"Робинзона Крузо" Оффенбаха впервые представили на московской сцене

Вышедший в начале XVIII века роман Дефо дал толчок воображению пародистов, и в британской традиции пантомимических театров сюжет о диковинных событиях на необитаемом острове оказался ко двору. Конечно, это были "вариации на темы": спектакль в отличие от острова необитаемым не бывает, и явились новые персонажи, включая аборигенов-каннибалов и робинзонову невесту, которая и здесь настигнет героя. Именно эти пародии и вдохновили Оффенбаха на создание комической оперы "Робинзон Крузо" - оперы-вампуки, оперы-абсурдятины, где есть простор для сценического хулиганства. Чаще ее зовут опереттой, но это, конечно, опера-буффа с развитой оркестровой партитурой, виртуозными ансамблями и мощными хорами.

Родившись на сцене парижской "Опера-комик" в 1867 году, "Робинзон" шел с изрядным успехом, но выдержал всего 32 представления, и это можно понять. Несмотря на превосходную музыку и множество эффектных номеров, настоящий, заводной и лукавый Оффенбах начинается только со 2-го акта, а до того идут сцены в чопорной Англии - экспозиция, где персонажи представляются зрителю, а действие стоит на месте. И нужно еще дожить до 2-го и 3-го актов, где зрелище становится феерическим, исполненным распоясавшейся фантазии и отменно веселым. После Парижа эта вещь не ставилась до 70-х годов ХХ века, да и потом почти не появлялась на сцене. Взявшись за возрождение практически неизвестной оперы Оффенбаха, московский театр явил и отвагу, и веру в способность оффенбаховского шедевра пробить дорогу к зрителю.

Фото: Сергей Родионов/ Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко

Утраченную, как выяснилось, партитуру пришлось восстанавливать по аудиозаписям и дирижерскому клавиру. За написание русских текстов, при сохранении общей сюжетной канвы, взялся Алексей Иващенко. Либретто вышло остроумным, сохранена традиция оффенбаховских оперетт с их импровизациями на злобу дня и репликами апарт, режиссура Александра Тителя продолжила курс на театр-игру, театр-озорство, сцену в плотном контакте со зрителем-единомышленником.

…Итак, разобравшись в первом акте с папой, мамой, другом Тоби и невестой Ядвигой, юноша Робинзон отправляется в морское путешествие. Театр уместил три акта в два и правильно сделал: преодолев оркестровую интродукцию в визуально захватывающем круизе по океанским волнам, мы попадаем на остров, где обитают каннибалы-гурманы и разбойничают злющие пираты. Знакомимся с преданным хозяину Пятницей, которому герой рассказывает об искусстве любви, и встречаем ватагу его друзей, во главе с невестой Ядвигой прибывших искать гуляку Робинзона. И начинается веселая неразбериха, где из влюбленной пары Сюзанны и Тоби хотят приготовить обед для каннибалов, а невесту принести в жертву на костре, пока Робинзон хитростью не натравит пиратов на людоедов, захватит разбойничий корабль и направится к родным берегам. Эта часть сюжета поистине восхитительна в своей буйной фантазии, а музыкальная ткань здесь содержит несколько абсолютных шедевров типа комического дуэта Тоби с Сюзанной или разгульного вальса Ядвиги, спетом на жертвенном костре.

Фото: Сергей Родионов/ Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко

Режиссер уже от входа в зал сулит подставы: нам явно обещают концертное исполнение оперы - оркестр в глубине сцены, а на месте оркестровой ямы зеленеет прославленный английский газон, где и будут пить чай, читая Библию, персонажи. Все окажется обманом: раскачавшись на океанских волнах, газон опрокинется оверкиль и явит джунгли с аборигенами и живым попугаем. Пойдет феерия, которая охватит все пространство от колосников до проходов в зале. Театральное хулиганство, когда возможно все, включая "В Кейптаунском порту" и "Когда воротимся мы в Портленд", предваривших второй акт вместо увертюры, - их непринужденно спел под гитару, примостившись в зале, как в кубрике, матросик Джим Кокс (звездная роль Дмитрия Кондраткова).

Совсем преодолеть просчеты оригинального либретто в первом акте театру не удалось - это и невозможно: ритм диктует партитура, а она раскручивается так неторопливо, что даже актеры здесь не в своей тарелке. Хотя уже появилась пара ансамблей, требующих по-россиниевски отточенного вокала - проба сил и школа мастерства. Но попав на остров, все сразу почувствовали себя в стихии оперы динамичной, с парадоксами сюжетных разворотов и колоритными если не характерами, то костюмами и гримами (до нас пока не докатилась волна безумного "равновесия", запретившая белым актерам мазать лицо морилкой, и фантазия художника Владимира Арефьева фонтанирует свободно и весело). В шелесте волн и шорохах джунглей встрепенулся оркестр, дирижерская палочка Арифа Дадашева стряхнула сонливость и обрела пружинистую энергию. Сразу преобразился голосистый и предприимчивый Робинзон - первая столь вокально сложная работа одаренного Кирилла Золочевского. Роль Пятницы композитором предназначена меццо-сопрано, а оперные дивы в мужских ролях редко выглядят органично, но это спектакль ряженых, и Екатерина Лукаш в этой партии азартна, сценическая задача ей явно нравится. Возникло дивное видение в соломенных юбках, рассыпающее жемчуга причудливых дикарских мелодий.

Фото: Сергей Родионов/ Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко

Любовная пара Сюзанна и Тоби у Натальи Петрожицкой и Станислава Ли менее всего похожа на опереточных субретку и простака, да и вокал здесь много крепче - с лукавыми оффенбаховскими ловушками оба справляются играючи. Тем более, что в состязании, кого из них раньше зажарят на ужин, им помогают смешно сконструированные тексты Алексея Иващенко. В упоительном вальсе Ядвиги - одной из кульминаций оперы - блеснула Лилия Гайсина. Буйная компания героев, обведя вокруг пальца злых пиратов (алаверды к "Пиратам из Пензанса" Гилберта и Салливана), отбывает в родной Альбион, веселятся разноцветные племена Тамайо и Папайо, гремит финальный хор, и опьяненные общим ликованием зрители долго не отпускают счастливых лицедеев. Это - Оффенбах!