Татьяна Сухановская
Валентина Павловна никогда не курила, всегда отказывалась от спиртного, и даже бранных слов от сучкоруба Афониной коллеги и близкие за 101 год ни разу не слышали.
18 сентября - День работников леса. А самый старший сучкоруб России живет сейчас в городе Вельске Архангельской области: 25 сентября Валентине Павловне Афониной исполнится 101 год.
Люди, перешагнувшие столетний рубеж - живые книги памяти и энциклопедии мудрости. В этом драгоценном собрании и столетняя вельчанка: она сумела сохранить не просто хорошую память - отличную. Валентина Павловна готовится отпраздновать именины в семейном кругу вместе с дочкой, зятем и внуками, а накануне "Родина" пришла к долгожительнице в гости.
… Стройная, строгая, в приталенном платье с вышивкой Валентина Павловна встретила нас, как великосветская дама. Дочка Нина рассказала, что мама "наряжается всегда" и в халате по дому не ходит. А у меня первое впечатление никак не укладывалось в анекдоты о лесорубах, типа: "на него напали шесть хулиганов - победила "Дружба". Валентина Павловна "руку поднимала" только на еловые сучья, по ее словам, никогда не курила, всегда отказывалась от спиртного, и даже бранных слов от сучкоруба Афониной коллеги и близкие за 101 год ни разу не слышали.
Так воспитали: папа до 1917-го работал в полиции, а потом - председателем колхоза "Ударник" в новгородском городе Шимске, мама - из семьи рыбака с озера Ильмень - до революции закончила Новгородскую гимназию.
- Она была очень образованной и еще набожной - нам, детям, читала Библию. Поэтому я от бога не отказывалась никогда, и крестик всегда был со мной. Хотя и работала секретарем комсомольской ячейки колхоза "Ударник", - признается Валентина Павловна.
Православная комсомолка - живой учебник российской истории, а каждая, рассказанная ею глава - готовый урок:
- 22 июня 41 года мы всей семьей сидели за столом - сестры, братья. И вдруг объявляют... Старший двоюродный брат не поверил: "Как? Мы ведь только финскую закончили. Пришли с войны, и опять война? А у него четыре кубика было после финской-то (до 1943-го лейтенанты носили по два кубика на погонах с каждой стороны воротника - прим. "Родины"), его в Шимске девки на руках носили. Одним словом, пять человек из тех, кто сидел тогда столом, почти сразу на войну и ушли. А младший брат Василий - добровольцем, прибавив себе один год. Партизанил, а потом дошел до Берлина: и орден "Красной звезды" есть у него, и медаль "За отвагу".
В наградном листе я прочитала: на Волховском фронте Василий Афонин с группой бойцов под пулеметным огнем "пошел впереди танков, очищая им путь от вражеских мин". Лучше не пытаться представлять, как…
А в июле 41-го все Афонины попали под немецкие бомбы - с того лета Валентина Павловна видит только одним глазом и плохо слышит. Сразу после бомбежки мама с Валей и остальными детьми успели на последней барже эвакуироваться в Великий Новгород, оттуда - в Вологду, а уже после нее - в Вельский район:
- Приехал наш эшелон (а везли нас в открытых вагонах, как сейчас уголь возят) на станцию Синега. 26 километров до Вельска шли пешком, хотя я была вся в бинтах после бомбежки. Ничего, нормально дошла. А потом еще две недели врачи выхаживали меня в больнице. И уже в конце августа мы начали работать в деревне Угреньга, в поле. Выдирал картошку даже мой шестилетний братик Саша. Во время обеда мне миску супу нальют, сестре и маме тоже. А Сашеньке уже не наливали - мы с ним своей порцией делились.
А когда пекаря в Угреньге отправили окопы рыть, меня поставили на его место (с тяжелой работой мне после ранений было не справиться). Так и работала - у хлеба. Испеку, да еще на сплав успеваю сбегать - окатывала штабеля в речке Печеньга. А позже в лесопункт перешла, потому что там хлеба давали больше. Хотя сестры (одной было 13, другой - 14 лет) тоже со мной работали. Но несчастье случилось: мы с Машенькой как-то раз лес сплавляли, и коса с бревнами неожиданно тронулась. Сестре бы положить багор, да лечь на бревна - ждать, пока спасут. А она стоит… Меня, вот, спасли, а ее покалечило: только пять дней после этого и жила…
А 9 мая 45-го Валентина Павловна впервые почувствовала, что ждет малыша:
- Когда объявили Победу - вся деревня радовалась! Кто поет, кто пляшет. А после застолья в тот день мы с моим Сашей Курбатовым (он вернулся домой после ранения и уже работал учителем в школе) переходили Вагу. Он меня на руки поднял, обнял. И я в тот момент впервые почувствовала, что беременна. А Саша говорит: "Это в радость теперь нам - можно дальше жить! Будем семьей".
Семьей - то есть, с "младшенькими", которые остались на руках у Вали после смерти матери. Дочь выполнила ее последнюю просьбу - в детдом сестер и брата не "запечаловала". Хотя израненный на войне муж Валентины сразу после рождения дочки Нины застудил легкие и поправиться уже не смог.
- Но свекр и свекровка не оставили: "Ты теперь наша, Курбатова". Так и жили с родителями и сестрами мужа. Говорят, "лучше деверя четыре, чем одна золовушка", а у меня их было три - но дружно жили. А в 48-м году я все-таки поехала в полуразрушенный Шимск, на родину. Уже в туфельках, красивом платье. Встречают меня худые да оборванные двоюродные братья-сестры: "Ты как барыня приехала, а мы до сих пор босые бегаем".
Второго мужа Валентины Павловны, начальника лесопункта Афанасия Ляпина, в 1953 посадили на 25 лет: через 13 лет реабилитировали, вернули боевые награды за Финскую и Великую Отечественную, но прожил он уже недолго. А сучкорубу Афониной все эти годы снова пришлось одной поднимать семью - теперь уже с двумя малышами. Тысячи кубометров через ее руки прошли.
- Свалят елку-то, а у нее и верх надо обрубить, и бока, и низ. А хлысты мы в начале разделывали пилой-сортовкой, а позже - пилой-лучковкой. И даже после операции - болела я - руки тянулись к топору: еще восемь лет сама работала и другим старалась помогать. Как-то окатывали девоньки бревна в штабеля. Вижу - мучаются: комель дерева у них убегает, а вершина на бонту остается. Взяла у них багор: "Вот дерево лежит - так ты вершинку-то оттяни, а комель крюком задержи". И стало у них получаться: поддержат комелек, и хвост быстрее идет, - рассказывает долгожительница и одновременно показывает, как надо правильно держать багор.
А на пенсии сучкоруб поменяла его на швейную машину - дети на ноги еще не встали, институты не закончили, надо было помогать:
- Сошью халат - пять рублей за него беру. Мне заказчики говорят: "Да ты что, Валя, мало ведь?" А я никогда не завышала цену. Да еще кровати и подушки обвязывала кружевами - тогда так принято было.
А вот правильная речь и хорошая память - так это, как считает Валентина Павловна, у нее "от книжек":
- Библиотекарь в лесопункте мне говорила: "Никто больше вас книг не берет! Может, вы их только пролистываете? Я же начала пересказывать - от начала до конца, она больше и не сомневались.
- А какую пересказывали?
- Так "Приваловские миллионы" Мамина-Сибиряка.
"Конечно, оно хорошо быть адвокатом, жизнь самая легкая, да от легкой-то жизни люди очень скоро портятся", - говорил золотодобытчик из "Миллионов" Василий Назарович Бахарев. А как на самом деле закаляется российская сталь, лучше всего знают наши долгожители:
- Моя подруга по бригаде сучкорубов Лизавета - Веткой мы ее звали - рядом живет, на улице Чехова. До сих пор мне приветы передает - но она молоденькая, 1927 года рождения, - улыбается Валентина Павловна.