки. Из жестяных коробок извлек два маленьких примуса, подкачал их, открыл на секунду вентили, чтобы вытекло немного бензина, и тут же поджег его. Через две минуты, когда примусы прогрелись, яростно загудело синее пламя. Теперь ножом изрубил снежный кирпич на мелкие кусочки, плотно набил ими обе кастрюли и поставил их на примусы. А в углу палатки - там, где между спальным мешком и капроновыми бортами оставалось еще немного свободного места, принялся рыть ямку, чтобы спрятать в ней от сквозняков свою "кухню".
Сантиметров через сорок ножовка уперлась в твердый лед. Я тщательно вычерпал кружкой снег со дна ямки.
И замер.
Это было ни на что не похоже. Снизу струился таинственный изумрудно-зеленый свет. Именно струился - ровно и сильно. Совершенно неземное, невиданное прежде сияние осветило снежные стенки нашей сумрачной палатки. Вначале я не мог понять, что же это. Будто отворилось окошко в какой-то сказочный мир.
Как зачарованный смотрел я на это чудо, боясь, что оно вот-вот исчезнет и никто из моих товарищей не поверит мне. Крышкой от кастрюли и ножовкой очень осторожно расширил ямку, и призрачное сияние усилилось.
Было раннее апрельское утро. После многих дней тяжелого пути по островам архипелага Северная Земля мы пересекли 80-ю параллель и вышли на простор Ледовитого океана. Это он, Великий Северный Океан, светился сейчас сквозь толщу льда в ногах у моих спящих друзей.
3 сентября 1913 года. Открытие Бориса Вилькицкого
Широко известен миф о Земле Санникова, ставший основой для романа Владимира Обручева, а затем сюжетом знаменитого фильма с Олегом Далем в главной роли. Возможно, писатель опирался на рассказы северян, которые по весне наблюдали стаи птиц, летевших с материка в сторону полюса. Но где был их "аэродром"? В начале прошлого века считалось, что севернее мыса Челюскин земли нет, а есть только льды, вечный холод, гибель.
Куда же летели птицы?
Загадка была разгадана 3 сентября 1913 года участниками русской гидрографической экспедиции, которые на кораблях "Таймыр" и "Вайгач" пытались пробиться по Северному морскому пути с востока на запад. Накануне тяжелые льды преградили судам путь к Диксону. Зима по пятам гналась за ними еще от Новосибирских островов, и вот теперь, почти настигнув экспедицию, заставила моряков изменить курс. Везде были непроходимые паковые ледяные поля. И только к северу виднелась открытая вода, но кто знает, к чему приведет корабли этот курс? К спасению? К погибели?
На капитанском мостике флагманского корабля "Таймыр" в тот день стояли молодой мичман Гюне и доктор Старокадомский. В штурманской рубке спал смертельно уставший начальник экспедиции Борис Вилькицкий.
Около пяти часов утра доктор заметил справа по курсу очертания берега. Он растормошил задремавшего мичмана, потом бросился в штурманскую:
- Борис Андреевич, земля!
- Довольно островов, - пробурчал спросонья Вилькицкий. - Нам надо домой, на запад.
- Но ведь это земля! Горы! Большая земля!
Вилькицкий сбросил бараний тулуп, торопливо проследовал на мостик. Сон пропал сразу. С "Вайгача" тоже просигналили: "Видим землю"!
Начальник экспедиции и его спутники, крепко сжав поручни, молча стояли на мостике. Страшное волнение охватило моряков. Судьба ниспослала им удачу, в которую даже теперь трудно было поверить. А берег надвигался все ближе и ближе.
4 сентября 1913 года. Земля Николая Второго
В тот день участникам экспедиции удалось высадиться на сушу в маленькой бухте, зажатой с трех сторон скалистыми склонами. Они торопились: уже явственно чувствовалось ледяное дыхание зимы. Оставаться здесь на зимовку означало почти явную гибель. Поэтому идти в глубь открытого острова не решились. Лишь одно со всей определенностью могли понять Вилькицкий и его товарищи: перед ними лежала Большая Земля - на это указывали высокие горы, видимые на горизонте, а также мощные ледники, которые выдавали себя сброшенными в море айсбергами.
.png)
Они подняли на берегу русский флаг, врыли крепкий столб из плавника, на котором вырезали дату открытия архипелага. Глава экспедиции, построив моряков, громко объявил:
"При исполнении приказания начальника Главного гидрографического управления пройти после работ на запад в поисках Великого Северного пути из Тихого океана в Атлантический нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, и открыть земли, о которых никто и не думал".
Затем корабли продолжили плавание, но так и не сумели пробиться сквозь ледяной панцирь на запад, отчего вскоре легли на обратный курс и 12 ноября возвратились во Владивосток.
Тогда они смогли нанести на карту лишь приблизительные очертания небольшой части восточных берегов архипелага, названного Землей Николая Второго.
Так почему же старые советские полярники резко выступили против возвращения этого названия?
28 июля 1914 года. Начало Первой мировой войны
Серьезным исследованиям архипелага помешала Первая мировая война. Шли годы. Человек уже покорил оба полюса. В советской Арктике были детально обследованы Новая Земля, Земля Франца-Иосифа, Новосибирские острова и остров Врангеля. Дирижабль "Норвегия" пересек весь Ледовитый океан - от Шпицбергена до Аляски. Появились мощные ледоколы, а самолеты летали через Атлантику. На планете уже не было белых пятен.
И только таинственные острова к северу от Таймыра продолжали оставаться неисследованными, несмотря на то, что получили новое название: "Северная Земля Союза Советских Социалистических Республик". Да, почти двадцать лет после Вилькицкого исследователи разных стран (среди них великие Амундсен и Умберто Нобиле, советские полярные летчики Чухновский и Алексеев) пытались хотя бы издали увидеть загадочную Землю, но выбрасывали под натиском стихии белый флаг. Академик А.П. Карпинский писал в то время:
"Создающееся таким образом положение заставляет с особенным вниманием отнестись к вопросу об организации в срочном порядке русской экспедиции в район так называемой Земли Николая Второго, работы которой были бы важны не
только с научной точки зрения, но и по политическим соображениям, так как только таким путем возможно реально закрепить за СССР земли, лежащие у полярных берегов Сибири".
Лишь в 1932 году с карты земного шара была стерта последняя terra incognita. Это сделали четыре человека. Вот их имена: Георгий Ушаков, Николай Урванцев, Василий Ходов, Сергей Журавлев. Начальник экспедиции, научный руководитель, радист, охотник.
Это во имя их памяти отказались возвращать Северной Земле имя последнего российского императора. Абсурдность такой идеи видна всякому, кто хоть чуть-чуть знаком с арктической географией. Ведь не могли быть на Земле Николая Второго пролив Красной Армии, остров Большевик, бухта Советская, гора Серп и Молот. Со сменой названия архипелага надо менять названия десятков островов, бухт, проливов, вершин и мысов. И забыть их первооткрывателей...
Против глупой, прямо скажем, инициативы выступила "Российская газета". Я писал на ее страницах: "Не надо без конца перекраивать нашу историю, перекрашивать ее под текущую конъюнктуру. Что было, то было. Был подвиг советских (именно советских и никаких других) полярников. Были их жизнь, их убеждения, их вера. И в соответствии с этим они давали имена своим открытиям. Это часть нашей истории, зачем же отказываться от нее?"
Август 1930 года. Четверо отважных
Их высадили с парохода "Георгий Седов" на низком берегу крошечного островка в конце августа 1930 года. Шесть суток длилась выгрузка: на сушу доставляли строительные материалы, продовольствие, уголь, снаряжение, боеприпасы, научные приборы, а также ездовых собак. За неделю на острове, получившем название Домашний, было завершено строительство дома.
Начальник экспедиции О.Ю. Шмидт вручил Ушакову удостоверение, в котором значилось: "Георгий Алексеевич Ушаков назначается начальником Северной земли и всех прилегающих к ней островов со всеми правами, присвоенными местным административным органам Советской власти".
Затем, не мешкая, "Седов" отправился в обратный путь. А на берегу остались четверо зимовщиков и 43 ездовые лайки.
Им предстояло два года прожить здесь в полной автономии, иначе говоря, без всякой надежды получить поддержку Большой земли. Два года! И не просто прожить, то есть выжить в нечеловеческих условиях высоких широт, а еще объехать на собачьих упряжках обширную территорию, нанести ее на карту, изучить, подробнейшим образом описать.
Дом из соснового бруса стал их базой, а огромный неизведанный архипелаг, лежащий в морозном тумане неподалеку от Домашнего, стал их жизнью. За два года они прошли на собаках 7000 километров, провели подробнейшую топографическую съемку, выполнили обширную программу астрономических, магнитных, ледовых и метеонаблюдений, геологические исследования, составили подробные атласы флоры и фауны. И за два года - ни одного контакта с внешним миром, ни писем, ни посылок, ничего...
Только морзянка радиосвязи.
Летом 1931 года Вася Ходов, не скрывая радости, сообщил товарищам: "Получена радиограмма. Возможно, нас посетит дирижабль "Цеппелин" с русско-германской экспедицией на борту". Они написали письма друзьям и родным, приготовили к отправке на Большую землю геологические образцы. Но, увы, дирижабль, следуя на восток после посадки на Земле Франца-Иосифа, их островок найти не сумел. Радист Кренкель - тот самый, что спустя шесть лет станет членом папанинской экспедиции на Северный полюс, - безуспешно пытался выйти на связь с радистом Ходовым. Не получилось...
Это было сродни космической экспедиции на дальнюю планету: тот же холод, те же смертельные опасности, та же оторванность от цивилизации.
Тот, кто знает, почем фунт лиха в Арктике, тот подтвердит мои слова: это была одна из самых великих географических экспедиций в истории человечества и одно из самых захватывающих приключений ХХ века.
Теперь надо рассказать о героях.
Начало 1970-х годов. Из полярных дневников автора
29-летний Георгий Ушаков до Северной Земли уже прославил свое имя, став первым начальником острова Врангеля, куда он завез первых аборигенов (это были эскимосы с Чукотки) и прожил с ними три года.
37-летний Николай Урванцев прежде стал известен как геолог, открывший уникальные месторождения цветных металлов на Таймырском полуострове.
Юного комсомольца Васю Ходова взяли, потому что он к тому времени зарекомендовал себя опытным радистом-коротковолновиком.
.jpg)
Наконец, самый старший по возрасту 38-летний помор Сергей Журавлев был отобран в состав как матерый охотник-промысловик, ему поручалось добывать зверя для пропитания экспедиции и ведать всеми хозяйственными вопросами.
Мне повезло когда-то познакомиться с дневниковыми записями участников зимовки, а с двумя из них встречаться, подолгу разговаривать. Читал, слушал - и пробирала дрожь от всего того, что им довелось пережить.
Начальник экспедиции писал в своем дневнике: "Я видел обиженную природой Чукотку, метельный остров Врангеля, два раза посетил плачущую туманами Новую Землю, видел Землю Франца-Иосифа с ее эмалевым небом и гордыми скалами, но нигде не встречал такой суровости и гнетущей человека безжизненности линий, как на нашем островке".
Впоследствии Ушаков и Урванцев написали свои книги об этой беспримерной зимовке. Книги эти, особенно ушаковская "По нехоженой земле", много раз переиздавались. После Журавлева остался неопубликованный дневник, записи из которого я предлагаю читателям "Родины".
Февраль 2021 года. Третий тост
...Как дальше сложилась жизнь этих необыкновенных людей?
Георгий Алексеевич Ушаков стал первым начальником Гидрометслужбы СССР, руководил другими громкими экспедициями в Арктике, основал институт океанологии АН СССР. Его имя увековечено в десятке разных географических названий. Умер в 1963 году, а его прах, согласно воле полярника, был развеян на острове Домашний.
.jpg)
Николай Николаевич Урванцев после триумфального возвращения с Северной Земли снова занимался геологическими изысканиями в высоких широтах, был заместителем директора Арктического института. Однако он недолго наслаждался заслуженной славой. В 1938 году был репрессирован по 58-й статье (как "враг народа"), отбывал наказание там же, где открывал несметные природные сокровища, то есть на Таймыре. Ушел в 1985 году, прожив 92 года.
Василий Васильевич Ходов работал в управлении полярных станций Главсевморпути, руководил строительством больших радиоцентров на острове Диксон и Мысе Шмидта. В годы войны занимался организацией радиосвязи в тылу у немцев, по заданию разведорганов помогал партизанским отрядам в Смоленской области и на Кавказе. Затем работал начальником центрального узла связи Минморфлота СССР. До самой кончины в 1981 году оставался одним из авторитетнейших радистов-коротковолновиков.
Сергей Прокопьевич Журавлев вернулся к прежнему ремеслу, бил зверя на Новой Земле, участвовал в зимовках и экспедициях на полуострове Таймыр. Тридцать лет из отпущенных ему сорока пяти он провел за Полярным кругом. Умер в 1937 году.
"Никогда не отчаивайся, а борись и борись!"
Из дневника Сергея Журавлева
12 февраля 1931 г.
Наш север таков, что за 2-3 года волей-неволей придется нравственно и физически столкнуться со всем - от интересного до ужасного. И победителем остается тот, кто силен духом, кто сметлив и во всякую минуту готов ко всему и на все способен. Приходится удивляться тому, что может вынести и выстрадать человек по своей охоте завоевать север.
Читаю Льва Толстого, "Воскресенье".
3 мая 1931 г.
Мое настоящее положение есть не что иное, как ставка жизни на карту. До базы 100-150 километров. Вдруг сломаешь себе ногу или руку, испортишь глаза - самое обыкновенное дело - и тогда... Езда по глетчерам и проливам - каждую минуту можешь попасть в трещину... Да еще столько может быть случаев... Вчера читал Жюль Верна, "Золотой вулкан".
13 июля 1931 г.
Так я вот что скажу: жизнь без труда - воровство, труд без специальности - варварство.
3 октября 1931 г.
Жарил котлеты. Фу, черт! Чего не переделаешь поневоле. Читал Шекспира.
1 января 1932 г.
В 0 часов вышли на улицу, иллюминировали факелами и плошками около дома, отчего кругом создалась тьма еще гуще, а т. Ушаков приветствовал даже салютом из нагана. Когда огни догорели, пошли в квартиру и сидели до пяти часов. Была и выпивка: 1 бутылка коньяку, 1 бутылка спирта, но очень сдержанно наши товарищи пьют...
14 февраля 1932 г.
Решили отчислить по 50 руб. на строительство подлодки "Воинствующий безбожник".
27 февраля 1932 г.
Нас упорно преследует адская непогода. Ветер такой, что глядеть вперед совсем нет возможности: он слепит глаза, да и лицо мерзнет беспощадно. Черт крутит в воздухе такую кучу снега, что ужас... Ух, сатана, сатана!
16 марта 1932 г.
А когда коснулся рукавицей носа, то получился своеродный тупой удар двух твердых тел. Но я знаю, что еще утром нос у меня не стучал как деревянный, а имел какую-либо эластичность. Вот какая оказия. Как крепко замерз.
Читаю Жуковского "Орлеанская дева".
4 июня 1932 г.
Никогда не отчаивайся, а борись и борись! И победишь!
P.S. Ровно пятьдесят лет прошло с моей Северной Земли. С тех весенних дней, наполненных штормовыми ветрами, ярким незаходящим солнцем, жуткой стужей, тяжелым трудом. А еще - невероятным счастьем от того, что мы двадцать дней шли по следам одной из самых Великих полярных экспедиций прошлого. Наш маршрут пролегал от островов Краснофлотских, потом шел по острову Октябрьской Революции, проливу Красной Армии, мимо островов Комсомолец и Пионер, пересекал бухту Советская, а финишировали мы как раз на тех самых островках, где жили участники эпопеи 1930-х годов. На Домашнем постояли в почтении у памятного знака в честь Георгия Ушакова и его спутников.
Полвека миновало, а сердце все еще трепещет от воспоминаний о тех славных днях.