Татьяна Сухановская
Судовой доктор Леонид Волков с хвойным лимонадом.
Экспедиция в высокие широты с участием корреспондента "Родины" продолжается. Арктический плавучий университет на судне "Профессор Молчанов" подходит к берегам Земли Франца-Иосифа и научная команда готовится к гидрологическим работам.
Качка на "Молчанове" почти не прекращается, поэтому на корабле мы уже научились применять на практике главное правило поведения на борту - "имей три точки опоры". Для сохранения равновесия все время должны использоваться две руки и одна нога, или две ноги и одна рука. У обвешанных аппаратурой журналистов это получается плохо, поэтому иногда следуем совету капитана - вместо третьей точки опоры использовать, так сказать, пятую. А если прямым текстом - "две руки и одну задницу".
Тем временем, все уже научились надевать спасжилеты, со скоростью морпеха влезать в гидрокостюм и эвакуироваться в шлюпку по "прописке". Главное - в свою, а не чужую. Тех, кто перепутает, капитан обещал отправить в наказание на кухню - чистить картошку, поэтому с задачей справились.
А еще важно сразу подружиться с "четвертой точкой опоры" - доктором. Судовой врач экспедиции ученый-кардиолог Северного медицинского университета Леонид Зубов в первые дни проверяет наше здоровье с помощью аппаратно-программного комплекса, применявшегося раньше для космонавтов. Потом проверит и в конце похода, чтобы сравнить и сделать выводы: годимся "в космонавты", или нет.
На самом деле условия на "Молчанове" для исследования адаптации человека к работе вахтенным методом в Арктике идеальные.
Многочисленные проводочки на моих руках-ногах не мешают общению с самым арктическим врачом Архангельска. Арктическим - потому что он почти постоянно находится или в тундре, или в очередной высокоширотной экспедиции. Когда один раз собрался в командировку на юг, в отделе кадров не поверили: "Зубов? Не может быть!".
Кстати, студенты его называют… "чумовой доктор".
Леонид Александрович довольно часто кочевал с оленеводами (причем лечил не только их, но и оленей). А главное - написал практическое руководство для санитарных помощников, чтобы обучать ненцев элементарной медицине (вплоть до того, как роды принять). Вызов санавиации, к примеру, на Канин Нос в Ненецком автономном округе - это четыре часа лету и миллион рублей. Но головная боль у оленевода может оказаться как пустяковой, так и смертельно опасной.
- Оленеводы у нас сдавали экзамены, - рассказывает Зубов. - К примеру, отвечали на вопросы "назовите основные симптомы инсульта" или "как найти стойбище с вертолета".
То же касается труднодоступных метеостанций, которые сегодня действуют в Арктике, в том числе, на Новой Земле, Земле Франца-Иосифа, в Ненецком автономном округе:
- Обучали оказанию медпомощи метеорологов станции Белый Нос напротив острова Вайгач, - рассказывает доктор Зубов. - Это часа три лету до поселка Каратайка, а потом, уже полярной ночью, 120 километров на снегоходе. Ехали шесть часов - темень, пурга, торосы. Я несколько раз выпадал из саней, меня подбирали. Некомфортно, одним словом, но доехали. Я там шесть полярников обучал по такой же книжке, только специально адаптированной для них. Оставили мы им после этого телемедицинскую аппаратуру, пульсоксиметр и даже мини-ЭКГ. А через три месяца у одного из метеорологов начались сжимающие боли в области сердца - до этого коллеги обязательно бы вызывали вертолет, но не в этот раз: метеорологи самостоятельно записали ЭКГ больного, передали по телемедицине в окружную больницу, и врач дал совет по лечению на месте.
Леонид Александрович считает, что для обучения метеорологов и оленеводов оказанию медпомощи и распознаванию болезней нужна специальная образовательная система. А сейчас он очень ждет высадки экспедиции на острове Вайгач. Здесь будут тундра, ненцы, олени - его родная стихия:
- Управлять оленями я научился, хотя и падал, и бегал потом за ними. Это кажется, что просто. На самом деле, нужно все время удерживать равновесие на кочках, и самое главное - не упасть навзничь и не утерять вожжу. Особенно, когда с гор едешь и сани опрокидываются.
- А если на Вайгаче предложат испить свежей оленьей крови? - интересуюсь я. - От цинги, говорят, спасает…
- Айбурдать, - так Зубов называет "кровопитие", - не люблю, но ложечку всегда съешь, чтобы не обидеть. Чисто символически, как дань уважения, маленький кусочек мяса можно пожевать. А вот зимой сырое замороженное мясо с солью - восхитительная еда! Особенно, когда долго едешь, да еще голодный.
Зубов возмущается, что во многих национальных школах сегодня закупают говядину, а не оленину, к которой ненцы привычны с рождения:
- Они привыкли к рыбе - гольцу, а еще морошке, сырому мясу, а не макаронам и котлетам. Приехал я как-то в один из поселков Ненецкого округа обследовать в интернате местных ребятишек. Мальчишка ко мне подбегает: "Дяденька доктор, мяса хотите?" "Хочу". Он бежит во двор, извлекает из сугробов кусок замороженной оленины, привезенной в интернат из чума, приносит, режет и предлагает мне: "Давайте, вместе". Нарушение привычного образа жизни, в том числе, метаболизма - это одна из главных проблем сохранения здоровья современных ненецких детей. Сегодня в нашем университете пытаемся доказать это с помощью науки.
Кстати, на корабле мы служим науке даже в минуты покоя, причем не только в качестве испытателей вахтовых условий работы. Сейчас участники плавучего университета испытывают новый напиток - арктический лимонад из хвои, состав которого ученые Северного медицинского университета разработали специально для жителей и покорителей высоких широт.
Если раньше на кораблях запасенную заранее хвою запаривали кипятком и пили потом "через губу", то теперь в универсальное лекарство от цинги добавляются лимонный сок и немного сахара, поэтому вкус стал приятным. На колу, конечно, не похоже, зато полезно.