Точное название мюзикла - "A little night music" (в привычном переводе - "Маленькая ночная серенада") - впрямую апеллирует к Моцарту. Сондхайма - по аналогии с "Моцартом Елисейских полей" Оффенбахом - впору было бы именовать "Моцартом Бродвея". И замешенная на эротических дрожжах трагикомедия Бергмана воплощена им с моцартовской амбивалентностью. Однако подобное же свойство спектакля Свердловской музкомедии поначалу настораживает - кажется, что ему не достает законченности формы и концептуальной определенности, а отдельным эпизодам - остроты. Но постепенно понимаешь, что некоторая зыбкость контуров здесь - осознанный художественный прием, отражающий особенности самого произведения, всеми силами противящегося любой однозначности трактовок.
По стилистике и подходу к материалу "Маленькая серенада" непохожа на другие спектакли Кирилла Стрежнева (главного режиссера театра вот уже несколько десятилетий) - как правило, более жесткие. Но Стрежнев, чье имя значится в афише, оказался в больнице, едва успев начать репетиции. Довести эту работу до премьеры выпало на долю Филиппу Разенкову - с нынешнего сезона художественному руководителю театра. Он по возможности старался следовать замыслу Стрежнева (насколько этот замысел успел оформиться), оставив в афише имя мастера и не посчитав этичным поставить рядом свое, но то, что в итоге получилось, конечно же, в не меньшей мере и его спектакль.
Одна из особенностей русской версии "Маленькой серенады" - более лирический, сравнительно с известными нам по записям американскими, характер. Это относится не только к музыкальной трактовке, хотя роль дирижеров - маститого Бориса Нодельмана и его молодого коллеги Антона Ледовского, - добившихся высокого музыкального качества постановки, не стоит недооценивать. Именно музыка стала камертоном сценического действия, главным ориентиром для всей постановочной команды (сценография - Игорь Нежный, костюмы - Татьяна Тулубьева, свет - Иван Виноградов, звук - Владимир Кучеров, хореография - Сергей Смирнов, Татьяна Брызгалова).
Музыка во многом определяет и сценическое существование актеров, работающих преимущественно на полутонах, не стремясь едва ли не каждой фразой провоцировать смех в зале, чем слишком уж грешат исполнители бродвейской версии (если судить по доступной на YouTube записи). Порой даже кажется, что звучание разговорных диалогов выдержано в той же тональности, что и предшествующий каждому из них музыкальный эпизод.
Два актерских состава подчас трудно разделить на первый и второй. Они различаются не столько качеством, достаточно высоким практически у всех, сколько деталями и нюансами трактовки персонажей. К примеру, Фредрик у Александра Копылова - личность более интересная и рефлексирующая, нежели предусмотрено авторами, а у Олега Прохорова тот же герой обаятельнее и вместе с тем примитивнее, что в данном случае точнее отражает его характер. Дезире у Марии Виненковой глубже и драматичнее, а у Татьяны Мокроусовой - более самоуверенна и победительна, ближе к стереотипу знаменитой актрисы.
Гротескный образ фанфарона Карла-Магнуса великолепно удается Игорю Ладейщикову - одному из самых многогранных артистов труппы. Андрей Опольский, специализирующийся в основном на ролях "героев", в трактовке этого персонажа не столь органичен. За отсутствием места просто отметим актерские работы Надежды Басаргиной и Светланы Кочановой (Мадам Армфельдт), Екатерины Мощенко и Ксении Устьянцевой (Анна), Романа Березкина и Александра Федотова (Хенрик), Ольги Балашовой и Маргариты Левицкой (Шарлотта), Екатерины Куропатко и Натальи Пичуриной (Петры). Не уступают взрослым актерам и две совсем юные исполнительницы роли 13-летней Фредерики, дочери Дезире - Олеся Лощенко и Есения Янушкина.
Отдельно надо сказать о русском переводе (Сусанна Цирюк), учитывающем и особенности вокальной артикуляции, и музыкальные акценты. Это важно подчеркнуть, поскольку слишком часто в переводах мюзиклов искажается почти до неузнаваемости музыкальная ритмика.
…"Маленькую серенаду" в свое время нарекли "идеальным мюзиклом". Спектакль Свердловской музкомедии вполне подтверждает подобную характеристику, заодно лишний раз напоминая о том, что мюзикл, прочно ассоциирующийся у многих с шоу-бизнесом, высокими технологиями, спецэффектами и запредельными децибелами, может быть и настоящим искусством.