Аскар Абдразаков рассказал о премьере "Дон Кихота" в Башопере

Одним из самых заметных культурных событий нынешнего сезона обещает стать опера "Дон Кихот" Жюля Массне, незнакомая или мало известная уфимским театралам. Спектакль станет режиссерским дебютом худрука Башкирского оперного театра Аскара Абдразакова. Сам же Рыцарь печального образа давно прописался в его репертуаре: певец блистает в этой роли на сцене Мариинки и считает оперу одной из самых любимых. Премьерные показы пройдут 16, 18 и 19 мая, а пока Аскар Абразаков рассказал, чего ждать зрителям.

Аскар Амирович, вы неоднократно говорили о том, что это одна из ваших самых любимых опер. Почему она?

Аскар Абдразаков: Я считаю, что всегда, а в нынешние дни особенно, людям была дорога тема любви, романтизма. Именно она звучит в музыке Массне. Всем уже надоело насилие и в кино, и на телевидении, и в жизни. Да и Россия недаром всегда считалась страной, где преобладало духовное начало, и именно любовь воспевали художники, поэты, композиторы - каждый по-своему. Вот ее сейчас как раз не хватает.

Музыканты нередко уходят в дирижеры, а актеры - в режиссеры. Есть такая тенденция, а почему?

Аскар Абдразаков: Наверное, потому, что каждому хочется рано или поздно выразить свое мироощущение. А у меня к тому же и предпосылки были: я помню, как следил за работой отца (Амир Абдразаков - известный башкирский кинорежиссер - ред.), как интересно он это делал. Мне нравилось, как он разговаривал с артистами - всегда уважительно, внимательно выслушивая. Поэтому, когда я уже сам поработал с хорошими режиссерами, мне стало любопытно, как это получится у меня. Это уже не просто петь на сцене: у режиссера за процесс должны отвечать и сердце, и разум. Нужно объяснить артисту, что не следует никого копировать, а играть только то, что ты сам чувствуешь нутром. Каждый имеет право на своего Дон Кихота, свою Дульсинею и имеет право подарить их зрителям. Мы дарим красивую классическую постановку, хотим отвлечь людей от быта. Понятно, что в нынешних условиях создавать красоту тяжело, но мы с художником Иваном Складчиковым постараемся устроить зрителям праздник, причем с того момента, как только они войдут в театр. Прекрасная сказка любви начнется уже в фойе: мы развесим флаги, напоминающие о средневековье, обязательно будет фотозона, хотим привлечь наших молодых солистов, чтобы они пели испанские песни, чтобы каждый уголочек театра был Испанией.

Башопера последнее время радует яркими премьерами, небесспорными, но очень интересными. Вы практически ответили на вопрос, чем побалует "Дон Кихот" - обращением к вечной сказке любви и к красоте.

Аскар Абдразаков: Да, и тем более, эта музыка никогда не звучала на сцене нашего театра, и вообще опера "Дон Кихот" редко ставится в мире. Это своего рода раритет. Есть такая поговорка у режиссеров: в репертуаре три спектакля в году - для зрителей, один для себя. Я считаю, что все постановки должны быть для зрителей и для себя. В этом есть момент воспитания.

Да, опера идет на французском языке, но есть перевод, а вообще, как худрук я хотел бы перед каждым спектаклем делать небольшие вводные беседы. Ведь даже история создания "Дон Кихота" очень интересна - это настоящая легенда.

Опера достаточно длинная - пять актов. И три из них - это дуэты Дон Кихота и Санчо Пансы. Насколько сложно такое непрерывное пребывание на сцене?

Аскар Абдразаков: Для меня сложность - это не затрата физических усилий, а правильное распределение интеллектуальных сил, эмоций. Мне хочется донести до зрителя такой образ Дон Кихота, чтобы было и смешно, и жалко, но и было чем гордиться. Дать понять, как менялся характер моего героя на протяжении спектакля: от ярости к унынию, к счастью, к страданию и печальному концу. Надо ухватить основную эмоциональную силу, войти с ней в образ и нести ее до конца так, чтобы тебя полюбил зал. Вообще, когда человек живет творчеством, не рассчитывая на награду, - это ли не донкихотство?

К вопросу о либретто: есть роман Сервантеса и есть поэт Лоррен и либреттист Анри Кэн. Как думаете, почему бы не поставить именно Сервантеса?

Аскар Абдразаков: Роман длинный, а в спектакле нужно было обратить внимание на три ключевых образа: Дон Кихота, Дульсинеи и Санчо Пансы, а не распыляться на интриги испанского двора. И Дульсинея в опере - не простая служанка, а роскошная дама: чтобы не сводилось все к походу безумного старичка, а делалось ради любви. Это должен быть образ человека возвышенного в противоположность Санчо Пансе, любителю земных радостей.

Шаляпин в свое время писал Горькому: "Если бог умудрит меня и на этот раз, то я думаю хорошо сыграть "тебя" и немножко "себя", мой дорогой Максимыч". А что в Дон Кихоте от вас?

Аскар Абдразаков: Не прожив, не пережив часть своей жизни, не поняв, что такое любовь, сложно воплотить какие-то чувства на сцене. Нужно перестрадать. Раньше я слышал иногда: "Аскар, у тебя один недостаток - ты слишком молод". Сейчас за плечами солидный багаж пережитого, и можно, и удается показать чувства, эмоции, красоту. Тут душа - как гармошка: раскрывается - и льется музыка чувств.

Чем будет отличаться наш "Дон Кихот" от постановки Мариинки?

Аскар Абдразаков: У нас прекрасный художник - Иван Складчиков. Понятно, что сами костюмы и декорации уже будут предполагать другой подход к постановке, к видению спектакля. Самый непритязательный костюм, к слову, у самого Дон Кихота. А вот хор меняет костюмы три раза за спектакль. Это будет очень красивая постановка, и я хотел бы возить ее как по стране, так и по миру. Нам есть что показать: у нас замечательные солисты, хор. Что касается ключевых образов, каждый исполнитель должен сам найти свой образ, я даю им эту возможность. Но при этом я категорически против штампов - их в нашей постановке не будет.

Итак, вы примерили на себя роль режиссера. Она показалась вам сложной?

Аскар Абдразаков: И да и нет. У меня уже была заготовка, я прописал постановку для себя вплоть до мельчайших подробностей - это интересная работа. Сейчас буду заниматься с каждым солистом. Для меня важен момент, когда они уже отрываются от клавира и текста и думают об образе. Им не нужно уже говорить, куда пойти и что делать. Их самих поведет. Нужно будет только поработать над произношением, глазами, руками. А собрать все это воедино - уже не такая сложная задача: у меня очень хорошие помощники. У нас в театре суперпрофессиональная команда - искать кого-то на стороне не приходилось.

Последнее время режиссеры ставят провокационные спектакли. Решитесь ли вы на подобную постановку? Где лежит предел, за который опере лучше не выходить?

Аскар Абдразаков: Нет. Может, я еще и не дорос до экспериментальной постановки. Вообще, все возможно, если режиссер представляет себе, что он делает, и действие не состоит из отдельных фрагментов: кадр и кадр, а между ними-то что? Картинки могут быть красивыми, а смысла нет никакого. И я никогда бы не перешагнул в экспериментаторстве во что-то вульгарное, связанное, например, с частями тела. В человеке должен быть какой-то секрет.

Опера - все же элитарное искусство?

Аскар Абдразаков: Всегда была. Но куда она движется сейчас, не совсем понятно. Хотя, строго говоря, всегда были те, кому нравилось это искусство, и те, кто его не воспринимал. И многое зависело от того, какое отношение к нему преобладало в семье. Ребенок вырастал душевно. Даже если впоследствии не связывал свою жизнь с музыкой.

Материал подготовлен информационным партнером "Российской газеты" - изданием "Республика Башкортостан".