издается с 1879Купить журнал

Пирамиды эпохи беспамятья

Можно ли сохранить на руинах хотя бы частицу человеческого тепла?

"Родина" продолжает разговор о грустной судьбе безмолвных свидетелей российской истории, начатый публикацией "Руины говорят..." (N 10, 2021).

Хотя русскому Приморью - всего-то полтора с небольшим века, кости наших соотечественников лежат в этой земле уже в несколько слоев. Каждая историческая эпоха оставляет свои руины. Их не объявляют объектами культурного наследия, они зарастают, разрушаются...

И все-таки это самые настоящие памятники.

Купец Алексей Старцев построил на острове Путятина фарфоровый и кирпичный заводы, выращивал абрикосы и персики.

Остров Путятин. След декабриста Бестужева

Южное побережье Приморья, остров Путятина. Причал, поселок, озеро с лотосами... В 1891 году купец, промышленник, меценат Алексей Старцев построил здесь имение "Родное", превратив почти не обитаемый доселе остров в настоящую "территорию опережающего развития".

Руины Путятина. Фото: Василий Авченко

На Путятине Старцев основал фарфоровый и кирпичный заводы (кирпичом с клеймом Startseff построено полцентра Владивостока). Разводил лошадей и оленей, занимался шелко- и пчеловодством, выращивал абрикосы и персики. Старцев - незаконнорожденный сын декабриста Николая Бестужева; трудно переоценить роль политических ссыльных, мятежных поляков, народовольцев для освоения Дальнего Востока. Когда сюда попадали, пусть не по своей воле, активные, умные, предприимчивые люди - территория сразу это ощущала.

Старцевский кирпич. Фото: Василий Авченко

От "Родного" уцелели только старый колодец да одно производственное строение.

В советское время Путятин жил другой энергией - не подвижнической, а государственной. Здесь появились рыбокомбинат, зверосовхоз с оленями и норками...

А потом испарилась и та эпоха.

Единственное уцелевшее строение "Родного". Фото: Василий Авченко

Старинные, мясного цвета старцевские кирпичи в груде обломков перемешаны с советскими силикатными. Бюст на могиле Старцева и уцелевший на одном из поселковых зданий профиль Ильича равно принадлежат призрачному и невозвратному прошлому. Эпохи, каждая из которых была наполнена своей осмысленной жизнью и укладывала свои кирпичи, кончились, как старое кино о любви и смерти.

Купец Алексей Старцев построил на острове Путятина фарфоровый и кирпичный заводы, выращивал абрикосы и персики.

Остров Фуругельма. След писателя Гончарова

В 1930-х, когда обострилась японская угроза, к старым фортам и батареям Владивостокской крепости добавились новые укрепления и аэродромы.

Приморские острова помнят эту пору большой мобилизации. На Рейнеке ржавеет у берега списанное судно - мишень для стрельб, на Русском спят развалины "учебок", на Аскольде застыл и омертвел городок ПВО.

Руины острова Фуругельма. Фото: Василий Авченко

На самом южном острове России - Фуругельма - живут только птицы, егеря морского заповедника и призраки минувшего.

В 1854 году здесь прошли на фрегате "Паллада" адмирал Евфимий Путятин и классик русской литературы Иван Гончаров. Остров назвали именем участника похода Ивана Фуругельма - впоследствии адмирала, военного губернатора Приморской области, правителя Русской Америки. В советское время здесь стоял гарнизон. Сегодня заросшие руины казарм, здания комсостава, снарядных погребов кажутся остатками какой-то древней цивилизации вроде чжурчжэньской или бохайской.

Могила красноармейца Николая Единцова. Фото: Василий Авченко

Стою у могилы красноармейца Николая Единцова, умершего в 1939 году. История жизни и смерти бойца (несчастный случай? энцефалитный клещ?) давно поросла травой забвения. А еще - лианами, дубами, амурским бархатом. Из-за густых, поистине тропических зарослей обойти небольшой островок не так-то просто. В бирюзовом море мелькают головы нерп и колышутся поплавки, сорванные штормом с корейских сетей.

На сопке - остатки батареи Хасанского сектора береговой обороны. В 1945 году четыре 130-мм орудия били отсюда по позициям японской армии в Корее, помогая нашему десанту (северокорейский берег виден с острова невооруженным глазом). Теперь на молчащие ржавые стволы без страха садятся чайки. Постоянный саундтрек Фуругельма - гам птичьего базара. Птиц столько, что, как писал Михаил Пришвин, побывавший здесь в 1931 году, "если бы поднять на воздух во время злейшего тайфуна один только какой-нибудь птичий базар... крики птиц совершенно заглушили бы удары Японского моря о скалы".

Единственное уцелевшее строение "Родного". Фото: Василий Авченко

Сихотэ-Алинь. След путешественника Пржевальского

Полтора столетия назад остатки древних городищ Приморья осматривал Николай Пржевальский. Писал: "В глубоком раздумье бродил я по валам укреплений, поросших кустарником и густой травой, по которой спокойно паслись крестьянские коровы. Невольно тогда пришла мне на память известная арабская сказка, как некий человек посещал через каждые пятьсот лет одно и то же место, где встречал попеременно то город, то море, то леса и горы и всякий раз на свой вопрос получал один и тот же ответ, что так было от начала веков".

Купец Алексей Старцев построил на острове Путятина фарфоровый и кирпичный заводы, выращивал абрикосы и персики.

А сегодня стремительно приобретает монументальность даже нестарое наследие позднесоветской поры. Брошенные поселки в дебрях Сихотэ-Алиня; обогатительные фабрики, напоминающие зиккураты неведомой веры; бетонные засолочные чаны для "ивася" по берегам, превратившиеся в стихийные мусорки; вырубленные в скалах убежища для подлодок; фундаменты, ракетные шахты, авиабазы, запасная полоса для космического челнока "Бурана"...

Времена Союза начинают восприниматься как античные. Военные и мирные сооружения Страны Советов - словно египетские пирамиды: кто их построил, как? Не знай мы точно, что все это порождено нашими предками одно-два-три поколения назад - нипочем бы не поверили.

...Садгород, северное предместье Владивостока, по старинке "26-я верста". Здесь были пионерлагеря, курорты, знаменитая на весь Дальний Восток грязелечебница. Морские иловые грязи добывали тут же - до берега рукой подать. Грязи полно и сейчас, а лечебница стоит заброшенная, кинотеатр разбирают на кирпичи. Какая-то приморская Припять, хоть "Сталкера" снимай; а ведь ядерной войны здесь вроде бы не было. Куда все делось, почему?

Знаменитый курорт "Садгород": было и стало. Фото: Василий Авченко

Дом удивительно быстро ветшает, если человек перестает в нем жить. Асфальт и бетон крушит обычная трава. Вслед за ней, вторым эшелоном, выстреливают кусты, деревья. Сколько брошенных гарнизонов, выработанных приисков, оставленных поселков видел я в Приморье, в Сибири, на Колыме!

Условие вековой крепости каменных стен - присутствие простого человеческого тепла и дыхания. "Живите в доме - и не рухнет дом", - писал Арсений Тарковский.

Новая эпоха, постсоветская, еще не успела обрасти в Приморье собственными руинами. Их роль пока играют ржавые остовы японских автомобилей, металлические гаражи да полиэтиленовые пакеты, не разлагающиеся веками.

Что скажут о нас археологи будущего? Что поймут в нас?

ОТ РЕДАКЦИИ

А есть ли в России примеры бережного отношения к руинам, к памяти о славном прошлом островов, городов, поселков? "Родина" готова публиковать материалы о таком опыте. Присылайте их в редакцию по адресу: rodinainfo@rg.ru