Книга Елены Тахо-Годи появилась на свет в час, когда русская поэзия вновь становится хождением по лезвию бритвы
Если верить археологам, то этому бюсту Александра Великого в образе Гелиоса - две тысячи триста лет. На устах юноши застыл вопрос, обращенный к нам через пропасть веков. Какой именно вопрос - каждый услышит его по-своему.
Для меня разбитая голова Александра-Гелиоса - горький образ изуродованного грехом человека. Но и раненый, искалеченный человек продолжает излучать свет.
Вот и книга Елены Тахо-Годи об этом - о том, как, страдая и даже погибая, сохранить в себе Божий свет. О том, как преодолеть отчаяние, не прячась от него. Как теряя надежду за надеждой, не впасть в уныние.
Античным стоиком в наши дни может быть только женщина. Она не плачет, но оплакивает. Беды преодолевает не механически, силой воли, а глубокой и нежной верой в то, что со всеми горестями можно справиться усильем Воскресенья.
А усилье это чудотворно, лишь когда оно каждодневно и неусыпно. Стирка, готовка, рукоделие, выматывающие заботы о ближних, гордое терпение во глубине сибирских руд.
Тут очень важно, чтобы терпение было таким вот пушкинским, гордым. Чтобы и теряя почву под ногами, голова твоя оставалась высоко поднятой.
Надо помнить, что у Елены Тахо-Годи очень сильные и горячие корни: в том числе - казачьи и даргинские. Ее дед родился в древнем ауле Урахи в горах Дагестана. Сама Елена появилась на свет во Владикавказе, где пошла в ту же школу за Пушкинским сквером, где учились ее дед Алибек, мама и тетя.
Алибек Алибекович Тахо-Годи заведовал в ЦК отделом начальных и средних школ. Он был расстрелян в 1937 году, и прах его затерян в общей могиле у Донского монастыря.
Кажется, что про деда - это уже совсем другая история. Но нет, она впрямую связана с книгой, о которой я рассказываю.
Если вчитаться в прозу Елены (а она занимает две трети книги), то вся семья породнившихся горцев и казаков встанет перед глазами. Взрослые и дети выходят к нам из тьмы забвения, как пастухи с черных клеенок Пиросмани.
Елена так и назвала свою книгу: "Из черной тьмы небытия..."
Да, книга Елены Тахо-Годи явилась на свет в точно назначенный ей час. В ту минуту, когда русская поэзия вновь становится хождением по лезвию бритвы, а муза обретает бесстрашие и не хочет больше отводить глаза в сторону. Душа сбрасывает полиэтиленовую упаковку.
Жить снова больно.
- Из черной тьмы небытия,
- Как бабочка из мрака кокона,
- Явилась на мгновенье я,
- Из праха векового соткана, -
- Увидеть неба синий цвет,
- Снег переливчатый, рождественский,
- Услышать весть:
- "...се, Человек!" -
- И кануть вновь в пучину вечности.
* * *
- Одинокому много ли надо? -
- Телевизор да телефон.
- И, однако, какая отрада,
- Когда тот и другой отключен.
- Можешь плакать спокойно
- в подушку
- До икоты, до боли в груди
- И о том, что уже миновало,
- И о том, что еще впереди.
* * *
- Посижу я дома, рядом с мамой,
- Посижу с ней рядом, повздыхаю...
- Для чего же мы родимся, мама?
- Для чего, родившись, умираем?
- Не могу я слепо верить, будто
- Будет день - и мы с тобой воскреснем,
- Так же будет в комнате уютно,
- Как теперь, когда сидим мы вместе;
- Так же будет кот наш умываться,
- Так же буду я вздыхать и плакать...
- Трудно и нелепо расставаться
- Даже на день, а на вечность -
- благо?!
* * *
- Дожди растворили и смыли
- Все то, о чем я мечтала, -
- Так сердце мое охладили,
- Что биться оно перестало.
- Одно есть спасенье - в надежде,
- Что ты меня помнишь и любишь,
- И если умру я, как прежде
- Меня поцелуем разбудишь.
Жизнь
- Есть любимые фотографии
- Вместо прежде любимых людей
- И ненужные воспоминания,
- Дневники вместо прожитых дней.
- Пара писем под спудом - и только.
- Пара сношенных туфель в углу.
- И не знаешь - смешно или горько,
- Что и сам ты уже ни к чему.
* * *
- Для чего от блаженной невинности
- Через горечь земного греха
- Ты ведешь, объясни, Боже милостив,
- Нашу душу во все времена?
- Разве радость была бы нам лишнею
- Или свет не милее, чем тьма,
- Иль ложь для измученных - истина,
- Или боль - это ласка Твоя?
* * *
- Надо смириться, надо терпеть,
- Незачем плакать, незачем петь -
- Разве утешит сердце больное
- Дело никчемное это, пустое?
- Слово одно бы могло исцелить,
- Только надеждою стоит ли жить -
- Боли от этого больше.
- Горе от этого горше.
* * *
- Насладиться бы влагою хвойною,
- Сладким запахом прелой листвы,
- Отдаваясь душою свободною
- Созерцанию красоты.
- В каждом взгляде увидеть вселенную
- И в проталинах голубизну
- Безграничную и нетленную,
- Словно явственно вечность саму.
* * *
- Не хочу я писать мемуары,
- Да и что я могу рассказать -
- Как, родившись на радость мамы,
- Я училась всю жизнь умирать?
- Как котенком слепым в лабиринте
- Оказалась в тисках судьбы,
- И к концу поняла, что выйти
- Не является целью пути?
- Как любой, кто хоть как-то
- был дорог,
- Изменял, предавал, погибал?
- Как копился сердечный холод -
- Мой единственный капитал?..
- Не хочу я писать мемуары.
- Исторический оптимизм
- Тускнет тут же под взглядом
- здравым,
- Как просцениум из-за кулис.
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru