Поделиться
Выезжаем из Донецка. Какой маршрут? Навигатор ведет через Ясиноватую, Красный Партизан, Горловку, Гольмовский.
В последнем - медчасть. Ждем машину сопровождения. Достала свою аптечку из рюкзака. Медики научили всему: как наложить жгут, остановить кровотечение, сделать перевязку.
Тронулись. В Новолуганское решено ехать грунтовой дорогой - для безопасности. Над нами в небе кружит орел. Будто оберегает... Под колесами - полное бездорожье. Колея и лужи по колено. Но это только полбеды. Слева, в лесополосе, до которой каких-то десять километров, базируются подразделения ВСУ. Боевые действия совсем близко.
Выезжаем из-за холма - и прямо перед нами, на спуске, на пригорке раскинулся поселок. На берегу синего как море водохранилища Углегорской ГРЭС. Это граница ДНР и ЛНР. Смотришь на безмятежный пейзаж - и забываешь о войне. Конец лета. Начало новой мирной жизни Новолуганского.
Первым делом доставляем лекарства и канистру бензина. Нас встречает сплоченная войной семья - бабушка, мама, внук и внучка. У женщин глаза мокрые от слез: "Плохое из памяти вырвать непросто. Ну и натерпелись мы... Спасибо, родные!" Столько слов благодарности я никогда не слышала. Сколько веры в глазах!
Рыжая конопатая внучка, ей 12 лет, просит подождать и стремглав бежит в дом. Приносит самодельный плетеный браслетик, протягивает мне. Ношу его до сих пор на руке.
Едем в центр. Военная комендатура только появилась в поселке. Бойцы с автоматами и повязкой на плече "ВК" следят за порядком. Саперы занимаются разминированием. "Лепестки" еще кое-где разбросаны. Такая моментально отрывает человеку стопу. Местные эти мины называют "лягушки".
Еще в Ростове купила три здоровенных пакета со сладостями и привезла с собой. Говорю Илюшке лет семи:
- Собери всех детей. Поделим поровну.
Через минуту звонкое щебетание. Мальчишки и девчонки. Когда они переедали сладкого последний раз? Печенье и конфеты делим по-братски между всеми. Дети виснут на мне. Наперебой что-то спрашивают, каждый тянет в свою сторону что-то показать. Самые ласковые малыши просятся на ручки. Мгновенно слопали все, что было. Умяли - аж за ушами трещало. Больно смотреть. Сколько не привози - всегда кажется мало.
Дети побежали мяч пинать и голубей гонять. У них свой дворовый чемпионат. Кричат на всю улицу: "Мы сборная ДНР по футболу!"
Беленькая Леночка вздыхает: "Эх, жалко, вы книги не привозите. Мне бы про Гарри Поттера!"
Едем в сельсовет. Глава администрации - Вячеслав. Увидев нас, радостно все бросает. Мы с порога: "В машине - вода, лекарства, немного продуктов. Нужно раздать людям".
Пока едем, глава рассказывает, как в 2014-м на него уголовное дело завели в Киеве за пособничество ополченцам. "Было и такое, остановил меня "нацик" на блокпосту и целит автоматом в грудь. Увидел икону Московского патриарха на лобовом стекле. Порвал, растоптал. У бездомного пса и то больше отваги, чем у националиста!"
Вячеслав говорит, что научился отличать плохое от хорошего:
- Чтобы моя семья утонула в крови? Нет! Мы народ вольный! Не надо заставлять "розмовлять" нас. Зачем Востоку Бандера? Это не наш герой, не наша вера. Если бы не сахарный диабет, сам бы воевать пошел.
Заезжаем во дворы. Вот пенсионерам лекарства. "От сердца", "от давления", обезболивающие. Привезли сим-карты местных мобильных сетей. Для связи с родными. На удивление - сеть кое-где ловит.
Еще полгода назад здесь на каждом шагу на заборе белой краской писали: "ЗДЕСЬ ЖИВУТ ЛЮДИ". Чтобы националисты в упор не расстреливали дома. Надписи остались до сих пор... Краем глаза вижу сильно покореженный дом и табличку с номером 22. Мужики поднимают веревками на крышу новый шифер.
Главный вид транспорта сейчас в поселке - велосипед. Скутеры и машины здесь - роскошь.
Обстрелы неподалеку. Совсем близко работают гаубицы. Жителям привычно, но за нас волнуются: "Ой, ужас! И не страшно вам было сюда ехать? И путают меня с какой-то то ли актрисой, то ли телеведущей".
А нам нужно спешить дальше. Время ограничено. Еще несколько остановок. Люди спешат к нам, завидев издалека. Прямо на перекрестках раздаем бутилированную воду, немного провизии. Все, что привезли, - раздаем подчистую, без остатка.
Задаю себе один и тот же вопрос. Что еще можно сделать для этих людей?
А они, видать, тоже об этом думают. Хозяйка домика в зелени деревьев приглашает во двор, велит идти за флигель. А там... Яблоневый сад! Раскинулись ветви деревьев, нагруженные спелыми плодами. Созревшие, наливные - лето знойное, но незасушливое. Собираем яблоки, пока мужчины заняты во дворе. Полный пакет в дорогу.
Из колодца набираю воды. Холодная. Родниковая. Усталость как рукой сняло. Полдня в бронежилете на солнцепеке.
На обратном пути вывозим из Новолуганского 14-летнюю девочку Сашу, которую надо доставить в Донецк к отцу. В безопасное место и в новую школу.
Только представьте: каково матери отправлять дочь одну? Такой рисковой дорогой. И с мужчинами. Родственники девочки, увидев меня, с облегчением выдохнули. Я с полной уверенностью: "В машине все наши. Спасители и защитники. Но обещаю - глаз с нее не спущу".
Когда собирали чемодан, Саша и ее мама еще держались. Но стали прощаться - полились слезы. Бедная мать близка к истерике. Приходится вмешаться. Надеваю на Сашу бронежилет и каску. Сажаю девочку в машину возле себя. Рука в руке.
Саша - кремень. Собралась. Сконцентрировалась. Назад едем чуть другой дорогой. Вокруг густые кусты. Может произойти все что угодно - минометный обстрел, засада, вражеский танк наперерез! Подпрыгиваем на ухабах на заднем сиденье и торопим время. А оно так тянется - как в замедленной съемке! Оно всегда умеет растягиваться, когда это не нужно.
Но вот опасный участок, линия огня позади - и мы по трассе мчим на Донецк.
Багровый закат. В сумерках привозим Сашу отцу. Увидев ее, покачнулся, зашатался. Видела, как мужчины плачут, но это другое. Это слезы облегчения... Отец Саши не верит своим глазам. Целует руки, поправляет дочери волосы. Все повторяет: "Сколько я вам должен? Сколько денег я вам должен за свою дочь?"
Родители Саши давно в разводе. Отец четыре месяца пытался забрать дочь из этого ада. Выехать из Новолуганского в Донецк было практически невозможно. ВСУ или не выпускали, или безжалостно использовали жителей в качестве живого щита.
Девочка Саша снимает бронежилет. Она верит: теперь все худшее в ее жизни - позади.