Кладбище Бейс Хаим в Шклове стало памятником архитектуры, посвященным уничтоженным фашистами евреям

"Когда я поднялась на холм и оказалась среди надгробий, где лежат останки моих предков, я почувствовала - это место, которое давно искала. Место силы". Екатерина Клебанова с мудрой сосредоточенностью выразила то, что жило в душах всех, приехавших в белорусский районный центр Шклов в минувшую пятницу, 26 августа 2022 года. И, уверен, всех жителей города. И единственной чудом спасшейся свидетельницы трагедии - 89-летней Клары Альтшуллер.

В нынешние жесткие времена, когда борьба за памятники Второй мировой войны для европейцев стала делом политики, а для нас вопросом нравственности, создание и сохранение каждого мемориала Великой Отечественной войны - это умножение исторической справедливости.

Личные воспоминания о войне претворяются в высокую материю, которая называется патриотизмом

Предложение провести реставрацию и художественно облагородить руины старого еврейского кладбища Бейс Хаим, где захоронены останки жертв Шкловского гетто, замученных в августе-декабре 1941-го, с которым Илья Клебанов обратился к Александру Лукашенко, Президенту Республики Беларусь, было поддержано в декабре 2019-го года. Пандемия задержала работу, но, быть может, в этом тоже была рука провидения. Георгий Франгулян, который стал автором проекта, получил дополнительное время, чтобы создать удивительную архитектурную композицию, в которой развалины старой крытой лестницы, ведущей на кладбищенский холм, с разбитыми ступенями, оставшимися со времен войны, приводят к вертикальным серым столбам-монолитам, напоминающим традиционные еврейские памятные знаки. Их семь - как свечей в миноре.

Фото: предоставлено пресс-службой МИД РФ

Они задают ритм всей композиции кладбища с центральным монументом и лежащими на земле надгробьями, где написаны имена зверски уничтоженных евреев, жителей этого района. Холм окружен рвом, в котором закапывали расстрелянных взрослых и живых малолетних детей, - нацисты экономили оружейные припасы. И земля эта, прекрасная на исходе лета, как и во все другие времена, была ни в чем не виновата, - хотя носила на себе выродков рода человеческого, которые радовались тому, как с хрипами удушья из жизни уходили ни в чем не повинные люди.

Фото: предоставлено пресс-службой МИД РФ

И снова, и снова ко мне возвращалась страшная фраза историка другого гетто, в Хмельнике Винницкой области, сказанного про моего брата, сестру и их маму, про первую семью моего отца: "Они не страдали, их просто сожгли". Их сожгли в январе 1942 года, - об их смерти отец узнал уже после победы под Сталинградом, где ему, прошедшему самые страшные бои, искалеченному, чудом удалось выжить. Стоя на холме Шкловского кладбища, вспоминал о прабабушке и прадедушке, застреленных около их дома в Одессе, когда их гнали в гетто. Обо всех, кто погиб в Великой Отечественной и других войнах, защищая свое право на жизнь. О тех, для кого сегодня война с нацизмом не абстракция, но суровая реальность. У каждого - свои воспоминания о войне. Все они - очень личные, - претворяются в ту высокую материю, которая и называется патриотизмом.

• "Любовь к родному пепелищу,
• Любовь к отеческим гробам.
• Животворящая святыня!"

И она не терпит суетности.

Камень - главный материал еврейских кладбищ, куда, как правило, не приносят цветов, их заменяют поминальные камешки. Но цветы принесли местные жители, для которых это место памяти существует с середины 50-х годов прошлого века, когда братскую могилу, обустроенную здесь, обозначили как воинское захоронение за номером 6186. Тогда же, в середине 50-х, на этом кладбище перезахоронили останки жертв Шкловского гетто.

Так они и покоятся на еврейском кладбище все вместе, как когда-то все вместе жили в Шклове, одном из важнейших центров восточноевропейского иудаизма последних десятилетий ХVIII и первых десятилетий ХIХ столетия, когда город был передан во владения Екатериной Великой своему бывшему фавориту генералу Семену Зоричу. В то время, когда в еврейской общине "шкловские мудрецы", ученики и приверженцы Виленского Гаона, вели непримиримую борьбу с хасидами и добились в ней безусловного превосходства, Зорич с таким же успехом превращал Шклов в "маленький Петербург". Он построил не только корабельную, кожевенную и канатную фабрики, но и театр, труппа которого была настолько хороша, что после его смерти 14 танцовщиков были приняты в состав Императорского балета. Помимо балетной школы для девочек, он учредил благородное училище для мальчиков, отпрысков русских и польских дворян. По существу, оно было военным, его программа позволяла говорить о нем как о кадетском корпусе. И все это в городке, где в 1790-х годах из 2381 взрослого жителя восемьдесят процентов были евреями, а синагога располагалась на площади рядом с театром.

Фото: предоставлено пресс-службой МИД РФ

История Шклова хранит множество удивительных событий и имен, которые сделали его частью мировой политики и культуры. Здесь состоялась памятная встреча Екатерины Великой и австрийского императора Иосифа Второго, здесь сформировался один из лидеров российской социал-демократии Павел Аксельрод, из здешних краев Президент Республики Беларусь Александр Лукашенко и выдающийся советский актер Петр Алейников… Лариса Силивестрова и Ирина Ганеева, которые знакомили нас с городом и экспозицией Шкловского краеведческого музея, не делали различий между большими и малыми линиями истории, - их переплетение и составляет человеческое бытие.

История городка хранит множество имен, сделавших его частью мировой политики и культуры

Именно поэтому, казалось бы, частное дело одной семьи оказалось таким важным для самых разных людей. В том числе и для жителей сегодняшнего Шклова. "Мы считаем вас земляками", - это обращение Андрея Камко, Председателя районного исполкома, к приехавшим из Москвы и Санкт-Петербурга не было фигурой речи.

Фото: Белта

В 1655 году, когда войска царя Алексея Михайловича покидали город, они вывезли список с особо почитаемой иконы "Утоли мои печали". Мы увозили с собой образ Шклова, удивительную энергию заново рожденного еврейского кладбища "Бейс Хаим", название которого в переводе с идиш означает "Дом жизни". Мы увозили с собой свои печали, утолимые и неутолимые. Без них жизнь мертва.