26.09.2022 01:03
    Поделиться

    Легко ли "Великим Гэтсби" на музыкальной сцене

    У мюзикла "Великий Гэтсби" много предшественников. Роман Фицджеральда соблазнил авторов пяти фильмов, из которых лучшие - Джека Клейтона с Робертом Редфордом и База Лурмана с Леонардо ДиКаприо. Мюзиклом он стал в 2018-м, его поставили в питерском "Мюзик-Холле", потом он вышел в Новосибирском музыкальном театре. Стихотворные тексты принадлежат маститому Константину Рубинскому, либретто - актрисе Наталье Индейкиной, она же выступила режиссером обоих шоу, обеспечив преемственность стиля. Музыку написал талантливый Владимир Баскин, автор музыкальных версий Островского, Чехова, Куприна, Тургенева, Чапека, Катаева, Ростана, Уайльда, Киплинга, Андерсена...
    Черно-белая сценография и вычурность поз как бы имитируют стиль эпохи немого кино, джаза и ар-деко.
    Черно-белая сценография и вычурность поз как бы имитируют стиль эпохи немого кино, джаза и ар-деко. / Дарья Жбановой / Новосибирский музыкальный театр

    Сюжет живописен и загадочен: роскошь американских 1920-х, экзотика ар-деко, острые ритмы джаза, темный мир бутлегеров, герой неясной судьбы и моральных принципов, желанная, но ветреная женщина, трагический финал и рассказчик всей истории - дотошный искатель правды Ник Каррауэй. Здесь есть все для музыкальных импровизаций, и то, что сибирский театр взялся за эту ко многому обязывающую вещь, - свидетельство его амбициозной зрелости. Он уже вырвался в лидеры жанра, у него коллекция "Золотых масок"; он стал еще одной творческой лабораторией по выращиванию идей и новинок. На этом пути были успехи ("Римские каникулы", "Фома"), были полуудачи. Проблема в амбициях уже самого жанра, по рождению развлекательного, но мечтающего выбиться в "серьезные". Вот и название "Театр музыкальной комедии" меняется на "Музыкальный театр" - комедия и там теперь редкий гость. Амбиции утоляются, но найти в театрах передышку нам все труднее.

    Освобождая место для музыки, мюзикл, как и опера, берет внешний фабульный слой. Неврастеник Гэтсби утратил загадку, стал типовым романтиком - порывистым, страдающим. На авансцену вышла тема денег, делающих жизнь роскошной и ее убивающих. Психологический роман стал мелодрамой о несчастной любви с моралью.

    Освобождая место для "номеров", мюзикл все сложное упрощает - возникает подобие дайджеста

    Здесь и должна взять слово музыка - самое мощное из эмоциональных искусств. Она заполнит лакуны сильными чувствами и скажет нашей душе больше, чем мог выразить роман. В "Гэтсби" она иллюстрирует схему. Шоу открывает огневой чарльстон, обозначающий распутный Нью-Йорк, - номер затянут, но это, пожалуй, самая обещающая сцена мюзикла. Идет цепь музыкальных иллюстраций: вариации на темы "ревущих 20-х" с подтанцовкой, изображающей загульный мир нью-йоркских "элит", вокальные монологи героев, патетически пропевающих ключевые мысли из диалогов романа. Ощущение, что, написав несколько отличных номеров ("Нью-Йорк, Нью-Йорк", "Пока играет дождь..."), автор по ходу терял интерес к проекту и не очень заботился о запоминающихся лейтмотивах, ритмической палитре и драйве - о том, что составляет развитую музыкальную драматургию. Нет запавших в душу мелодий - расхожий упрек зрителей петербургского спектакля.

    В сибирском театре сильные актеры, но им не хватает сильной режиссуры - в ней нет попыток освоить смысловые стихии, бушующие в романе, найти им адекватные решения. Ее усилия сводятся к заботам о стиле, и референсом служит фильм Лурмана. Повторить роскошь "вещественного оформления" театр, понятно, не может, но воспроизвести манерность поз и кинематографическую смену эпизодов умеет в совершенстве. В сценографии Елены Вершининой доминирует черно-белая графика. Гламурно выглядят костюмы, их цветовое решение содержательно, но неосмотрительно: белизна платьев эффектно контрастирует с графикой мужских костюмов, но я с трудом представляю, как различит героинь зритель галерки, если ни рисунок ролей, ни даже туалеты не отмечены индивидуальностью. Из фильма взят хоровод рубашек, красный кабриолет - из питерского спектакля. Занятно работает проекция - нашлось место даже легендарной обложке первого издания романа на заднике. Выразительны тени, которые в кульминационных сценах заполняют зеркало сцены толпой безликих персонажей бесноватого века.

    Из актерских работ привлекает правдоискатель Ник (Никита Воробьев) - пластичен, владеет приемами раннего джаза, разнообразен в красках. Более монотонны Гэтсби (Александр Крюков) и Дейзи (Анна Ставская). Первому задан рисунок страдающей звезды немого кино с томными тенями под глазами, второй - манекенный излом дивы раннего Голливуда. Неоднозначность живых, "мерцающих" характеров ушла: нет своеволия и загадки, на которых строится саспенс романа. Либретто передает ход сюжета, но не его движущие силы, все сводя к традиционной войне за любовь. Оперетта напомнит о себе с явлением фигуры Вулфшима, в романе зловещего "партнера" Гэтсби, а в спектакле - условного комического злодея, которого с трудом вообразишь коллегой нью-йоркских мафиози. Он вот-вот запоет из "Чаниты": "Мы по-, мы ли-, мы цейские, мы попа-липа-цейские..." (замечательно артистичный Александр Выскрибенцев).

    С мюзиклом мы уже на ты, пора его робких посевов в нашу почву позади, мы их рождаем десятками, "омузыкаливая" всю доступную литературу. Это уже конвейер, с него сходят все более безликие изделия, и все труднее отличить музыку, скажем, Романа Игнатьева от гармоний Кима Брейтбурга - количество подавило качество. Афишируя свои хиты, театры теперь именуют музыку - первооснову мюзикла! - "музыкальным оформлением" и перестали козырять именами композиторов - какая, мол, разница! Все меньше прорывов наподобие "Норд-Оста" и "Екатерины Великой", все больше середнячков, где что-то поют, танцуют и аплодируют, а настоящего зрительского счастья нет.

    Поделиться