19 ноября 2022-го - 100 лет со дня рождения выдающегося советского ученого Юрия Кнорозова. Как ученый, будучи "невыездным", сидя в кабинете, смог расшифровать иероглифы майя? Как ему удалось то, над чем безуспешно бились лучшие умы мира, имевшие куда большие возможностей для исследований? Об этом корреспондент "РГ" и "Родины" говорила с дочерью ученого, востоковедом Екатериной Кнорозовой.
Екатерина Юрьевна, в голове не укладывается: над дешифровкой языка майя "невыездной" Юрий Кнорозов работал в 1950-1960-х годах. И только в 1990-м, когда ему было уже под семьдесят, смог наконец-то побывать в Латинской Америке?
Екатерина Кнорозова: Да. У него, и это отмечали все, был математический склад ума, именно поэтому ему удалось выстроить систему дешифровки. А письменностью майя он заинтересовался еще будучи студентом Харьковского университета, только литературы по теме практически не было. И уже после войны, когда из Германии в Москву были доставлены артефакты с загадочными иероглифами - вот тогда у него появился материал для изучения.
Его действительно "задвигали"?
Екатерина Кнорозова: Почему задвигали? Невыездным был - да. В 1939 году он поступил на исторический факультет Харьковского университета, затем был мобилизован на строительство военно-оборонительных сооружений и потом оказался в оккупационной зоне. Но уже в 1943 году его зачислили на второй курс истфака Московского университета. В начале 1944-го ушел на фронт, а осенью 1945 года восстановился на третьем курсе. В 1952 году вышла его первая статья о дешифровке письменности майя, а в 1955 году он защитил кандидатскую работу, в которой излагались основы дешифровки. И ему присвоили сразу степень доктора наук! А потом он стал и лауреатом Государственной премии, и был награжден медалью "За трудовое отличие".
Доводилось читать, что Кнорозов жил чуть ли не под лестницей в Кунсткамере?
Екатерина Кнорозова: Это из серии домыслов и слухов. Вообще я не знаю другого известного ученого, о ком складывалось столько некрасивых мифов.
Отцу дали сначала служебное жилье в Петербурге (он работал в Институте этнографии народов СССР, потом в Кунсткамере), но когда он в 1952 году женился на моей маме, коренной ленинградке, то поселился в ее комнате в коммуналке. А незадолго до моего рождения они получили двухкомнатную квартиру. Потом, когда у меня родилась дочь, еще одну квартиру, в которой родители и жили.
Папа ушел в 1999 году, мать пережила его всего на год. Мама, кстати, по профессии лингвист, преподавала русский язык как иностранный.
Правда, что отец дружил с Львом Гумилевым?
Екатерина Кнорозова: Да. И встречался с его матерью Анной Ахматовой, которая однажды даже берет папе подарила.
У вас сохранились вещи отца?
Екатерина Кнорозова: Конечно. Его письменный стол, теперь мой рабочий. Самый простой, советский. Папа часто сажал меня за него. Во время работы у него был творческий беспорядок, но потом все раскладывалось по своим местам. И меня так приучил. Вот репродукция картины Хокусая "Луна, хурма и кузнечик". Папа очень любил эту картину. А еще серебряные карманные часы, с которыми связана целая история.
Какая?
Екатерина Кнорозова: Они с гравировкой. Этими часами за ударную работу в 1931 году был награжден мой дед Валентин Кнорозов, старший инженер на Южной железной дороге. Часы вместе с другими вещами, документами, архивами были украдены накануне похорон из квартиры. Похитителей милиция задержала. Поскольку они пообещали все вернуть, наша семья не стала настаивать на заведении уголовного дела. Но вернули далеко не все. Часы вместе с золотым кольцом были подброшены в конверте на вахту Кунсткамеры.
Каким Юрий Валентинович был отцом? Как общался с коллегами?
Екатерина Кнорозова: Он был добрым отцом. Любил мне сказки читать, истории из древнегреческого эпоса рассказывал. В быту - абсолютно непритязательный. Не замечал, что на нем надето. Ел - что подадут. Текла в нем восточная кровь - на четверть. Меня в нарды научил играть. Когда я была маленькая, давал мне прорисовывать древние - протоиндийские, как потом выяснила - письмена. И, когда ездили отдыхать, брал с собой толстенные папки с работой. Единственную внучку обожал. Так что, хотя он и жил в науке, о семье не забывал.
А коллеги любили ездить с ним в экспедиции. У него был большой экспедиционный опыт.
В Мексике и Гватемале советскому ученому установлены памятники-стелы, на которых он изображен с кошкой Асей на руках. Правда, что Асю он однажды записал в соавторы статьи?
Екатерина Кнорозова: Действительно, на одном из оттисков статьи он в шутку написал, что соавтор - кошка. Она, кстати, не очень долго у нас прожила: ее украли, когда она выбежала из квартиры на лестницу. После Аси у нас лет пятнадцать жил кот, которого я подобрала на улице. После него - еще один. Все коты Юрия Валентиновича обожали, это правда!
В профессии вы не пошли по стопам отца?
Екатерина Кнорозова: Дома он и не говорил о работе, хотя всегда были в доступе выходящие у него книги. Читала, но мечтала стать океанологом. Однако под влиянием папы пошла на Восточный факультет университета. Он не заставлял, просто сказал, что Восток интереснее океана. Защитила диссертацию, сейчас работаю научным сотрудником в Библиотеке Академии наук, преподаю на Восточном факультете "Большого универа" и в РГПУ имени Герцена. А моя дочь выбрала своей специальностью политологию.
Но некоторые книги и статьи папы я и поныне перечитываю. Например, мне интересно все, что касается протоиндийской цивилизации. Это III - II тысячелетия до нашей эры. Ведь в научной работе Юрия Валентиновича, наверно, лишь пятая часть трудов связана именно с майя. Отец возглавлял группу этнической семиотики в Ленинградском филиале Института этнографии. Сотрудники вели комплексную работу по нескольким направлениям: изучение протоиндийского, киданьского, рапануйского письма, айнской пиктографии.
К столетию память Юрия Кнорозова будет увековечена?
Екатерина Кнорозова: В доме, где он жил с 1959 по 1992 год по улице Гранитная, 10, уже установили доску. Открытие будет как раз в день столетия - 19 ноября. Но мы бы хотели, чтобы мемориальная доска появилась на здании Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской академии наук - Кунсткамере - ведь именно там Кнорозов работал большую часть жизни.
Из истории вопроса
Самые ранние из известных текстов майя датируются III веком до нашей эры, а самые поздние - временем испанского завоевания в XVI веке нашей эры. Полностью эта письменность исчезла в XVII веке.