31 августа 1941 года к причалам Архангельска пришли суда с помощью союзников. Караван назвали "Дервиш" - он был первым в череде конвоев, пришедших в Россию во время войны. В этом году страна отмечает 80-летие первого арктического каравана.
Татьяна Сухановская / РГ
В каждой коренной архангельской семье есть родственники, принимавшие участие в проводке и обслуживании конвоев, выгрузке танков и аэрокобр, виллисов и студебекеров, бронемашин. За время войны по ленд-лизу в России только продовольствия было доставлено четыре миллиона тонн, ботинок - 59 миллионов пар. Из них в Архангельске практически ничего не оставалось - все шло на фронт.
В дельте Северный Двины есть острова, на которых жили и сегодня живут потомственные лоцманы: династии Хабаровых, Пустошных, Котцовых с XVII века встречали и провожали суда на подходах к Архангельску. Досконально знали глубины, из поколения в поколение передавали лоции прадедов. Во время Великой Отечественной войны этот опыт оказался бесценным.
Мастерство династии Котцовых
..."Балхаш" за 20 минут доставил нас в главный лоцманский стан - на остров Пустошь. Шустрый речной пароходик (в народе его ласково прозвали "блохашом") - тоже ветеран северных конвоев, построен он был в Архангельске еще в 1944-м, и 75 лет назад точно так же возил людей на острова и обратно.
Сегодня здесь, в деревне Залахотье, живет Диана Ткачук - наследница лоцманов Котцовых. В их семье долгое время хранилась и передавалась по наследству грамота Петра Первого, в которой он жаловал Козьму Котцова званием корабельного вожа: когда Петр вышел в море на военном корабле, построенном на верфи братьев Бажениных, у штурвала стоял именно Коземка Котцов - дальний предок Дианы Федоровны. Царь был покорен его мастерством.
Еще одна царская "память" гласила: "В 1690 году корабельным вожам Ивашке Олтуфьеву да Коземке Котцову со товарищи, во время нынешней ярманки, которые с моря учнут к Устью приходить, провожать к городу Архангельску. И после ярманки от города на море проводить со всяким бережьем. К сей памяти Архангельского города корабельная пристани таможенная печать приложена".
Вся история лоцманского рода Котцовых пропитана морской солью. В 1938-м Иван Котцов участвовал в спасении экспедиции Папанина, а во время войны - конвоя PQ-17. Командовал группой боевых кораблей, искавших и собиравших суда самого трагического полярного каравана.
Французский кафтан, немецкий парик
До революции корабельные вожи жили только в собственном стане, обособленно, и дочек на сторону не выдавали - только за своих. С проводки каждого судна они имели приличный доход. Начиная с 1690 года - два рубля за ввод в порт и шесть рублей - за вывод. В знак дружбы им могли подарить английскую кофемолочку, немецкую швейную машинку, детскую коляску британского производств и, конечно, заморские вина (их вожи обычно приберегали до зимы).
- "Лоцманские пустошные жонки городу моду задают" - так говорили раньше в Архангельске, - рассказывает хранитель истории лоцманского стана в Пустоши Татьяна Дмитриева.
Когда жены лоцманов выходили в Архангельск на прогулку, городские дамы замолкали - изысканные европейские наряды до столицы Поморья доходили гораздо позже, чем до деревни в дельте Двины.
А мужчин-вожей было видно издалека: "алый кафтан французский, камзол и штаны красного сукна" - такую форму ввел для своих любимцев Петр Первый. Правда, по указу царя им приходилось также носить немецкие парики и шляпы, что здоровякам-вожам нравилось гораздо меньше. Но вариантов не было: Петр считал, что архангельские поморы, встречающие гостей со всего света, должны выглядеть по-европейски.
От "лоцманят" до героев
Дети корабельных вожей учились в специальных лоцманских школах. Три иностранных языка - это был, как сегодня говорится, образовательный минимум. Многие говорили на шести. Но и учителей было - на выбор. В лоцманском стане ежегодно зимовали капитаны из Англии, Швеции, Голландии, не успевшие "управить дела" за короткую двинскую навигацию.
Кроме того, "лоцманят" учили искусству с величайшим проворством управлять лодкой: вожи обязаны были выходить в море при любой погоде, в том числе на помощь терпящим бедствие кораблям. Поэтому и лоцманским, и поморским ребятишкам в Пустоши и на соседних островах шили детские карбасы - чтобы привыкали. Татьяна Дмитриева, к примеру, рассказала, что ей первую лодочку подарили на первый юбилей... в пять лет: сшили под размер. Сходить на собственном карбасе в гости к приятелям, живущим за двинской протокой, было делом обычным.
Пустошинские лоцманы, вступая в должность, на протяжении 300 лет давали клятву оказывать помощь любому судну любой страны. И сами были спасаемы не раз.
- Отец о войне говорить не любил, а когда я его спрашивал, начинал плакать, - делится потомственный корабельный вожа из деревни Пески Александр Дерягин. - О том, как батя два раза тонул, вспоминал только его брат.
Дело в том, что арктические караваны шли плотной цепью, разрывать которую было нельзя. Если люди оказывались за бортом, их спасали не останавливаясь: кидали трос или цепляли багром. В 1942 году Тимофей Дерягин был боцманом на пароходе "Сталинград" в караване PQ-18. Когда "Сталинград" торпедировала немецкая подлодка, брат Тимофея, Павел, следовал за ним на другом транспорте. "Снимите шапки, брат погиб", - успел передать он по радиосвязи.
Через пару месяцев Павел встретил Тимофея... в Мурманске. Оказалось, брата спасли английские моряки, успевшие подцепить его багром. Второй раз Тимофей тонул уже в Рейкьявике. Но снова не дали погибнуть боевые товарищи, а какой национальности они были, уже никто и не помнит. Во время конвоев этому значения не придавали.
Лоцманский быт сумели воссоздать в деревне Пустошь - открыли в здешнем Доме культуры Музей лоцманской славы, собрав со всех островов семейные реликвии. Сложно представить, что так могли жить простые люди! Здесь, в арктических деревнях, где Двина постепенно переходит в холодное море, а дома заметает снегом по самые крыши.
За стеклянными дверями - зала с высоченным потолком. Содержалась она, по словам директора Дома культуры Екатерины Пономаревой, всегда в идеальном порядке и чистоте. Музей марку держит. Вот комод, мягкие, отороченные плюшем кресла, ломберный столик, за которым хозяин с заморскими гостями проводил вечера, играя в карты. В комоде - фарфоровая посуда для чая, кофе и ликеров, специальное блюдо для поросенка: традиция встречать дорогого гостя молочным поросенком - лоцманская, древняя. Именно отсюда, кстати, она перекочевала в современный флот.
Двух лоцманских учеников, среди которых оказался Александр Пустошный, Георгий Седов выбрал для своей последней экспедиции на "Святом Фоке". Как известно, во время похода к Северному полюсу Пустошный чудом остался жив, а после возвращения в Архангельск попал под арест. Его и матроса Линника обвиняли в том, что во время последнего похода к полюсу они якобы расчленили тело умершего Седова и скормили собакам, чтобы вернуться назад. Позже обвинения были сняты, хотя в Пустоши никто никогда не верил, что потомственный корабельный вожа мог причинить вред своему капитану...
Александр Пустошный вернулся в Пустошь, а в 30-е годы стал главным лоцманом торгового порта Архангельска. Перед самой войной его снова осудили - теперь уже по 58-й. Через два года выпустили, но вернуться в строй Александр Матвеевич не смог - умер в 1943-м.
Лоцманские практики продолжил его родной брат - Федор Пустошный командовал ледоколом "Ленин", "рабочей лошадкой" конвоев, провожавшей арктические караваны по северным морям. Тем временем на конвойном ледоколе "Красин" служил штурманом еще один Пустошный - Павел Александрович. В музее сохранились воспоминания его сослуживцев о походе в США осенью 1941-го.
В ноябре "Красин" встал в порту Сиэтла на ремонт и перевооружение. Здесь к торжественной встрече готовились американские моряки. Но когда советский экипаж сошел на берег и выстроился вдоль причала, наступила долгая пауза. Вместо бравых матросов перед американцами предстали исхудавшие, плохо одетые, измученные войной люди. Только через пять минут раздались аплодисменты - американцы приветствовали коллег. А потом накормили, одели, согрели. И каждому дали с собой по мешку продуктов. В Архангельске благодаря этому мешку многие семьи смогли выжить, так как норма хлеба в городе не превышала ста граммов... А вот подаренные американцами кожаные куртки в архангельских семьях хранят и сегодня - как память о боевом братстве.
