Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня.
Я с кормы все время мимо
Своего стрелял коня.
Станица Старочеркасская в 30 километрах от Ростова-на-Дону. Музейный комплекс Атаманское подворье. Хмурое небо, церковные купола и росчерки голых веток. Снега нет - зимы сейчас на Дону теплые, не в пример тем, что стояли здесь в годы Гражданской войны, когда в степях вместе с конями замерзали насмерть казачьи сотни.
На стене подворья - памятная табличка с барельефом: "Туроверов Николай Николаевич. Крупнейший поэт казачьего и российского зарубежья ХХ века, донской казак. Родился 18(31) марта 1899 г. в станице Старочеркасской Области Войска Донского".
Проход через арку. За церковью - несколько могилок. Рядом, на небольшом пятачке, растет береза. Под ней предполагается перезахоронить останки казака-поэта, его жены и дочери, которые сейчас покоятся на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем.
Торжественное перезахоронение запланировано на лето 2022 года.
"Меня не узнавшая мать..."
Биографию и творчество казачьего поэта много лет изучает донской писатель и историк, сотрудник Старочеркасского музея Михаил Астапенко:
- В Первую мировую Николай Туроверов не захотел отсиживаться в тылу. В апреле 1917 года он записался вольноопределяющимся в лейб-гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк. Воевал на русско-австрийском фронте, за личное мужество, проявленное в боях, получил звание урядника. С началом Гражданской войны убежденно встал на сторону белых: для большевиков, мечтающих о мировой революции, Родина, считал, ничего не значит. В свои 18 лет воевал отважно, был произведен в хорунжие, сотники, подъесаулы...
После яростных боев за Ростов и взятия города белыми атаман Каледин решил расширить фронт и отправил на север Донской области отряд во главе с полковником Василием Чернецовым (этот эпизод описан в "Тихом Доне" Михаила Шолохова). Добровольцами вступили в чернецовский отряд и Николай Туроверов с младшим братом Александром. И были наголову разбиты опытными фронтовиками-красноармейцами под командованием Федора Подтелкова.
Николай уцелел чудом. После долгих скитаний по степи вернулся домой. Об этом он расскажет в стихотворении "Родина":
Я знаю, не будет иначе,
Всему свой черед и пора, -
Не вскрикнет никто, не заплачет,
Когда постучусь у двора.
Чужая у выгона хата,
Бурьян на упавшем плетне
Да отблеск степного заката,
Застывший в убогом окне.
И скажет негромко и сухо,
Что здесь мне нельзя ночевать.
В лохмотьях босая старуха,
Меня не узнавшая мать.
"Конь все плыл, теряя силы..."
- На Дону тогда творилось страшное! - продолжает Михаил Астапенко. - В жестоких боях была перемолота по сути вся конница белых. Началось отступление на Кубань, в Новороссийск. Туроверов описывал, как казачки, жены офицеров и медсестры, шли по морозу в летних туфельках. Потом началась эвакуация из Крыма...
Донской корпус уходил из Керчи. Именно там Туроверов наблюдал картину, поразившую его до глубины души.
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня,
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл изнемогая
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою...
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо,
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
- Впоследствии мы нашли воспоминания казаков, стрелявших в своих плывущих за пароходом коней, - завершает рассказ мой собеседник. - Этот пронзительный эпизод Гражданской войны был показан в фильме "Служили два товарища" с Высоцким.
"И крест из камня дикого поставьте..."
Около полугода Туроверов с женой и братом жили в палаточном лагере на греческом острове Лемнос, находившемся под контролем французских войск. Оттуда поэт перебрался в Сербию, затем в Париж. По ночам трудился грузчиком, днем учился в Сорбоннском университете. Стал хранителем музея лейб-гвардии Атаманского полка. Жестко оппонировал казакам-сепаратистам, радевшим за создание своего государства: "Без России и вне России у казачества не было, нет и не может быть дорог!" И все время писал, писал, писал. В 1928 году вышел первый поэтический сборник "Путь", снискавший невероятную популярность Туроверову среди эмигрантов.
В 1930-е годы он переписывался с Красновым. Но, в отличие от бывшего атамана, Гитлера не поддержал. И воевал против нацистов, командуя эскадроном в составе 1-го кавалерийского полка Французского иностранного легиона...
Поэт скончался 23 сентября 1972 года. По воспоминаниям очевидцев, перед кладбищем в Сен-Женевьев-де-Буа собралась огромная толпа. В последний путь поэта, казака и офицера провожал почетный караул. Но последняя воля Николая Туроверова - "...похороните вы меня... в степи поближе к Дону, к моей станице, к Старому Черкасску... И крест из камня дикого поставьте..." не была исполнена.
"Он стал мне сниться по ночам..."
Попытки перезахоронить останки Туроверова предпринимались неоднократно. Но с мертвой точки дело сдвинулось после того, как инициативу проявила издатель и главный редактор греческого еженедельника на русском языке "МИР и ОМОНИА" ("Мир и Согласие") Инга Абгарова (на фото).
Странный и неочевидный на первый взгляд интерес жительницы Греции к судьбе российского поэта становится по-человечески понятным при знакомстве с этой удивительной женщиной.
...Инга рассказала "Родине", что любовь к русской культуре и литературе ей привила бабушка. Однажды на мероприятии в афинском Центре российской науки и культуры она впервые услышала стихотворение Туроверова "Уходили мы из Крыма...". Это стало потрясением:
- Поразительные стихи Туроверова невозможно было забыть. Я начала изучать его творчество. В какой-то момент он стал мне даже сниться по ночам. Несколько лет назад гречанка побывала в Старочеркасской, на родине поэта. Узнала о его завещании. Задала простой вопрос: "Как можно исполнить его последнюю волю?" Ей объяснили, что это очень непросто. Во-первых, нужно найти во Франции живых родственников, во-вторых, получить от них согласие, в-третьих, изыскать средства. До сих пор ничего не получалось... "А теперь получится!" - твердо решила Инга Абгарова.
- Я разыскала племянников Туроверова, написала им проникновенное письмо, - рассказывает она. - Пообещала решить все материальные вопросы. И получила согласие.
Потом была встреча с российским послом во Франции, переговоры с благотворителями, составление сметы, заказ художнику и первый эскиз могильного креста. Потом жена одного из племянников выступила против перезахоронения и Инге пришлось доказывать свою правоту в суде. Потом началась пандемия...
Будем надеяться, что летом вирус не помешает возвращению поэта на Родину.
"Не со сложенными на груди, а с распростертыми руками, готовыми обнять весь мир, похороните вы меня. И не в гробу, не в тесной домовине, не в яме, вырытой среди чужих могил, а где-нибудь в степи поближе к Дону, к моей станице, к Старому Черкасску, на уцелевшей целине, меня в походной форме положите родного Атаманского полка. Кушак на мне потуже затяните, чтоб грудь поднялась будто бы для вздоха о том, что все на свете хорошо... И сыпьте землю, не жалея: земля к земле и к праху прах! Мне положите в головах все то, что я писал когда-то, - чем жил во сне и грезил наяву... И крест из камня дикого поставьте, курганчик новый крепко утоптав, чтоб Дон, разлившись полою водою, его не смыл, а только напоил. И по весне на нем веселым цветом начнет цвести лазоревый цветок, приляжет отдохнуть уставший от скитаний, бездомный чебрецовый ветерок".
Вопрос о перезахоронении Николая Туроверова рассматривал Сенат Франции, что связано с редким случаем трактовки последней воли поэта. Стихотворение, в котором он выразил желание быть похороненным на Дону, признано равноценным завещанию.
Племянник Николая Туроверова: Мы с братом дали согласие на перезахоронение
"Родине" удалось связаться с племянником поэта Николаем Александровичем Туроверовым, живущим в Париже. Вот что он рассказал о своем дяде:
- У дяди было три главные страсти. Первая - литература. Он хотел, чтобы читатели за границей знали, о чем после революции пишут русские авторы. С некоторыми из них, например с Буниным, общался лично. Постоянно собирал книги. И вообще коллекционирование стало его второй страстью. Он, например, искал вещи, которые были так или иначе связаны с Атаманским полком. Что мог, покупал на рынке. И, наконец, дядя каждодневно занимался делами русской эмиграции, это было третьим главным делом его жизни. Благодаря своей активности и удивительной харизме он в 1947 году возглавил "Казачий союз".
***
- Дядя много и охотно говорил о жизни на Дону до революции. А вот про Гражданскую войну рассказывать не любил. Лишь иногда, когда у нас собирались старые приятели отца и дяди, они вспоминали былое, рассуждали об ошибках Врангеля.
***
- Он всегда оставался русским, хотя прожил в России только 20 лет. Не получил французский паспорт, не оформил гражданство. И даже на столе у него всегда была русская еда.
***
- Дядя пользовался успехом у женщин. Он ведь умел не только хорошо писать, но и говорить. Даже можно сказать так: писал как говорил...
***
- Больше всего из детства запомнилось, как он говорил мне, ребенку: "Стой и ничего не бойся!"
***
- Вслед за дядей во Францию отправился его денщик Кузнецов. В сложный период, когда у Николая Туроверова болела жена, а дочь работала, Кузнецов переехал в его квартиру. Занимался кухней, хозяйством и жил в семье дяди до самой смерти.
***
- Мы с братом Иваном дали согласие на перезахоронение останков дяди, его супруги и дочери. Теперь нужно оформить необходимые документы, чтобы осуществить процедуру перезахоронения и письменный проект о том, кто и как будет содержать могилу в Старочеркасской, когда нас не станет.
Мороз крепчал. Стоял такой мороз,
Что бронепоезд наш застыл над яром,
Где ждал нас враг, и бедный паровоз
Стоял в дыму и задыхался паром.
Но и в селе, раскинутом в яру,
Никто не выходил из хат дымящих, -
Мороз пресек жестокую игру,
Как самодержец настоящий.
Был лед и в пулеметных кожухах;
Но вот в душе, как будто, потеплело:
Сочельник был. И снег лежал в степях.
И не было ни красных и ни белых.
1950