27.10.2022 17:32
Поделиться

Как объединить Петербург Достоевского и Италию Висконти? В "РГ" представили проект "Белые ночи Венеции"

Спектакль "Белые ночи Венеции" режиссера Лейлы Абу-аль-Кишек объединяет два мира - русский до мозга костей Федор Михайлович с мороком "Белых ночей" вступает в диалог с немцем Томасом Манном. В эпоху, когда Запад настаивает на отмене русской культуры, у "Белых ночей Венеции" есть еще и политическая миссия: проект "призывает сохранить международные связи", по крайней мере так заявляют создатели. Миссия, прямо скажем, космическая. В том числе поэтому спектакль будет показан в Музее космонавтики.

Объединить "Белые ночи" со "Смертью в Венеции" придумал художественный руководитель постановки, актер Театра Вахтангова Владислав Демченко. А началось все, по его словам, еще в пандемию, во время телефонных разговоров с художником-сценографом Светланой Конеген из Италии. "Во время разобщенности мы подумали, а что, если соединить два великих города, Петербург и Венецию". Тогда они, конечно, и не представляли, как далеко может зайти эта разобщенность и насколько точны окажутся главные образы Петербурга и Венеции - мосты.

Для того чтобы диалог культур был честным, в спектакль пригласили русских и итальянских актеров: Дарью Клименко, Владислава Демченко, Марко Динелли и Сидни Вичидомини. Более того, чтобы показать, что культуры равноправны, звучат оба языка, причем в какой-то момент по задумке режиссера для зрителя становится уже не важным, по-русски или по-итальянски разрешаются вечные вопросы.

"Я приехал двадцать лет назад в Россию, чтобы обогатить себя, потому что мне чего-то на родине не хватало, и в спектакле я играю итальянца, которому тоже чего-то не хватает, - говорит актер Марко Динелли, - и один из мотивов нашего спектакля - это возможность расти через встречу с другим. Другим при этом может быть и человек, и фильм, и картина, и спектакль".

В спектакле "Белые ночи Венеции" Мечтатель (Марко Динелли) встречается с Писателем (Владислав Демченко). Это собирательные образы, в них, по словам создателей, можно угадать Иосифа Бродского. Вот уж точно человек-мост, соединивший Санкт-Петербург, где поэт родился, с Венецией, где он похоронен.

Еще один великий, который незримо угадывается в спектакле, даже в пластике актеров, - режиссер Лукино Висконти, который в свое время экранизировал Манна и сделал одну из "самых русских", по мнению критиков, экранизаций "Белых ночей" Достоевского. В фильме итальянца Петербург - это не столько город, сколько некое пространство Луны, другой планеты. И это еще одна причина, почему спектакль покажут в Музее космонавтики. К слову, премьера намечена на 2 ноября - день рождения знаменитого итальянского режиссера. Ему и посвятили этот международный проект.

Красивая деталь презентации - создатели спектакля показали платье одной из героинь "Белых ночей Венеции". Художник Виктория Андреянова, пытаясь соединить миры, выбрала космические цвета - темно-синие. Сама мастер не отрицает, что работа над спектаклем помогла ей "улететь из турбулентной реальности и отправиться в путешествие".

Ожидается, что спектакль покажут в Италии: по крайней мере, итальянцы выразили желание принять у себя "Белые ночи Венеции". Там Достоевский - традиционно один из любимых писателей.

Во время разобщенности мы подумали, а что, если соединить два великих города Петербург и Венецию? Чтобы диалог культур был честным, в спектакль пригласили русских и итальянских актеров

На презентации также добавили, что проект дошел до финала благодаря поддержке многих людей, которые показывают, что не собираются обеднять себя отменой какой-либо культуры: это и Президентский фонд культурных инициатив, и правительство Москвы, и представители бизнеса, как российского, так и итальянского.

"А еще знаете, какая случилась мистика, - вдруг под конец презентации рассказал один из создателей спектакля, - мы только на днях узнали, что 2 ноября - это не только день рождения Висконти, это еще и день, когда Международная космическая станция стала обитаемой! Все не просто так".

Дословно

Томас Манн

... Когда мы несчастны, мы сильнее чувствуем несчастие других; чувство не разбивается, а сосредотачивается...

Боже мой! Целая минута блаженства! Да разве этого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?..

Небо было такое звездное, такое светлое небо, что, взглянув на него, невольно нужно было спросить себя: неужели же могут жить под таким небом разные сердитые и капризные люди?