Москва. Никто достоверно не знает, что означает это название. По одной из версий - "топкое, болотистое место". Именно в таких краях находится Москва. Деревня Москва.
Сергей Турсунов
Вокруг болота, озера, глухой лес, где, по рассказам местных жителей, в последнее время все чаще встречаются медведи. До ближайшего асфальта примерно сорок километров. Ближайший магазин - автолавка, которая не доезжает до Москвы и останавливается в населенном пункте в пяти километрах отсюда.
От дороги змеей уползает в чащу черно-белое озеро, ровное, как лед. После озера вдоль грунтовки вырастают почерневшие дома. Без карты не догадаешься, что эта деревня и называется Москвой. Кажется, именно так я ее и обнаружил - случайно, начав вводить привычное название в навигаторе.
Эта Москва - на окраине Пеновского района Тверской области, на водоразделе бассейнов двух морей. Вода из придорожного озера течет в Балтику, из озера в соседнем селе - уже в Каспий.
Сейчас тверская Москва - это единственная улица, раньше их было больше. За десять минут можно пройти всю Москву из конца в конец. Тут, в основном, заброшенные некрашеные одноэтажные дома. Деревенский магазин давно заколочен. Есть коровник с провалившейся крышей.
Сельская тишина, о которой обычно мечтают москвичи-горожане, обычно полна звуков: это и пение птиц, и шелест листьев, и журчание ручья. Но осенняя тишина в тверской Москве - глухая и даже жутковатая.
Нарушает ее только шарканье метлы. Во дворе одного из домов бабушка подметает листву. Сначала она смотрит на непонятно откуда взявшегося прохожего в пустой деревне с недоверием, но потом - рассказывает.
По словам Анны Павловны - так она представилась - в Москве постоянно живут только два человека - она да сосед-тракторист. В несколько домов летом приезжают дачники из большой Москвы. Совхоз, которому принадлежал тот самый коровник, начал погибать, как и многие другие, в 1990-х. На какое-то время он превратился в частную ферму.
- Ферма долго потом работала, - рассказывает Анна Павловна. - 80 голов коров было. И в соседних деревнях - Суханах и Осечно - скотные дворы стояли. Потом начали все уничтожать, паи делить: кто технику хватал, кто коров сдавал на мясокомбинат. Теперь попробуй возроди все это.
Тверская Москва, кажется, доживает свое. Руины зерносклада и сельского клуба, например, уже не опознать.
- Еще когда Лужков был мэром Москвы, говорила, надо ему написать, чтобы он на прицеп и нашу Москву взял, - грустно улыбается Анна Павловна.
Она родилась в этой Москве, потом уезжала, но, выйдя на пенсию, вернулась домой. И хотя родственники зовут в город, больше уезжать не хочет.
- Хоть бы кто-нибудь приехал. Молодые бы приехали... Вон сколько угодий, можно скот держать, - смотрит Анна Павловна окрест своей Москвы сковзь слезы на глазах.
Но не плачет. Может, потому что и эта Москва слезам не верит?
