Сергей Васильев стал Арлекином в детской поэзии, оставив роль Пьеро для взрослой

Шесть лет назад в Волгограде умер поэт Сергей Васильев, создатель и редактор легендарного детского журнала "Простокваша".

Сергей был Арлекином в детской поэзии - он писал для ребят невероятно смешные стихи.

В поэзию же для взрослых он вошел печальным Пьеро.

А в жизни Сергей был просто добрым и мудрым человеком. В своем последнем интервью в ответ на вопрос "Должен ли поэт откликаться на актуальные события?", он размышлял: "Можно, конечно, пятистопным ямбом отрапортовать о том, в чём Украина не права и в чем не правы мы. Но это будет ложью. Задуматься бы над тем, в чем каждый из нас не прав..."

Недавно я получил письмо от Сережиного друга волгоградского писателя Александра Цуканова. Он пишет: "Мы сейчас собираем деньги по миру, чтобы выпустить сборник Сергея. А пока посмотрите, пожалуйста, мою зарисовку о Сергее. Ему в этом году исполнилось бы 65 лет..."

Неоконченная жизнь

История одного стихотворения

Как-то летом выдернул Сергея из нетрезвой компании. Привез его к себе на дачу и уложил на втором этаже, где привольно и тихо.

Среди ночи услышал шаги, бормотанье, похожее на шум ветра... Потом все стихло. Я снова уснул.

Утром торопливые сборы, чтобы успеть на работу. А на столе - листок бумаги с размашистой карандашной скорописью.

- Забери с собой, Серега.

- Да ну его... - отмахнулся Васильев.

Нашел этот пожелтелый листок через много лет. Не Бог весть что, а мне дорог этот недописанный стих, как и все, что происходило с нами за долгих тридцать лет блужданий и метаний. Даже в Союз писателей СССР нас приняли с Васильевым в один день.

Помню, решили мы обмыть это событие. Но когда с водкой и колбасой шумной ватагой вползли в квартиру, то его жена - Саша Васильева, словно снегом осыпала: "Нашли чему радоваться". Но мы радовались... И даже утром, когда Василий Макеев чуть не заплакал, что собака по кличке Долли изгрызла его бесценную записную книжку, Васильев нашел довод, чтобы успокоить поэта.

- Тебе повезло. На днях Долли у жены паспорт изгрызла...

Так и жили в ту пору лихолетья: то журнал "Нива царицынская", то газета "Русское поле". Ради копеечных заработков, когда не знаешь, то ли плакать, то ли смеяться.

А потом я уехал зимой в село Терса, где родился и вырос Сергей Васильев.

Отец Сергея, изработавшийся до предела сельский труженик, крепко прибаливал.

В печке трещали поленья. Ждали приезда Сергея. Я стрекотал время от времени на пишущей машинке: мечтал закончить роман "Раб" и получить за это награду.

Пару раз из заснеженного чернолесья на зады огорода заходили лоси, объедали ветки у яблонь.

В те годы мы выпивали на дачах, в Союзе писателей, различных кафешках... потому что жизнь казалась бесконечной. Как и творческий дар. Но кто-то спекся на длинном марафонском забеге, кто-то свернул с пути...

А Серега - иначе мы его не называли - постоянно выдавал фонтан идей: то "Библия для детей", то новое издание для ребятишек.

Много и великолепно переводил Сергей дагестанских поэтов. Редактировал свой любимый журнал "Простокваша". Писал до последнего не только стихи, но и прозу. Помню, как Сергей обрадовался, когда один из его рассказов напечатали в "Дружбе народов".

А мы, глядя на него, часто горевали. Борис Екимов, каждый раз спрашивал: "Ну, что там Васильев?.." Ответить ему было нечего, только вздохнешь глубоко, досадуя на себя за то, что ты не в силах помочь поэту.

Храни вас Боже, как хранит

Гранит того, кто жил когда-то, -

Безмолвно, трепетно и свято -

Как мать дитя своё хранит...

Эти четыре строчки написал когда-то ночью на даче поэт Сергей Васильев...

Избранное Сергея Васильева

* * *

Пускaй живут и мaйские жуки,

Пускaй осенние кусaют осы,

Пускaй живут нa свете мужики,

Пьют сaмогонку, курят пaпиросы.

Пускaй и жизнь совсем уйдет в рaспыл

Нa этом злом и беспредельном зное.

Ведь я не помню, кто меня любил -

Живaя твaрь иль существо иное.

* * *

Когда душа твоя соприкоснется

С душой ручья, рассвета иль цветка,

В ней что-то необычное проснется,

В чужие уходящие века.

И, ощущая страх пред небесами

И пред природой распростершись ниц,

Ты поглядишь на этот мир глазами

Ползучих тварей и библейских птиц.

И вдруг, любуясь тем, как коромысла

Листают вечность крылышками, ты

Поймешь, что в жизни нет иного смысла,

Чем просто жить без всякой суеты.

* * *

Родина - это корова. Печаль легка,

Если парного - хватает всем молока -

Ребенку, кошке, тебе, другим дитям,

Я их тоже никому не отдам.

* * *

Дождик какой опять -

Шепчущий, просяной.

Спать бы теперь да спать,

И Бог с ней, с этой страной!

Да нет, говорит трава,

Не верь чужим небесам.

Вот как поставят у рва,

Так станешь травою сам.

* * *

Степь раскоса,

а тьма хоть выколи глаз,

Не колышутся травы,

и не пылит дорога.

Ночь идет,

как девочка в первый класс,

И несет в портфеле

Тельца, Стрельца, Козерога.

Пишите Дмитрию Шеварову: [e-mail]