Режиссер Анжелика Добрунова верит, что вернется в Мариуполь
Анжелика Добрунова: До 2016 года в названии нашего театра в Мариуполе - Донецкого академического драматического - присутствовали также слова "русский" и "ордена Почета". Но затем их убрали. А после того как 16 июля 2021 года вступил в силу новый закон о языке, появилось предписание полностью перейти в работе на украинский. В управлении культуры области рекомендовали давать интервью и пресс-конференции на украинском, грозили штрафами. Мы перестали играть спектакли на русском, хотя они были самыми посещаемыми. Постановки допускались лишь при сопровождении субтитрами на украинском. Но для этого нужны специальная техника и экраны, которые в нашем театре появились только в конце прошлого года.
На вас оказывали давление при выборе пьес для постановок?
Анжелика Добрунова: Скорее стали появляться просьбы-задания от начальства. К определенным датам руководство хотело видеть определенные спектакли. Это превращалось в какой-то сплошной поток. Приходилось выполнять заказ, вместо того чтобы ставить по-настоящему сильные, глубокие вещи.
Как вы пережили период боевых действий в Мариуполе?
Анжелика Добрунова: За несколько дней до начала боев я уехала в Одессу на постановку спектакля, а дочь и ее муж остались в Мариуполе. И когда между нами пропала связь, начался психологический ад. Они не знали, что со мной, я не знала, что с ними. Я хотела вернуться в Мариуполь, но туда уже не пускали.
Что вас поддерживало тогда
Анжелика Добрунова: Вера. Я постоянно молилась сама и в храмах заказывала молитвы о здравии, вписывая по несколько десятков имен. Кстати, все, о ком я молилась, выжили. Не знаю, помогли ли им мои молитвы, но мне они точно помогли хотя бы не сойти с ума. И все же в какой-то момент я не выдержала и снова поехала в Мариуполь. Это был сложный и долгий путь. Я договаривалась с разными людьми. Мне помогали знакомые знакомых. В основном актеры, люди, связанные с театром, или их родственники. Я проехала через Днепр, Запорожье, Мелитополь, добралась до Бердянска, а дальше дороги не было. Металась по улицам, по пунктам приема беженцев, по санаториям, где их размещали. Мне казалось, так можно найти дочь. Это были бесконечные круги ада. А однажды на Благовещение мне приснился сон, что я встретила дочь. И это действительно была благая весть. В тот же день дочка позвонила с незнакомого номера и сказала, что они с мужем скоро смогут выехать из Мариуполя. Нас пригласили в Крым и предложили приют наши хорошие друзья. И здесь у меня появилась возможность заниматься своим делом.
Мариупольский театр сильно пострадал. Наверное, для вас это серьезная травма.
Анжелика Добрунова: Конечно. В этом театре, считавшемся символом Мариуполя, прошла вся моя творческая жизнь. И страшно осознавать, что того театра, который я знала, с его декорациями, костюмерным цехом и намоленной сценой, на которой играли потрясающие мастера и над которой витал дух великих режиссеров, больше нет. Недавно я созванивалась с коллегами, которые остались в Мариуполе. Они пока репетируют в другом помещении. Но надеюсь, со временем все наладится. А сама рассчитываю все же вернуться в Мариуполь.