Зима 1997 года. Редактору сообщили, что до сбойки 15-километрового Северомуйского тоннеля осталось всего ничего. Лечу в Северомуйск. На улице минус 40. Батареи в гостинице чуть теплятся. Горячий чай остывает, пока поднесешь чашку ко рту. Звоню в котельную. "Экономим топливо, - поясняет дежурный. Осталась всего тонна угля, когда еще подвезут, неизвестно".
Я помнила Северомуйск другим - наполненным солнцем и молодой энергией. У маркшейдеров Сергея и Альбины Чуглиных родились здесь пятеро (!) близнецов. В прошлый приезд я была у них в гостях. Смеясь, рассказывали мне, как железнодорожники подарили им... корову. А что с ней делать в бараке?
Чуглины со своими малышами давно уехали в Кузбасс, там им обещали просторный коттедж. Снялись с места четыре тоннельных отряда. Потускнели витрины магазинчиков - да и что им светиться, когда полки полупусты. Строители по полгода не получали зарплату и в январе 1995-го объявили голодовку...
Никто их SOS не услышал. И тогда главный инженер АО "БАМтоннельстрой" Сергей Королько подписал приказ: из-за отсутствия финансирования продолжать работы невозможно, поэтому надо готовить машины и оборудование к демонтажу и выводу на поверхность. То есть свернуть строительство ключевого бамовского тоннеля - вероятнее всего навсегда...
Разбираться приехала правительственная комиссия по главе с вице-премьером Олегом Лобовым. Тот заявил: денег нет и не ждите! Так строители оказались в двойной ловушке. Одну им устроила природа, тоннельщики попали в очередную зону тектонического разлома. Другую - родное государство, оставив без денег и техники один на один со стихией в недостроенном тоннеле-гиганте.
В полутемной клети мы спускаемся под землю метров на триста. Здесь повсюду вода. Она стекает струйками по стенам тоннеля, рекой течет по рельсам, и электровоз с нашими вагончиками то ли едет, то ли плывет. Ярко освещен лишь лоб забоя. В смене сегодня шесть проходчиков. Из-под касок смотрят на нас внимательные глаза: с чем пришли?
Разговор завязывается тяжело. Мужики уже устали жаловаться да и толку в этом не видят. Спрашиваем: можно ли ускорить проходку? "Можно, - отвечают, - только не голыми же руками! Вы видите: вся техника изношена. Из двух старых проходческих щитов наши умельцы собрали один. Если электровозы выйдут из строя - все встанет".
На подъезде к тоннелю мы видели останки сгоревшей столовой. А где вы обедаете? В ответ пожимают плечами: какой обед? Чай пьем с хлебом...
А еще и стихия их не щадила.
Первое ЧП случилось года через два после начала проходки. Все было как в страшном сне. Чудовищный напор воды взломал скалу, и тайфун пронесся по подземному коридору, отшвырнув, как щепку, многотонную породопогрузочную машину. Под землей была бригада проходчиков Владимира Кожемякина. Уцелеть - ни единого шанса: в считаные минуты в штольню под огромным давлением обрушилось более 100 тысяч кубов адской смеси из воды, песка и камней...
Проходку возобновили только через два года, когда откачали воду (20 млн кубометров - целое озеро!) и придумали способ закрепления пород в зоне разлома.
Теперь, когда до сбойки осталось совсем немного, проходчики опять попали в опасную зону тектонического разлома - уже четвертого на их пути. Природа здесь "испекла" слоеный пирог из скальных обломков, перемешанных с песком и глиной, подземных рек и горячих источников.
Приходилось бурить скважины, закачивать в них сверхпрочный бетон с жидким стеклом и химическими добавками. В результате получался монолит, в котором и вели проходку.
Каждый шаг давался с трудом, поэтому счет шел не на метры - на сантиметры.
И снова велись разговоры: а может, бросить этот чертов тоннель, который уже отнял столько сил и средств? Но, по расчетам специалистов, его консервация обошлась бы дороже, чем завершение строительства.
Мы говорили об этом с заместителем генерального директора "БАМтоннельстроя" Олегом Фердманом.
- Бросить его было бы преступлением! - сказал он.
Об этом мы с коллегой написали в газету.
И еще три года прошло.
Сбойка на Северомуйском тоннеле состоялась 30 марта 2001 года. На моих глазах бригады проходчиков Виктора Гаценко и Владимира Казеева, шедшие с запада и востока, разрушили разделявшую их последнюю перемычку. И я увидела в их глазах не ликование, а безмерную усталость.
Расскажите это тем, кто по сей день сокрушается: как долго строился этот тоннель и как дорого обошелся!