В театре "Московская оперетта" вышел спектакль "Куртизанка"
Ее прихотливая судьба привлекла либреттиста Владислава Старчевского и композитора Александра Журбина - вместе с автором стихов Сергеем Плотовым они создали "Куртизанку", произведение не вполне ясного жанра, но вполне определенного возрастного ценза 18+. Спектакль в режиссуре Алины Чевик, вышедший в театре "Московская оперетта", по нынешним раскрепощенным временам не столь смел, как то, что идет в соседних театрах, - позволяет себе лишь несколько фривольных и слишком кургузых с непривычки жестов, но его тема, идеально уложенная в новейшие феминистские нормы, смотрится для жанра вполне отважной.
Это безусловно не оперетта, но и не совсем мюзикл, где нужна развитая музыкальная драматургия. Музыка разнообразна, включает звучания от симфонических до джазовых, она мастерски оркестрована, но в ней нет единого развития - она сложена из самостоятельных, более или менее шлягерных номеров. Здесь есть итальянские танцевальные ритмы и талантливая стилизация под Вивальди, есть патетические арии, лирические дуэты-баркаролы и острые кабаретные выходы наподобие песенки француза Генриха III - блестящей эксцентриады Александра Бабика. Но нет лейтмотивов, ведущей темы и единой симфонической структуры, характерной для классического мюзикла. При этом в музыке - вся движущая сила: лишенное юмора либретто лишь скрепляет номера, информируя нас о смене ситуаций. Это музыкальный спектакль - зрелищный, без присущей опереточной сцене дозы "шампанского", но с перчинкой.
Перед либреттистами стояла трудная задача уложить весь материал бедовой жизни героини с ее немыслимыми кульбитами в двухчасовое действо, где ей нужно пройти путь от обедневшей, но гордой женщины до изысканной шлюхи высокого полета и чуть не умереть на костре, чтобы утонуть в финальных объятиях нестойкого возлюбленного. Именно фемина здесь показывает красавцу-бородачу пример мужества, именно проститутка учит мир морали, ее умения приносят республике победу, ее гонорары и поэзия высокой любви смыкаются в эффектном апофеозе.
Избыток фактуры ведет к пунктирности сюжета. Вот Вероника потрясена известием, что ее высоконравственная мама была куртизанкой - она-то стремилась не столько в постель, сколько в библиотеку, и любовь для нее могла быть только единственной. Но шок прошел быстрее, чем ария, героиня шустро сбрасывает юбки, оставшись дезабилье, - преображение гордячки в куртизанку происходит молниеносно: вот женщина и стала свободна, это ее естество. Оживает и спектакль, прежде похожий на затянувшуюся экспозицию, - берет другой темп, вооружается музыкой более выразительной и колоритной; оркестр обретает драйв. Второй акт в этом смысле контрастен первому: тот трусил неторопливой рысцой, этот пускается в галоп, вобрав в себя и профессиональный флирт, и войну с Турцией, патриотический пафос, корабельную палубу и французский двор, ханжество знати, тупость инквизиции и проснувшуюся солидарность пристыженных кавалеров. И если в первом акте озадачивало торможение действия, то теперь ошеломляют его темпы, мгновенные смены разгульной венецианской вольности знакомыми причитаниями блюстителей скреп, эротически накаленных танцев - постными физиономиями церковников, сверкающего грешного "ада" - тоскливым благочинным "раем". Зал на все это реагирует живо и с пониманием, но ощущение двух разных спектаклей в одном остается.
Сценография Сергея Новикова лаконична и выразительна: абрис Венеции намечен контурами ее портиков и характерными для ее пейзажа столбами-причалами - обычно они облюбованы чайками, но птиц в спектакле нет, а есть гондолы, отдельное чудо, скользящее по сценическим дымам и передающее зыбкость этого волшебного мира. Гордость шоу - костюмы Виктории Севрюковой, вносящие в действо праздничный дух карнавала. Из стилистики театра Виктюка пришел экзотический танец свиты Генриха III, причудливо сочетающий былинную маскулинность с французистой женственностью (хореограф Ирина Корнеева).
Наталия Быстрова в роли Вероники особенно хороша во втором акте - героиня словно сбрасывает постылый кокон и обретает естественное состояние свободы и достоинства. Импозантен Максим Катырев в роли ее возлюбленного сенатора Веньера. Общий музыкальный строй спектакля грешит форсированным звуком: фортиссимо по каждому поводу становится слишком пафосным и сообщает действу монотонность - часто в ущерб музыке. Различая в звуковом вале заложенные композитором нежнейшие гармонические обороты, прикидываешь, как роскошно прозвучали бы эти ансамбли, спетые вполголоса. Но это общий грех наших опереточных театров: обзаведясь все нивелирующими микрофонами, они быстро забыли об оттенках, нюансировках, ансамблевости, об искусстве петь piano и других классических излишествах.
Постепенно "Куртизанка" освоится в необычно бурных волнах и найдет золотую середину - чуть всколыхнет застойность первого акта, сгладит избыточный пафос в кульминациях второго, с любовью зазвучат ее ансамбли, а хор будет доносить не только мелодию, но и текст. Для этого потребуется время. Но внимание к истории женщины, которую писал сам Тинторетто, спектакль обязательно привлечет.