Театр балета Леонида Якобсона выступил в Большом театре впервые за 29 лет

Петербургская труппа провела на Исторической сцене 10-дневный сезон. Он представил коллектив, который на глазах обретает профессиональную зрелость и способен конкурировать с ведущими труппами страны.

В Москве петербургский Театр балета Леонида Якобсона бывает не редко, но обычно его гастроли мимолетны, чаще всего - с программой создателя труппы. После ухода хореографа из жизни компания (тогда она называлась "Хореографические миниатюры") пережила непростые трансформации.

Афиша нынешних московских гастролей свидетельствовала о том, что это коллектив с амбициями - он привез в Большой театр, помимо неизбежного вечера Якобсона, коллекцию "золотой классики": "Спящую красавицу", "Дон Кихот", "Лебединое озеро". По ним можно проследить, как менялись задачи с приходом в 2011 году на пост худрука труппы Андриана Фадеева, экс-премьера Мариинского театра.

Гастрольные спектакли демонстрируют молодость труппы, ее амбициозность и смелость в разрушении канонов

Первым делом он обратился тогда к "Лебединому озеру", без которой еще не выжила ни одна заметная русская балетная компания. Версия была выбрана самая солидная - родная для Фадеева "казенка" Мариинского театра. Художник Вячеслав Окунев, умеющий работать в разных стилях, предложил в этом случае псевдороскошный, любимый провинциальными театрами. От блеска искусственных "бриллиантов", которыми расшиты не только женские, но и мужские костюмы на скромной пейзанской вечеринке, открывающей действие, скромно ушла в тень даже легендарная люстра Большого театра. Тем не менее, и "крестьянский" вальс первой картины, и гран па лебедей второй, и Мазурка третьей картины позволяют удостовериться: кордебалет танцует ровно и в единой манере - а это первостепенное условие любой респектабельной труппы, которого в наши дни добиться все сложнее, потому что никто не может себе позволить артистов только одной школы. Руки лебедей подняты абсолютно одинаково, но - при этом они совершенно не напоминают линию крыла, руки невест на балу скруглены безупречными венчиками - как кладбищенские цветы, красивые, но неживые. Светлана Свинко (Одетта-Одиллия), Денис Климук (Принц Зигфрид), Лоренцо Лоди (Ротбарт) полностью соответствуют букве "Лебединого озера". Но в этой редакции, сделанной 70 лет назад для совершенно других артистов и других зрителей, все выглядит картонным и лишенным живых эмоций, как плывущие во второй картине лебеди из папье-маше.

"Спящую красавицу" в 2016 году для труппы поставил Жан-Гийом Бар. Фадеев пригласил этуаль Парижской оперы, вероятно, чтобы исключить малейшие сравнения с великим спектаклем Мариинского театра. Как хореограф один из последних выдвиженцев Нуреева в общении с классикой следует его рецептам: за старину в балете пусть отвечают сказочный сюжет и пачки, все остальное должно быть актуальным. В первую очередь - все достижения прогресса в технике танца. Бар в нетронутом виде сохранил всю гигантскую структуру "энциклопедии классического танца", как любят называть "Спящую красавицу" за изобилие всех танцевальных форм. Но усложнил ясные и четкие линии Петипа бесчисленными хореографическими фиоритурами. Далеко не всегда они радуют зрительский глаз, но объединяют артистов необходимостью отвечать на профессиональный вызов: вариация любой маленькой феи - это поединок с хореографией и самой собой, вызывающий живой отклик не только публики, но и коллег. Мимические сцены в этой версии сведены к минимуму, зато оставшаяся пантомима не выглядит азбукой Морзе - понятно назначение любого жеста. Запоминается милая французская фривольность: принц не с первой попытки догадывается, куда нужно поцеловать спящую красавицу, чтобы она пробудилась. Труппа во главе с Аллой Бочаровой в заглавной роли, Анной Скворцовой в партии Феи Сирени, Марией Репетиевой - Феей Бриллиантов, Кириллом Вычужаниным - Принцем Дезире придают этой громаде петербургскую строгость и академизм.

Специально для Театра Якобсона сделан и "Дон Кихот" в версии датско-британской балетной звезды Йохана Кобборга. Один из лучших знатоков балетной классики нашего времени и артист, которому всегда было мало соответствия канонам, вернул "Дон Кихоту" озорство и драйв, которые давно испарились из стандартных петербургских версий. Начал он с пересмотра либретто: одним из главных действующих лиц спектакля стал Сервантес, который сочиняет роман прямо на глазах зрителей, видя Дон Кихота своим двойником.

Руки скруглены венчиками, как кладбищенские цветы - красивые, но неживые... Фото: пресс-служба Театра балета имени Леонида Якобсона

А весь рыхлый, как распадающийся на отдельные листочки толстенный книжный том, спектакль сфокусирован на трех любовных линиях: центральной, которую по-прежнему ведут Китри и Базиль, контрастной ей истории Эспады и Мерседес/Уличной танцовщицы и "подголоска" - Санчо Пансы и крестьянки. Новая динамичная драматургия при этом почти не нарушила старого каркаса танцев и мизансцен. Их артисты петербургского театра обжили настолько энергично, что невозможно вырвать отдельных исполнителей из этой веселой круговерти. Этот "Дон Кихот" выглядит как портрет нынешнего Театра Якобсона, сделанный по индивидуальной мерке, учитывающей и молодость труппы, и ее амбициозность, и способность учиться, и смелость в нарушении канонов.

Справка "РГ"

Репертуар Театра балета Якобсона не исчерпывается наследием создателя труппы и классикой. В последние годы по его заказу создано несколько оригинальных спектаклей, среди которых выделяется "Жар-птица" Дагласа Ли. Это повод для новых встреч в Москве.

Фото: Пресс-служба Театра Якобсона