В годы войны курсанты выпустили на заводах Урала сотни танков

Действительность, по словам военного историка, оказалась сложнее. В соответствии с рассекреченными материалами военнослужащие не просто оказывали посильную помощь оборонным предприятиям, они действительно собирали целые танковые колонны, которых хватило на оснащение танковых армий, что по меньшей мере заставляет по-новому оценить организацию производства военной поры, нацеленную на достижение максимального результата, использование любых ресурсов. С другой стороны, это подтверждает, что на фронт вчерашние курсанты попадали не совсем зелеными, а имея за плечами весомый технический опыт.

- Урал в годы войны стал не только центром танковой промышленности, но и кузницей обученного танкового резерва фронта, - отмечает Игорь Ковшов. - У нас сформировалась система подготовки, характерная для уральских танковых вузов и учебных частей той поры. Важным ее звеном стала практика, массовое участие военнослужащих в выпуске боевой техники. С одной стороны, это позволяло участникам будущих сражений ускоренно ее изучить, с другой - решить проблему острой нехватки рабочих рук на производстве. В процесс были вовлечены все танковые предприятия - Челябинский Кировский завод (в прошлом ЧКЗ, а ныне Челябинский тракторный), расположенный на его территории опытный завод № 100, Уралмаш, заводы № 183 (УВЗ в Нижнем Тагиле) и № 37 (предприятие в Свердловске, выпускавшее легкие танки).

Как появилась эта мысль - привлекать людей в погонах для производства, по сути, объединить фронт и тыл?

Игорь Ковшов: Считалось, что к почину причастен Челябинский обком партии, который посоветовал командованию Челябинского танкового училища (ЧТУ) осваивать танки в цехах тракторного завода. Но из архивных материалов следует: идея была изложена в директиве заместителя начальника Генштаба РККА от 27 июня 1941 года. В ней, в частности, отмечалось: формируемый в Челябинске 30-й запасной танковый полк займется изучением боевой техники в цехах ЧКЗ. Первая группа командиров прошла 15-дневные сборы в августе 1941-го, в сентябре производственную практику начали курсантские роты Челябинского танкового училища.

Как отнеслись к такой смычке сами заводчане - с пониманием или настороженностью?

Игорь Ковшов: Руководство челябинского Танкограда вначале неохотно допускало танкистов в цеха, полагая, что "посторонние" осложнят и без того непростой производственный процесс. Но ситуация в корне поменялась, когда завод возглавил Исаак Зальцман, впоследствии переведенный поднимать производство в Нижний Тагил, а в дальнейшем назначенный руководителем наркомата танковой промышленности. В новом формате обучения генерал танкпрома увидел резерв, столь необходимый в условиях острой нехватки квалифицированных рабочих. 19 октября 1941 года был издан приказ № 71, в соответствии с которым все экипажи маршевых рот танков КВ стали допускать на узловую сборку и монтажные работы. Каждый экипаж закреплялся за корпусом танка и участвовал в его сборке от начала и до конца под руководством бригадира. Далее собранные машины отправляли в испытательные пробеги, после чего военные совместно с рабочими сдаточного цеха устраняли обнаруженные дефекты. На этих же машинах экипажи в составе маршевых рот ехали на фронт. По сути, сами готовили вооружение для себя.

На других танковых предприятиях все развивалось аналогично?

Игорь Ковшов: С начала 1942 года подобным образом начали готовить экипажи маршевых рот при заводах № 183 и 37, а впоследствии и на Уралмаше. Производственную практику обязательным разделом включили в программы обучения офицеров-танкистов технической направленности в училищах, механиков-водителей и мотористов-регулировщиков в учебных полках. Выбор места стажировки определялся типом боевой техники, для которой готовили специалистов. Курсанты Челябинского танкового училища 7-й учебной танковой бригады проходили ее только на ЧКЗ, 2-й учебной танковой бригады и Сталинградского танкового училища, которое дислоцировалось в Кургане, - на заводе № 183, Соликамского училища - на Уралмашзаводе и также в Челябинске.

О сроках. Достаточными они были, чтобы слушатели получали нужный, а не поверхностный опыт?

Игорь Ковшов: В зависимости от специальности воспитанникам училищ отводили на практику от 20 до 60 дней, учебных танковых полков - от 10 до 20. В сборочном цехе они собирали машины, в моторном цехе - регулировали и ремонтировали двигатели, на сдаточном участке практиковались в вождении. Всех разбили на смены и группы, которые прикрепляли к определенным мастерам.

Последний час в смене использовался для групповых занятий, проводимых инженерно-техническим персоналом. В заключение стажировки назначалась техническая конференция совместно с мастерами и инженерами, принимавшими участие в обучении. Кроме того, уже попадая в запасной танковый полк, который формировал маршевые танковые роты и дислоцировался на территории заводов, экипажи занимались сборкой своей боевой машины. Это тоже было обязательной частью учебной программы на весь период войны.

Значит, производственная практика не знала перерывов…

Игорь Ковшов: Для некоторых военнослужащих она вообще была многократной, и это только улучшало их профессиональные навыки. С 1943 года офицеры, прибывшие из училищ и находившиеся в резерве запасных танковых полков, в течение 15 дней осваивали сборку узлов танков, изготовление отдельных деталей. Все опрошенные ветераны-танкисты, обучавшиеся в те годы на Урале, подтверждали это. Кроме того, на производственную практику направляли и личный состав формирующихся на Урале танковых частей. Весной 1943-го 177 командиров танков, механиков-водителей, ремонтников 244-й Челябинской добровольческой танковой бригады прошли обучение в сборочных и эксплуатационных цехах ЧКЗ.

Получил ли этот опыт развитие в других регионах?

Игорь Ковшов: Со временем он распространился на все предприятия танкпрома, а уральские танковые заводы стали производственной площадкой не только для вузов и частей, расположенных поблизости. В Челябинске и Нижнем Тагиле до конца войны практиковались, в частности, большие группы слушателей бронетанковой академии и курсантов Ульяновского танкового училища.

Есть ли сведения о том, сколько вообще танков было собрано людьми в погонах?

Игорь Ковшов: Точно можно сказать, что на уральских танковых заводах военнослужащими созданы сотни боевых машин. Только курсанты Челябинского танкового училища собирали в месяц до 35 тяжелых танков и САУ. На заводе № 183 слушатели бронетанковой академии выпустили около 500 Т-34, курсанты Сталинградского училища - 330 боевых машин. Это огромный ресурс. Синтез воинского и производственного обучения обеспечил поступление на фронт дополнительной техники, повысил качество подготовки танковых специалистов в условиях сокращенных сроков обучения и в конечном счете приблизил Победу.

Вторая мировая была войной не только людей, но и машин, и победа на полях сражений зачастую оставалась за теми, кто лучше вооружен. Можно ли наглядно представить, насколько существенной была помощь военнослужащих фронту?

Игорь Ковшов: Да, курсанты учебных танковых полков, военных училищ, слушатели курсов и бронетанковой академии помогли снизить остроту кадрового вопроса на оборонных производствах. Запущенный в феврале 1942 года второй конвейер завода № 183 построили силами военнослужащих бронетанковой академии и 19-го учебного танкового полка. Кроме того, каждый слушатель академии подготовил одного-двух сборщиков танков или бригадиров.

В первом квартале 1942 года на Челябинском Кировском заводе из 40 тысяч необходимых рабочих недоставало почти 13 тысяч. Поэтому, несмотря на испытываемый фронтом недостаток пополнений, заводу выделяли до мая 1942-го для работы на постоянной основе по две тысячи бойцов 13-го и 30-го учебных танковых полков, объединенных в специальные рабочие батальоны. При этом трудились они бесплатно, за исключением тех, кто перевыполнял нормы.