Из досье автора. На стене его маленькой квартирки в огромном доме на Котельнической висели три чемпионских лавровых венка. Мне даже помнится рисуночек из популярного тогда журнала "Крокодил": соседка просит у Олега Гончаренко одолжить ей несколько лавровых листочков для готовки. И всем все понятно: популярность Олега Георгиевича Гончаренко, трижды в 1953, 1956 и 1958 годах становившегося чемпионом мира в классическом многоборье, была неимоверной. А еще, Гончаренко двукратный чемпион Европы, призер Зимних Олимпиад. Он - один из немногих спортсменов той поры, награжденный высшим отличием эпохи - орденом Ленина.
Иосиф Будневич/РИА Новости
Мы росли с этими именами на не обсохших от молока губах. Счастливое детство было бы скуднее без абсолютно никчемных, совершенно бездоказательных, иногда до синяков яростных споров. Кто сильнее - Яшин или Нетто, Сологубов или Бобров, Гришин или Гончаренко? То ли не было других развлечений, то ли, наоборот, с головой хватало немногих, что имели и чем гордились. По-моему, эти не в жизнь неразрешимые вопросы волновали всех мальчишек и подавляющую часть остального населения канувшего в Лету государства.
Не знали мы звонких слов "кумир", "идол", "звезда". Не вошли они, может, для той поры чересчур пафосные, в обиход, что ничуть не уменьшало любви к чемпионам, попавшим в ореол народного почитания. Это были наши, исконно свои герои. Половина из них, как говорили тогда, "безотцовщина". Многие из них, дети войны, лишились отцовской ласки, потому что все тепло сердец и горячую кровь отцы этих ребят отдали в битву за Победу. И сыновья, дочери добывали теперь истощенной бойней стране славу не воинскую - спортивную.
Нет, не зря разбивались носы ради наших любимцев. Обостренное, а потому искреннее, инстинктивно возникшее детское чувство, нашептывало: "Он хороший, мужественный, добрый". И не подводило. Чемпионы нашей юности и сегодня достойны оставаться чемпионами души, невзирая на не желающие усмиряться и стареть мировые рекорды, без устали будоражащие невиданным натиском отвоеванных секунд, метров, килограммов.
Рекорды дряхлеют. А личность? Почему должна она утратить прежний блеск и притягательность, если кто-то сегодня благодаря многим и многим обстоятельствам сделался сильнее, выше, быстрее. Чемпионы не должны уходить просто так, бесследно. Опадают листочки венков из лавра, но герои, заставлявшие трепетать, предвкушать и ликовать, остаются.
У каждого свой герой
Повезло: я часто бывал рядом с одним из спортивных героев моего детства, встречался с ним у него дома, принимал у себя в гостях, отправлялся в другие страны. Знакомьтесь, кто запамятовал или по молодости лет не слышал. Олег Георгиевич Гончаренко: подполковник, московский динамовец, тренер и первый наш трехкратный чемпион мира в классическом конькобежном многоборье. Все остальные титулы перечислены выше.
Искренне убежден, он недополучил причитавшейся спортивной славы. Был чересчур скромен, именно скромен, а не малоразговорчив. Неизменно вежлив и любезен. Но нисколько, никогда и ни с кем не подобострастен. Ценил свои успехи, однако рук над головой слишком высоко не вскидывал.
Эмоции незаметно проявлял на льду, стиснув зубы и хмуро насупив лоб. За пределами катка на роль лидера, весельчака и всеобщего баловня претендовать не собирался. Как ни странно, дружбу с журналистами завязал не вовремя - уже после окончания спортивной карьеры, и то благодаря жене Александре Алексеевне - Шурочке, сотруднице "Комсомольской правды".
Самый великий из российских конькобежных тренеров Константин Константинович Кудрявцев был убежден: в далекие пятидесятые Олег мог бы показывать результаты, до которых гениальный американец Эрик Хайден добрался к началу восьмидесятых. Прав ли пророк Кудрявцев, известный конькобежному миру под ласковым именем Кока? Попробуй, ответь. Однако замечено: в драматических ситуациях, а в них Гончаренко попадал с частотой необыкновенной, у Олега пробуждалась обычно мирно дремавшая спортивная злость. Парадокс, превратившийся в никакими законами не подтверждавшуюся закономерность. Гончаренко добывал большие победы, когда и сражаться за них казалось абсурдно. Выигрывал чемпионат мира, пробегая пять тысяч метров на сорванном - случайно затупленном - коньке. Или накануне старта отравившись, и чем бы вы думали - шоколадом - устанавливал личный рекорд на тягостной для себя спринтерской 500-метровке. Едва выкатывал, поддерживаемый товарищами и врачом на лед, скрученный приступ тогдашнего, при диком холоде регулярно наведывавшегося конькобежного палача-радикулита, и, добежав, выиграв десять тысяч метров и мировое первенство, не мог удержать в руках причитавшийся чемпиону Кубок.
Помните профессора-японца из известного рассказа? Непревзойденный знаток английской литературы, он никак не решался посетить Британию. Боялся, страна Шекспира разочарует, обманет, не дотянет до созданного его мечтами светлого образа. Нечто подобное испытывал и я при знакомстве с Гончаренко. Ведь до этого столько брал интервью у чемпионов. Но тут было другое - встреча с любимым спортсменом из счастливой детской сказки.
Если судить по знакомству с Олегом Гончаренко, профессору все-таки стоило поехать в Лондон. Детское ощущение - "хороший, мужественный, добрый" - не подвело. Вернее, не подвел Гончаренко. Он был таким, каким мечталось увидеть.
Он остался для меня старшим другом - тактичным и ненавязчивым. Чувствовалось в простом, благородном человеке, мальчишкой перенесшим в Харькове фашистскую оккупацию, глубокая внутренняя сила. Она, полагаю, помогала побеждать в коньках и в жизни. Почему к нему так тянулись и гордились дружбой не только с Гончаренко-чемпионом, но и Гончаренко-славным человеком? Он был всегда искренен. Презирал позу, наигрыш, тщеславие. Не возводил былых побед в ранг фетиша, что болезненно отталкивает не только от чемпионов, но и от успешных персонажей любой профессии.
Мы встречались с Олегом Георгиевичем у него дома, у меня на Тверской, некогда улице Горького, на скромной, тогда, естественно, открытой искусственной дорожке московского "Динамо" и в высокогорном швейцарском Давосе, на сверкающем чуде-катке "Медео" и, так уж получилось, что чаще всего на легендарном норвежском "Бишлете". Почему везло? Был я переводчиком члена Технического комитета по скоростному бегу на коньках Международного союза конькобежцев (ИСУ) Олега Георгиевича Гончаренко.
За что почет
Его знали и любили заграницей. Сделали почетным гражданином Денвера и Осло. В Норвегии нас, признаться, особо не любили. Но почетное гражданство Осло вполне закономерно. Помню, на утро после приезда технический делегат ИСУ на чемпионате мира Гончаренко вышел проверять качество льда "Бишлета". И сразу же трибуны катка взорвались радостным "Гон-ча-рен-ко О-лег!" - с ударением на первом слоге. К Олегу Георгиевичу подошла бригада заливщиков льда - почетнейшей в Норвегии до эпохи закрытых Дворцов профессии. И Гончаренко пожал руку каждому из семерых, после чего трибуны "Бишлета", проявленное уважение заметившие, разразились аплодисментами.
Накануне "Праздника чемпионов прошлых лет" Олег, чтобы вдруг не опозориться перед понимавшей толк в коньках публикой, нарезал круги по "Бишлету", ему, не растерявшему технику, аплодировали уже разминавшиеся здесь же современные конькобежцы. А когда уже на "Параде" информатор представил нашего чемпиона со всеми титулами, особенно налегая на завоеванные в Осло, то стадион разразился настоящим ревом. "Семь баллов по шкале Рихтера", - объявил на полном серьезе диктор.
Коньки в Норвегии, что хоккей в Канаде. В Осло Олега Гончаренко узнавали на улицах. На торжественном правительственном приеме в древнем замке "Акерсхусе", 1300 года постройки, к Олегу Георгиевичу моментально подскочила с приветствиями первая в истории Норвегии и всей Скандинавии женщина-премьер министр Гру Харлем Брундтланд. И ведь в этой стране наших людей вниманием никогда не жаловали. А Олег умел интуитивно правильно, никогда не ошибаясь, общаться со всеми.
Да что там сам Гончаренко. Однажды по туристической путевке в Норвегию приехала его жена Александра Алексеевна: интересно, где это выигрывал Олежка? Ее узнали, даже утомили непривычными интервью. Фотографии миловидной Шурочки замелькали в местных газетах. В Москву она вернулась с еще более окрепшим чувством уважения к спортивному прошлому мужа.
Лишь однажды видел Олега Георгиевича разъяренным. Наш конькобежец чудом попал на чемпионате мира в число шестнадцати лучших. Но десять километров не бежал - катил, как на прогулке: мол, какая разница - 15-е место или 13-е.
Не подозревал, что Гончаренко отнесется к этому так болезненно. Разнес парня в пух и прах. Уколол и главного тренера сборной. Зачем тратить деньги и возить на чемпионат вот таких. Пусть катается дома на Пионерских (в те годы) прудах. И ушел, хлопнув дверью. Вся наша сидевшая в раздевалке сборная раскрыла рты. Вот выдал правду-матку. Паренек-виновник густо покраснел, пролепетал: "Я больше не буду". И слово сдержал.
Удивил меня однажды Олег и другим. С полным правом называю Гончаренко Олегом. Он после года знакомства и совместных поездок предложил перейти на "ты". Но я гораздо моложе, как-то неудобно. Однако перешли. К на "ты" это отношения не имеет, но вот в поездках Олег стал меня удивлять. Всегда покупал магнитофон - в то время в Союзе Советских социалистических республик необыкновенная редкость. Заметив мою реакцию, Олег признался: "В августе юбилей. Хочу всех мне близких пригласить на 50-летие. Так что вместо подарков Шуре и Марине (единственная дочь - Н.Д.) - магнитофоны. Надо как следует отпраздновать".
В то время цифра "50" виделась мне какой-то нереальной. Во-первых, Олег с его несокрушимым здоровьем как-то не состыковывался в сознании с образом юбиляра. Ведь совсем недавно на состязании конькобежцев-чемпионов разных лет он занял второе место в шуточном, но чисто силовом состязании. И жутко расстроился: в последнем упражнении внезапно прекратил отжиматься от пола. Не любил он проигрывать. Только буркнул мне: "Ну что за брюки у нас шьют. Боялся, что прямо при всех разойдутся по швам". Во-вторых, я не особенно понимал, как празднуются юбилеи.
Ушел так рано
Понял, когда был приглашен четой Гончаренко на первый в моей жизни юбилей. 18 августа 1981 года зал легендарного ресторана "Арагви" был полон спортивными, и не только, знаменитостями. А длиннющий стол ломился от блюд и напитков. Вот на что "ушли" все магнитофоны. Олег Георгиевич Гончаренко бегал на коньках не за деньги. Был он человеком достатка скромного, что его, впрочем, не очень-то и волновало. Но как мы его 50-летие отпраздновали!
Горько. То был последний юбилей в яркой жизни моего старшего товарища. Удивился, когда отменились одна, вторая наша поездки. Что-то было не так. Общались по телефону. Олег ни на что не жаловался. Он тяжело болел. И неизлечимо: 16 декабря 1986 года Олега Георгиевича Гончаренко не стало.