С большим интересом прочитал статью Семена Аркадьевича "Интеллигента век недолог..." (журнал "Родина", №11 за 2019 г.), в которой он, на мой взгляд, допустил некоторые спорные утверждения, касающиеся репрессий 30-х годов и действий Сталина в предвоенный период.
Прежде всего, у меня вызывает недоумение следующий фрагмент статьи: "Конечно, и тогда были ошибки, преступления. Убежден, в конце октября 1941 года Сталину не следовало расстреливать Штерна, Смушкевича, Проскурова, Рычагова. Знаете, когда я прочел архивные документы, то, кажется, понял, почему он это сделал. Это был жест в сторону Гитлера. Генералов арестовали накануне войны, в мае-июне 1941 года. Пик задержаний совпал с печально известным сообщением ТАСС от 14 июня. Арестовав военачальников, которые сражались в Испании, на реке Халхин-Гол, Сталин пытался показать фюреру свое миролюбие, дескать, видишь, я лучших военачальников сажаю... Увы, не сработало, задержать начало войны не удалось...".
Несмотря на то, что автор статьи ссылается на архивные документы, невозможно согласиться с тем, что в последние мирные дни Сталин арестовал перечисленных боевых генералов, чтобы умиротворить Гитлера. Аресты и расстрелы военачальников в СССР для фюрера не были новостью. Ему были известны результаты репрессий предвоенных лет, когда арестовывались командиры различного уровня, среди которых были и боевые генералы. Многие из них были расстреляны после "раскрытия" мифического заговора в КА. А.И. Микоян писал: "...самые грамотные, самые опытные, в военном отношении самые образованные военные руководители, которые читали военную литературу, писали сами, которые следили за развитием иностранной военной техники, знали германскую армию - Тухачевский, Уборевич и вместе с ними еще большая группа военных, почти все командующие округами, все начальники управления, которые заказывали вооружение, составляли программу вооружения армии, типы вооружения, которые разрабатывали уставы Красной Армии, обучали боям, тактике наступления и отступления (ибо не бывает войны без отступления, нельзя обучать только наступлению, ибо отступление бывает необходимым), - все эти кадры были ликвидированы. И это не десяток, а на несколько порядков больше, причем самых выдающихся. Навсегда выбыли из строя 30 тыс. офицеров. Репрессировано же было около 40 тыс. офицеров, но около 10 тыс. вернули в строй, когда началась война. То есть к началу войны наша армия лишилась 40 тыс. высших и средних командиров".
До сих пор миф о заговоре в КА не исчез из умов людей. И это несмотря на то, что еще в 1956 г. министр обороны маршал СССР Г.К. Жуков, после работы специальной комиссии, направил в Президиум ЦК КПСС соответствующие документы, подтверждающие фальсификацию этих процессов. О репрессиях 37-го года Жуков вспоминал: "Репрессии 30-х годов породили наше отступление в 41-м. Ведь была почти полностью истреблена та часть высшего командного состава, которая являлась носительницей революционных и интеллектуальных традиций в армии. Красная Армия фактически оказалась обезглавленной".
В качестве яркого примера из того периода можно привести результаты поиска "врагов народа" в Киевском ВО, который после ареста с последующим расстрелом командующих округом И.Э. Якира и И.Ф. Федько 8 февраля 1938 возглавил командарм 1 ранга С.К. Тимошенко. Всего полтора месяца потребовалось будущему маршалу, чтобы почти полностью поменять высший командный состав округа. В литературе приводится протокол заседания Военного совета округа от 26 марта 1938 года, в котором были подведены итоги проделанной работы. В этом документе, подписанном командующим КОВО Тимошенко и первым секретарем ЦК КП Украины Хрущевым, в частности, сказано: "Всего было уволено из частей округа по политико-моральным причинам 2992 человека, из них арестовано органами НКВД 1066 человек. . . Наряду с очищением кадров комначсостава округа, проведена большая работа по перемещению лиц комначсостава, преданных делу Ленина-Сталина, в количестве 2365 человек...". В цитируемом протоколе также отмечено, что выбывших заменили "Молодые кадры...", которые были " вполне подготовленными энергичными работниками", но по признанию Тимошенко, нуждались "...в накоплении практического опыта в руководстве соединениями и частями...".
Семен Аркадьевич совершенно справедливо отмечает, что "Хорошего офицера возможно подготовить за 10 лет, вырастив из командира взвода отличного комбата". В какие же сроки Тимошенко собирался воспитать из 2365 "молодых кадров" "хороших офицеров"? Более того, как свидетельствуют представленные цифры, у Тимошенко не оставалось резервов, чтобы обеспечить кадрами освободившихся 627 должностей. За три месяца до войны, Киевский ОВО возглавит бывший командующий корпусом генерал-полковник М.П. Кирпонос, получивший перед последним назначением семимесячный опыт командования Ленинградским военным округом. Известно, как КОВО встретил войну. Не лучше были подготовлены к своим высоким должностям бывший командир танковой бригады генерал армии Д.Г. Павлов, а также генерал-полковники Ф.И. Кузнецов и Я.Т. Черевиченко. В связи с этим становится ясна система подготовки в КА не только комбатов, но и командующих округами.
Таким образом, репрессии в КА, в том числе и арест перечисленных в анализируемой статье генералов, не могли быть жестами Сталина в сторону Гитлера. Такая политика объясняется совсем другими причинами. С другой стороны, репрессии в Красной армии в 30-е годы были одним из факторов, которые вселили в Гитлера уверенность в том, что немецкие войска смогут очень быстро победить Красную Армию, лишенную опытных командиров. Фюрер хорошо знал, что на смену выбывших военачальников пришли командиры более низкого уровня. Ему были известны и результаты войны СССР с Финляндией. Гитлер публично высказывался на этот счет, считая КА небоеспособной. Аресты же в июне 1941 года могли только усилить уверенность Гитлера в успехе своих намерений
Репрессиям подвергались не только военные. Арестовывались ученые, конструкторы военной техники, разведчики, организаторы различных производств, рабочие и крестьяне. В справке, подписанной Берия и направленной товарищу Сталину, приводятся точные результаты репрессивной политики государства: "В период с 1919 по 1930 гг. органами ВЧК-ОГПУ было расстреляно 2,5 млн врагов народа, контрреволюционеров, саботажников и пр... В период с 1930 по 1940 гг. органами ОГПУ-НКВД СССР привлечено к уголовной ответственности... 1300 949 чел. Из них расстреляно 892 985 чел.".
Названные в статье Семена Аркадьевича заслуженные военные руководители, а вместе с ними еще 21 боевой генерал были расстреляны через четыре месяца после начала войны, когда отношения с Гитлером были уже окончательно определены, а немецкие войска приближались к Москве. Как известно, на этом этапе в Красной Армии ощущался острейший дефицит командирских кадров.
Семен Аркадьевич "против того, чтобы оценивать исключительно с позиции, сколько маршалов репрессировали и расстреляли". Он считает, что "Такие рассуждения годились полвека назад, но не сегодня". Автор анализируемой статьи готов защищать и Берию, несмотря на то что "у него руки по локоть в крови". В результате же многочисленные воинские формирования перед войной оказалась без опытных командиров, а армия была не готова к встрече врага, в результате чего за Победу было заплачено 27 миллионами человеческих жизней, значительными нарушениями в генофонде страны, масштабным разрушением жилья, многочисленных заводов и фабрик, колоссальным обеднением народа.
Возвращаясь к вопросу о предвоенном жесте "в сторону Гитлера", следует отметить, что был другой, более важный и неподдающийся пониманию предвоенный "мирный жест". Он заключался в отсутствии боеготовности КА, что было описано многими свидетелями того периода. Среди них бывший начальник оперативного отдела и заместитель начальника штаба 13-ой армии полковник С.П. Иванов. Он пишет:
"Сталин стремился самим состоянием и поведением войск приграничных округов дать понять Гитлеру, что у нас царит спокойствие, если не беспечность. Причем делалось это не с помощью заранее разработанных демонстративных мер, как это обусловлено необходимостью сохранения безопасности государства, а, что называется, в самом натуральном виде. Например, зенитные части находились на сборах. Авиация была расположена скученно на давно засеченных гитлеровцами аэродромах. Пехота и танки во многих случаях не имели укрытий. Поэтому фактически с самого начала была исключена возможность взаимодействия войск. Сказались полная некомпетентность Сталина в конкретной оборонной проблематике, отсутствие во главе Вооруженных Сил военного деятеля соответствующего масштаба и авторитета. ...Вообще говоря, имея дело с опасным врагом, следует, наверное, показывать ему, прежде всего, свою готовность к отпору. Если бы мы продемонстрировали Гитлеру нашу подлинную мощь, он, возможно, воздержался бы от войны с СССР в тот момент. ...Сталин сам стал жертвой ложной убежденности в своей непогрешимости. Принимая желаемое за действительное, он невольно сыграл на руку неприятелю".
В мемуарах участников войны неоднократно упоминаются факты полетов немецких самолетов над нашей территорией (иногда даже с подвешенными бомбами) вплоть до Минска, а в одном случае - даже до Москвы. Расслабленное состояние войск наблюдалось даже 21 июня 1941 года, когда, по словам Г.К. Жукова, за границей уже был слышен "лязг гусениц". Маршал Победы пытался оспаривать это положение. В своих мемуарах он писал: "После смерти Сталина появились версии о том, что некоторые командующие и их штабы в ночь на 22 июня, ничего не подозревая, мирно спали или беззаботно веселились. Это не соответствует действительности. Последняя мирная ночь была совершенно иной ". В то же время, из рассказов ветеранов войны следует, что в предвоенный вечер и последующую ночь многие военнослужащие, в том числе и командиры различных уровней, именно "мирно спали или беззаботно веселились". Некоторые же командующие вообще отсутствовали в зоне расположения своих частей. И это несмотря на то, что к 21 июня на сопредельной территории было дислоцировано 170 (190?) готовых к бою дивизий вермахта. Кроме этого, были подготовлены аэродромы, подъездные пути к границе и средства для водной переправы войск. Были даже сняты проволочные заграждения, а снаряды складировались прямо на землю. Все это видел бывший начальник оперативного отдела КОВО полковник И.Х. Баграмян. Обо всем этом знало руководство приграничных военных округов, это было известно и в Кремле.
В мемуарах участников войны есть и другие свидетельства снижения боеготовности КА в предвоенный период в виде разоружения танков, самолетов и другой военной техники. О том, что это происходило в некоторых воинских подразделениях, пишут бывший командующий артиллерией 27-ой армии Н.М. Хлебников, полковник А.С. Кислицин, командир 212-го стрелкового полка 28-го стрелкового корпуса 4-ой армии ЗапОВО подполковник Н.И. Коваленко, автор книги "Июнь 1941 года. Разгром Западного фронта" Д.Н. Егоров, техник-лейтенант 89-го ИВП 14-ой САД А.П. Беленко, бывший лейтенант 22-го полка 11-ой САД С.Ф. Долгушин, командир бомбардировщика Ар-2 из состава 13-го БАП 9-ой САД П.И. Цупко. И в это время немецким самолетом было позволено летать над нашей территорией.
Отсутствие боеготовности в частях КА подтверждали маршалы Герои Советского Союза К.К. Рокоссовский, И.Х. Баграмян, К.С. Москаленко, С.С. Бирюзов, А.И. Покрышкин, главный маршал авиации А.Е. Голованов и многие другие.
Попытки командующих округами Д.Г. Павлова, Ф.И. Кузнецова, М.П. Кирпоноса привести некоторые мероприятия по повышению боевой готовности войск жестко пресекались Сталиным, руководителями ГШ и НО. Г.К. Жуков признавался: "Нам было категорически запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи по плану прикрытия без личного распоряжения И.В. Сталина". По его свидетельству, только вечером 21 июня было "...получено разрешение дать директиву о приведению войск приграничных округов в боевую готовность".
Участники ВОВ описывают ту ситуации, которая сложилась в штабах приграничных округов в последний мирный день. К примеру, 21 июня члены штаба Прибалтийского ОВО не знали, где находился командующий округом генерал-полковник Ф.И. Кузнецов. Командующий Киевским ОВО генерал-полковник М.П. Кирпонос с частью штаба и без оперативного отдела 20 июня поездом отправился из Киева в Тернополь, куда планировалось передислоцировать штаб округа. Начальник оперативного отдела КОВО полковник И.Х. Баграмян со своими сотрудниками и имуществом отдела на автомобилях отбыл в Тернополь только вечером 21 июня и встретил войну около Бродов (120 км от места назначения) уже под бомбами немецких самолетов. Командующий Одесским ВО генерал-полковник Я.Т. Черевиченко 21 июня отсутствовал в штабе округа. Яков Тимофеевич прибыл в штаб только 22 июня в 9 часов утра, когда уже 5 часов шла война.
Спокойствие наблюдалось и в ЗапОВО. Командующий этим округом генерал армии Д.Г. Павлов со своим первым заместителем генерал-лейтенантом А.В. Болдиным вечером 21 июня находились в минском театре на спектакле "Свадьба в Малиновке", а командующий 4-ой армией генерал-майор А.А. Коробков с членами штаба и их семьями находились на спектаклях в театрах Бреста и Кобрина. Принимая во внимание, что такие культпоходы высокопоставленных военных в то время, когда вблизи границы был слышан "лязг гусениц", не могли осуществляться без разрешения Москвы, возникает подозрение, что эти мероприятия были санкционированы Кремлем как "жест в сторону Гитлера", символизирующий наше миролюбие.
С горечью пишут об отсутствии предвоенной боеготовности в КА многие участники войны. Генерал армии Махмут Гареев: "А самое главное - советские войска к началу военных действий не были приведены в боевую готовность для отражения агрессии и оставались на положении мирного времени. На простом языке это означало, что всесторонне изготовившийся противник наносил удар по армии, которая к началу его нападения какое-то время была по существу безоружной и еще не изготовилась для боевых действий. В более ужасное и невыгодное положение армию уже поставить нельзя... Это обстоятельство имело катастрофические последствия, предопределив все наши неудачи и поражения в начале войны".
Многое проясняет адмирал флота Н.Г. Кузнецов: "Мы не имеем права быть застигнутыми врасплох... Еще во второй половине дня 21 июня стало известно: в ближайшую ночь можно ожидать нападения немцев... Что помешало и тогда привести в полную боевую готовность все приграничные войска от самых северных широт до самых южных?".
Так, может быть, действительно, такая обстановка в КА создавалась искусственно, как миролюбивый "жест в сторону Гитлера?". Многие ветераны ВОВ считают именно так. В литературе можно найти и другие объяснения на этот счет. Через много лет после войны маршал Победы писал: "Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков, ни руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов". И это в то время, когда около границы находилось около 190 готовых к бою дивизий вермахта, а военная тактика немецких войск в Европе была хорошо известна. Весь мир был свидетелем того, как на небольшую и слабую Польшу одновременно ринулись армады немецких войск. В июне 1941 года ситуация на Западной границе СССР накалялась с каждым днем, а руководители КА "не рассчитывали".
Пытаясь по рекомендации Семена Аркадьевича "понимать своих героев", возникают трудности в осмыслении вышеприведенного высказывания Жукова. Также трудно понять наши поражения в начале войны, если, по заверению А.М. Василевского, "Мы готовились отразить возможную агрессию, бить захватчиков на их же территории...", "План был отработан не только в Генеральном штабе, но с командованием войск пограничных округов". Это же повторил и Г.К. Жуков, утверждая, что оперативный и мобилизационный план был "...приближен к задачам, которые необходимо было решать в случае нападения".
В мемуарной литературе описано, как действовал на практике тот план, который был "отработан" в ГШ и "...приближен к задачам, которые необходимо было решать в случае нападения". Хронологию последних мирных часов и начала войны можно проследить по развитию событий в приграничной полосе ЗапОВО. 21 июня в 23 часа командующий 4-ой армией А.А. Коробков и начальник штаба полковник Л.М. Сандалов были вызваны к телефону начальником штаба округа генерал-лейтенантом В.Е. Климовских. Но, как пишет Сандалов, "...особых распоряжений мы не получили". "Отовсюду поступали сведения об изготовившихся на западном берегу Буга немецких войсках. Доносили об этом в штаб округа, но оттуда не следовало никаких распоряжений".
Даже тогда когда Павлова вызвали в штаб округа 22 июня в час ночи, Тимошенко порекомендовал ему быть "поспокойнее". Директива же №1, отправленная из Москвы в 22 июня в 0-30 была получена в штабе ЗапОВО в 1-45 и отправлена в войска в 2-25. Понадобилось еще больше часа, чтобы информация о директиве дошла до штаба 4-ой армии, которая дислоцировалась около границы. Сандалов пишет о том, что в 3-30 по телефону Павлов сообщил, что "в эту ночь ожидается провокационный налет фашистских банд". Командующий округом "категорически предупредил, что на провокацию мы не должны поддаваться". За те минуты, которые оставались до начала войны, руководство штаба ничего предпринять не смогло. Во время налета немецких бомбардировщиков Коробков и Сандалов вынуждены были спасаться "в канаве, лишенные возможности что-либо предпринять". Во многие же воинские формирования сведения о директиве №1 вообще не поступили.
Генерал армии Махмут Гареев в телефильме "Москва. Начало Победы" (30 ноября 2015 г.) описал то, что произошло в дальнейшем: "Основные силы КА были потеряны в первые месяцы войны. Под Москвой сражались курсанты, добровольцы, ополченцы. Возлагались большие надежды на войска, поступающие из восточных регионов". Это подтверждает и ветеран войны генерал-полковник Н.М. Хлебников: "...кадровая обученная армия была уничтожена в первых сражениях и к Москве от нее остались одни "ошметки"...". Такой результат невозможно объяснить только миролюбивыми жестами "в сторону Гитлера". Ветераны войны видят причину бездарной встречи немецкого нападения, прежде всего, в низком уровне компетентности высших должностных лиц государства и КА.
Семен Аркадьевич затронул и другие очень болезненные для нашего народа вопросы, которые до сих пор будоражат умы наших граждан. Он пишет: "Чтобы разобраться в случившемся в середине прошлого века, нужен гений масштаба Толстого или Шекспира", и возмущается, что "О поступках больших, крупных личностей пытаются судить люди с очень скромным дарованием", сидя "в уютных библиотеках".
С этим согласиться нельзя. Наша страна за период ВОВ потеряла седьмую часть населения и треть национального богатства. Не нам давать оценку действий высших должностных лиц страны, которые прошли через эту самую страшную в истории войну. Но каждый гражданин нашей Родины имеет право знать, по каким причинам в июне 1941 года события развивались по самому драматическому варианту. Сейчас к словам "мы за ценой не постоим", звучащим в известной песне, отношение меняется. Всем понятно, что за ценой надо было постоять. Семен Аркадьевич утверждает, что "...в ту пору цена человеческой жизни была бесконечно малой величиной. Математическое понятие. Тогда существовало одно наказание - смертная казнь. Жизнь ничего не стоила". И, несмотря на это, он старается "понимать своих героев", как будто положение, при котором "Жизнь ничего не стоила", создавалось не нашими людьми, а было организовано в стране какими-то сверхестественными силами.
В поисках ответов на многие вопросы нашей предвоенной истории не надо обращаться к гениям "масштаба Толстого или Шекспира". Достаточно прочитать воспоминания участников войны, которые уже высказали свое мнение на этот счет.
Маршал А.В. Василевский писал о Сталине: "Он мало опирался на ГШ, далеко недостаточно использовал знания и опыт его работников... Но, пожалуй, в полной мере владеть методами и формами руководства вооруженной борьбой по-новому он стал лишь в ходе сражения на Курской дуге" (Заметим, что к этому времени шел уже 3-ий год войны).
Борис Шапталов в своей книге "Испытание войной" пишет: "В сущности, в основе трагедии 22 июня лежит не просто ошибка, а должностная халатность руководителя государства, чья самонадеянность и в то же время агрессивное упорство в навязывании своего видения ситуации в Европе парализовала деятельность высшего командования Красной Армии по организации необходимых мер по отражению "внезапного" удара вермахта... Но если бы суд над Сталиным состоялся, то многие факты изобличили бы в его лице "врага народа".
Адмирал флота Н.Г. Кузнецов: "Сталин сам, не поручая никому, занимался Наркоминделом и НКВД. Лично руководил он и Наркоматом обороны... Нарком обороны не был Главнокомандующим. Нарком Военно-Морского флота не являлся главнокомандующим флотами... Сталин решал, остальным предоставлялось действовать в соответствии с этим... Работа военного аппарата в этом случае идет не планомерно, а словно бы спазматически, рывками. Выполнили одно распоряжение... и ждут следующего. А если оно не поступит вовремя?".
Эту характеристику в одной из бесед дополнил и маршал Г.К. Жуков: "Сталин не был "гениальным полководцем", как о том сообщено всему миру в сотнях подобострастных публикаций, фильмов, исследований и заявлений. Он не знал военной науки, теории военного искусства и доходил до всех премудростей стратегии, оперативного искусства в ходе кровавого опыта, множества проб и ошибок. Из-за его амбиций и чудовищного самомнения цена победы оказалась во много раз выше той, какой могла быть".
4 мая 1935 года в своей речи в кремлевском дворце на выпуске академиков Красной Армии Сталин говорил: "Надо, наконец, понять, что из всех ценных капиталов, имеющихся в мире, самым ценным и решающим капиталом являются люди, кадры". Это в полной мере подтвердилось в июне 1941 года. "Работа с кадрами" привела к тяжелейшим поражениям 1941-го года. Результаты предвоенной кадровой политики ощущались на протяжении всей войны. В мемуарной литературе есть утверждения о том, что С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, а также командующие приграничными округами Д.Г. Павлов, М.П. Кирпонос, Ф.И. Кузнецов, Я.Т. Черевиченко не соответствовали тем должностям, которые они занимали в предвоенный период. Такая же ситуация наблюдалась на многих уровнях руководства войсками..
В школьном учебнике "История отечества" за 1998 г. сказано: "До сих пор нет убедительных объяснений поведения Сталина в последние дни перед войной". Стоит задуматься и над высказыванием доктора исторических наук профессора Андрея Мерцалова: "22 июня 1941 года потерпела провал стратегия и дипломатия Сталина".
О результатах первых сражений написано много. В своей книге "Главные документы Великой Отечественной войны" В. Сунгуркин и В. Долматов, ссылаясь на рассекреченные документы, утверждают, что "До полудня 22 июня было потеряно 1800 самолетов, а за два дня эксперты называют страшную цифру - 8000 машин из имеющихся примерно 19 000", среди оставшихся самолетов "исправно было менее 2000 машин". "Немцы захватили господство в воздухе и безнаказанно бомбили все что хотели". Общепринятым фактом является то, что за первые 6 месяцев войны КА потеряла больше половины своего кадрового состава (700 000 убитыми и 2 300 000 - плененными). В литературе приводятся и другие цифры. К примеру, в уже цитируемой книге "Главные документы Великой Отечественной войны" указывается, что "В первые недели войны в плен было взято 3 500 000 человек". Эти данные являются объективным показателем уровня полководческого потенциала командующих воинскими формированиями различного уровня.
История многому учит. Как известно, в глубине веков царь Иван III продемонстрировал эффективный метод противостояния врагам России. Ордынское владычество закончилось в 1480 году после, так называемого, "стояния на Угре". Именно к этому рубежу 8 октября 1480 года подошли войска хана Ахмата в составе почти всех сил Золотой Орды. На территории современной Калужской области в те давние времена на противоположном берегу Угры расположил свои войска русский царь Иван III. Это "стояние" продолжалось больше месяца. После первой неудачной попытки переправиться через реку Ахмат уже не решался вступить в бой и 11 ноября повернул обратно. Хан Ахмат отступил по причине наличия на противоположном берегу готового к бою русского войска.
Совершенно другое "стояние на Буге" и на других участках западной границы происходило несколько месяцев в 1941 году. Перед нападением Гудериан видел в бинокль, что русские войска "…ничего не подозревают о наших намерениях. Береговые укрепления вдоль Буга не заняты русскими войсками". Конечно, согласиться с Гудерианом, что русские войска "…ничего не подозревают", нельзя. Авторы многих мемуаров описали их большую тревогу в связи с концентрацией немецких войск около границы. Заместитель наркома обороны К.А. Мерецков, за неделю до войны, облетая границу на самолете, своими глазами видел явные признаки полной готовности немцев к нападению. И, без всяких сомнений, он докладывал об этом наркому обороны. Тревожная информация от разведчиков регулярно поступала Сталину, в ГШ и НО. Но Сталин разведчикам не верил и этой позиции вождя придерживались руководители КА. В книге В. Сунгоркина и В. Долматова приводится один из документов, представленных Сталину 17 июня 1941 года, с информацией о начале войны через несколько дней. Свое негативное мнение по этому поводу Сталин отметил зеленым карандашом всем известной фразой.
Состояние наших войск в первые дни войны описал начальник немецкого генерального штаба Гальдер: " . . . части были захвачены врасплох в казарменном расположении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом; передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что делать. . ."
Причины неготовности КА к нападению, а также огромные людские и материальные потери на первых этапах войны нужно было объяснять. За просчеты политиков, ответственных работников ГШ и НО ответили многие военные. Были расстреляны командующие ВВС Прибалтийского, Киевского военных округов, а также заместитель командующего ВВС ЗапОВО (Командующий ВВС ЗапОВО И.И. Копец застрелился в первый день войны). Д.Г. Павлова обвинили в измене Родине. Дмитрий Григорьевич с некоторыми членами штаба и многие другие, очень нужные в то время военные специалисты были расстреляны.
После войны поиск "врагов народа" продолжился. Были расстреляны генералы Г.И. Кулик, В.Н. Гордов, Ф.Т. Рыбальченко, главный маршал авиации С.А. Худяков. На длительный срок был посажен в тюрьму главный маршал авиации дважды Герой СССР А.А. Новиков, возглавлявший во время войны ВВС. В опале были другие генералы и адмиралы, прошедшие войну.
На всю страну прогремели многочисленные процессы. Большим размахом отличалось, так называемое "Ленинградское дело", жертвами которого стали многие партийные и хозяйственные руководители, которые в годы войны работали в блокадном Ленинграде, мужественной обороной которого восхищался весь мир. Даниил Гранин с горечью заметил, что это было "Наказание городу за героическое сопротивление и за пережитую блокаду".
Семен Аркадьевич, ссылаясь на Карамзина, и, намекая на эпоху Сталина, пишет: "Повторится описанная Карамзиным ситуация с Иваном Грозным. Прах жертв истлеет, а поступки во благо России сохранятся в памяти". Следует согласиться, сталинский период забыть нельзя. Но все ли, сделанное Сталиным, было "во благо России?". Память о жертвах сталинских репрессий, бездарная встреча врага в июне 1941 года и слишком высокая цена Победы никогда не забудутся.
В день смерти Нобелевского лауреата академика РАН Ж.И. Алферова в телевизионной программе было воспроизведено его выступление, где он сказал: "Бронштейн был блестящим ученым, и если бы не случилось то, что случилось, если бы его не расстреляли в 38-ом году, то он был бы вторым Ландау или, я бы сказал, Ландау был бы вторым Бронштейном". Генетик Н.И. Вавилов, ученый с мировым именем, научные исследования которого могли помочь накормить миллионы людей, был арестован до войны и умер в саратовской тюрьме от истощения в 1943 году. Можно вспомнить довоенные истории с Ландау, Королевым, Туполевым, Лангемаком и многих других талантливых ученых и конструкторов военной техники. И, думается, если бы физический, интеллектуальный и научный потенциал нашей великой страны бережно сохранялся и развивался, то мы были бы значительно раньше не только в космосе, но и достигли бы более значимых успехов в других областях. А в 1941 году не нужно было бы никаких жестов "в сторону Гитлера", поскольку у него не было бы даже мысли о походе на Восток. А если бы он и решился на это, то осуществился бы план ГШ - "бить захватчиков на их же территории".
Литература:
1. Маршал авиации А.И. Покрышкин . "Небо войны", 1980 г
2. Маршал СССР Г.К. Жуков. "Воспоминания и размышления", 1970 г.
3. "Георгий Жуков". Фотолетопись (Гютерслоо, Германия, 1995 г.).
4. Маршал СССР К.К. Рокоссовский. "Солдатский долг", 1988 г.
5. Адмирал Н.Г. Кузнецов. "На флотах боевая тревога", 1971 г.
6. Маршал СССР А.М. Василевский. "Дело всей жизни", 1973 г.
7. Маршал СССР И.Х. .Баграмян. "Так начиналась война", 1977 г.
8. Генерал-полковник И.И. Федюнинский. "Поднятые по тревоге", 1961 г..
9. Маршал СССР К.А. Мерецков. "На службе народу", 1968 г.
10. Генерал армии С.П. Иванов. "Штаб армейский, штаб фронтовой", 1990 г.
11. Маршал С.С. Бирюзов "Когда гремели пушки", 1962 г.
12. Маршал СССР К.С. Москаленко. "На Юго-Западном направлении", 1969 г.
13. Член Политбюро ЦК КПСС А.И. Микоян. "Так было", 1999 г.
14. Генерал-полковник С.Л. Михайлович. "Пережитое", 1961 г.
15. Писатель и публицист Б.Н. Шапталов. "Испытания войной".
16. Генерал-полковник Н.М. Хлебников. "Под грохот сотен батарей", 1979 г.
17. Герой СССР летчик-истребитель полковник Ф.Ф. Архипенко. Из бесед с корреспондентом.
18. Главный маршал авиации А.Е. Голованов. "Дальняя бомбардировочная", 2007 г.
19. Вице-адмирал Г.Н. Холостяков. "Вечный огонь", 1976 г.
20. Денисенко В.П., Измозик В.С., Островский В.П., Старцев В.И. "История отечества" 1939-1996 гг. Учебник для 11 класса, Санкт-Петербург,1998 г.
21. Е.К. Новик, И.Л. Качалов, Н.Е. Новик. "История Беларуси" (Учебное пособие для студентов высших учебных заведений, Минск, 2013 г.).
22. Николай Устименко. "Допросы генерала армии Павлова" (Газета "Рэспублiка" от 25 мая 1994 г.).
23. Генералиссимус И. Сталин. "Вопросы ленинизма. Издание одиннадцатое", ОГИЗ, 1945.г .
24. Генерал Армии Махмут Гареев. Из телепередачи "Москва. Начало Победы" от 30.11.15 г.
25. Генерал Армии Махмут Гареев. "Маршал Жуков"
26. Писатель Даниил Гранин. "Победу у нас похитили" (Газета "Смоленские новости" от 21 июня 2017 г.)
27. А.А. Левандовский, Ю.А. Щетинов, С.В. Мироненко "История России" (Учебник для общеобразовательных учреждений, из серии "МГУ- школе, М. 2011).
28. "Досье войны" (Журнал "Родина". № 6-7, 1991 г.).
29. А. Мерцалов. "Один к пяти" ( Журнал "Родина". № 6-7, 1991 г.).
30. Участник ВОВ генерал-лейтенант в отставке Н.Г. Павленко. "Обреченные триумфаторы". (Из беседы с корреспондентом. Журнал "Родина", № 6-7, 1991 г.).
31. Генерал-лейтенант авиации С.Ф. Долгушин. Из беседы с корреспондентом.
32. А.П. Беленко (механик, техник-лейтенант). Из беседы с корреспондентом.
33. Г. Куманев. "22-го, на рассвете . . ." ( газета "Правда" от 22 июня 1989 .).
34. Историк Дмитрий Егоров. "Июнь 1941 года. Разгром Западного фронта".
35. О. Дудорова, П. Аптекарь. "Преданные и забытые". Журнал "Родина", №12 за 1995 г.
36. В. Сунгоркин, В. Долматов. "Главные документы Великой Отечественной войны", 2015 г.
37. Л. Максименков. "Проигранное сражение маршала Жукова", журнал "Огонек", №16 от 26 апреля 2019 г. , с.38- 41.
38. П.Н. Цупко "Пикировщики". М.: Политиздат, 1982 г.
40. В. Карпов "Генералиссимус", М., 2002 г.
41. "О состоянии кадров командного, начальствующего и политического состава округа". Из постановления Военного Совета Киевского военного округа. Протокол №2 от 26 марта 1938 года
42.О.Ф. Сувениров. Всеармейская трагедия. Военно-исторический журнал. 1989, №3, с. 43-47.
43. С.А. Экштут. "Интеллигента век недолог . . .", журнал "Родина", 2019 г., №11, с.50-59.
Публикуется в авторской редакции