В РГАСПИ отложился любопытный документ, дающий яркое и многогранное представление о настроениях молодежи советской Украины на переломе эпох - конца нэпа и перехода к сталинской модели ускоренной модернизации. Это неправленая стенограмма совещания генерального секретаря ЦК КП(б)У Лазаря Моисеевича Кагановича с рабкорами-комсомольцами 24 апреля 1928 г., незадолго до переезда партийного вождя в Москву. На встречу были приглашены рабкоры, т.е. рабочие корреспонденты, внештатные сотрудники печатных изданий, представлявшие заводы и фабрики, по преимуществу - из тогдашней столицы Украины Харькова. Кагановича интересовали нужды, проблемы и состояние умов рядовых комсомольцев с производства, и он попросил участников совещания быть максимально откровенными.
Большинство выступавших говорили примерно об одних и тех же "больных вопросах". Это нарастающее чувство разочарования как в комсомольской деятельности, так и в скором достижении социализма и коммунизма, что влекло за собой распространение "упаднических" настроений. Это подъем антисемитских настроений в советском обществе, ставших ко второй половине 1920-х годов массовым явлением, затронувшим и комсомольско-партийный актив. Это разгул хулиганства и пьянства в молодежной среде. Наконец, проблемы быта и взаимоотношений полов.
Характерно, что в качестве одного из интеллектуальных ориентиров были упомянуты работы Л.Д. Троцкого, который к апрелю 1928 г. уже был лишен всех постов, исключен из партии и выслан в Алма-Ату. При этом затронутые на совещании проблемы не являлись новостью для советского руководства. На "крайне пессимистическое настроение", характерное для "наиболее вдумчивой" части молодежи, обращал в 1929 г. внимание И.В. Сталина Максим Горький1. Тема "болезненных явлений в комсомоле и недочетов партийного руководства комсомольской работой" неоднократно обсуждалась в середине - второй половине 1920-х гг. и становилась предметом докладных записок, информационных обзоров, а также разборов на уровне комсомольского руководства и высших органов ЦК ВКП(б)2. На фоне официальных документов на эту тему публикуемая стенограмма отличается обилием "непричесанных мыслей" комсомольцев, пространных рассуждений о несоответствии надежд и лозунгов реальности, бытовых деталей из повседневной жизни советской Украины в 1928 г.
- Документ хранится в РГАСПИ в фонде Л.М. Кагановича (Ф. 81), публикуется в соответствии с нормами современного русского языка, стилистические особенности сохранены. Заголовки разделов стенограммы даны публикатором.
Из стенограммы совещания Л.М. Кагановича с рабкорами-комсомольцами
23 апреля 1928 г.
Председательствует т. Каганович.
"Надо признаться, что скучно нам в комсомоле"
Председатель. Я хочу, чтобы вы мне рассказали, какие самые больные вопросы возникают у комсомольцев сейчас, и не то что у ответственных, а в низах, на местах, на производстве, в селе. Тут из села много имеется товарищей? (Голоса - Только три).
Меня интересуют такие вопросы: что думает комсомолец, когда он остается сам с собой, не на официальных собраниях присутствуя, где нужно спорить и т.д., и не тогда, когда его допрашивают, а что он думает, когда он остается с самим собой или с близким товарищем. Так вот какие у него главным образом возникают вопросы насчет социализма, насчет оппозиции, насчет своего культурного уровня, насчет культурной революции, насчет своей собственной жизни, насчет интересов рабочего класса, насчет будущего и т.д. Вам понятны мои вопросы? (Голоса - Понятны). Кто хочет взять себе слово? (Путятин - Ну, я начну). Слово имеет тов. Путятин.
Путятин. Я думаю, что можно говорить откровенно. (Тов. Каганович - Исключительно откровенно). Я вспоминаю первые годы, когда я был в комсомоле, с 1922 года это было. У меня есть товарищи, которые со мной тогда были тоже в комсомоле, и тут есть один товарищ из ячейки, т. Янтовский, он может сказать об этом, так как мы с ним тогда были в одной ячейке. У нас было тогда в ячейке 12 человек. Должен сказать, что тогда мы были необыкновенно дисциплинированы. Я вспоминаю, какие у нас были тогда культурно-политические знания. Мы были тогда совершенно не знающими ничего, нам было по 18 лет, но должен сказать, что у нас были и руководили нами какие то другие чувства, и это было тогда, когда был у нас голод, мы голодали, учились в производственных школах, и мы тогда видели много ужасающего - голод, разруху и т.д. Но мы как-то были другими, у нас был энтузиазм, который нами овладевал. Теперь же, по мере того, как проходили годы, восстанавливалось наше хозяйство, развивалось наше крестьянство, я сам не знаю, что такое случилось, но, к сожалению, нами овладело какое-то другое настроение, и у нас возникает теперь вопрос, к чему мы идем теперь, в 1928 г.
Я конкретно хочу сказать о нашей работе. Скажу, что мы теперь стали в тупик в работе комсомола вообще и в работе ЦК комсомола, который тоже пришел в тупик. Мы думаем над формами нашей работы и не можем выдумать таких форм, чтобы завладеть ими умело. Мы, например, боролись с хулиганством, после этого было как будто затишье, а теперь опять, например, поднял свою голову антисемитизм. В этом отношении есть какие-то причины, потому что без причин ничего не бывает. Мы всячески стараемся выдумать методы работы, но надо признаться, что скучно нам в комсомоле. Дошло до того, что не хочется бывать нигде, в то время как раньше просиживал по 10 часов на собраниях, раньше все нас интересовало, все было свежо, нами овладевал революционный энтузиазм, а теперь в мирной обстановке, в будни, в наши строительные будни мы как-то иначе стали смотреть на вещи, и просто тут не находится какого-нибудь интереса, что нас привлекало бы, и мы начали ослабевать в своей работе.
Теперь о наших перспективах. Как мы смотрим в будущее. Вот лично я должен указать, ибо каждый говорит сам за себя, как я смотрю на будущее. Я думаю, что, безусловно, нам придется сказать о том, что человеку ведь нужно есть, и нам придется побольше создать материальных благ, и тем скорее нам станет лучше, чем мы скорее уничтожим нищету. Поэтому нашей молодежи нужно учиться и нужно иметь какую-нибудь специальность. Но в то же время возникает вопрос и задумываться приходится над тем, можно ли победить свой эгоизм. У меня лично эгоизм большой. Я читал, например, Троцкого, "Культура [и] революция", и Троцкий говорит об эгоизме и говорит, что эгоизм будет убит [...]
Тов. Троцкий убедил меня, что эгоизм можно победить, но потом, сколько я не думал над этим, а я стал очень сильно над этим задумываться, я не мог найти разрешения этого вопроса. Я видел вокруг себя людей, видел, как они живут, и вот когда удается увидеть другую сторону жизни, то видишь, что эта жизнь похожа на нашу же жизнь, и видишь, что люди как-то совсем не такие, как должны быть, что они абсолютно не ангелы, какими хотелось бы их представить. Я должен сказать, что когда в первые годы, когда я был в комсомоле, я перед старыми революционерами преклонялся, я любил, например, какого-нибудь философа, я просто возносил таких людей, я идеализировал каждого человека, который изрекал хорошую фразу, может быть, это обман и нужно на вещи смотреть открытыми, простыми глазами. Возможно, что это имеет определенную подкладку, но я любил всех этих людей, я готов был за них умереть, мне не страшно это было. Если [бы] мне сказали, что за этого человека надо умереть, чтобы спасти его жизнь, я видел его пользу для народа, и я готов был за него умереть. Теперь это чувство как будто прошло, и, пожалуй, надо будет суметь добиться этого, сейчас я не обещаю сделать то, о чем я сказал. Настало такое время, когда жизнь наша стала как-то богаче, и партия в смысле, например, религии не ведет определенной жесткой линии, и вот проводятся праздники в течение 3 дней на пасху. Я не знаю, на что это нужно?
Получается, что каждый рабочий религиозный, и он знает, что надо гулять три дня. От этого мы страдаем материально, и в то же время у нас нет успеха в борьбе с религией, потому что эта борьба нами же тормозится. На витринах выставляется водка или, например, стоит свинья, и ей в рот засовывают бутылку водки и тем извещают, что пасха наступает и надо отдохнуть как следует. Это никуда не годится. На это не смотрят, хотя, правда, об этом писали и в газетах, но у меня все же остается в этом отношении свое настроение.
Я хочу еще констатировать, что некоторые товарищи объясняют все это тем, что в революции есть определенные приливы во время подъема, а когда затишье, то все это идет на убыль, что есть отливы, так говорят некоторые товарищи. Я говорю, что у нас сейчас есть затишье, молодежь стала охладевать, на собрания не ходит и не так активно участвует в них, и даже среди взрослых рабочих часто это имеет место, и это чувствуется, объясняется это тем, что имеет место отлив. Но я все же говорю, что каждый коммунист, безусловно, может выдумать что-то интересное, но ясно, что сейчас мы должны считаться более или менее с тем, что руководят работой такие же люди, как и мы, - выдвиженцы. Это имеет место в нашем союзе молодежи, и, может быть, вообще нельзя иметь такой подход, а вместе с тем мы привыкли и мы ждем руководства, мы привыкли к этому ежедневно, и без этого руководства мы не можем жить. Не дали нам руководства, и все идет как попало, царит какой-то хаос. А тут также я должен сказать, что часто партия недостаточно прислушивается к молодежи, а как-то по казенке все идет, выносятся циркуляры и т.д.
Я думаю, что надо иначе подходить к молодежи. Вот тов. Бухарин в 1927 г. только говорил по этому вопросу, и, кажется, на 14-м съезде это было, когда он правильно поставил вопрос и сказал, что молодежь не нужно презирать за то, что она остается лишние полчаса после работы и будет учиться повышать свою квалификацию3. Это понравилось молодежи, а то были упреки брошены в мещанстве и обрастании каком-то (т. Каганович - А эти полчаса, на какие остается комсомолец после работы?). Он остается на заводе, хочет присмотреться к массе, поработать, научиться и приобрести квалификацию, и он остается на службе на полчасика, приберет в своем столе или еще что-нибудь сделает. Тогда молодежь поняла бы, что, наконец, не стало казенного подхода, подхода по старинке, не было бы молодежи подхалимов и т.д., скрывать нечего, ибо подхалимов у нас тоже много [...].
"Когда в клеше ходишь, так это заведомый хулиган"
Баркан. [...] Интересно лицо нашей беспартийной молодежи, кто же остался в беспартийных? Это очень интересно, я сам очень часто думал насчет нашей беспартийной молодежи. Очень интересно, что большинство из нашей беспартийной молодежи, из наших ребят, что собой представляют? Большинство из них с окраин, с Рашкиной дачи4. Так вот эта беспартийная молодежь сейчас вот чем живет.
Во-первых, мы комсомольцы и комсомольцы-активисты, мы не так часто и в клубах бываем и т.д., когда у нас проходят 8-часовые работы, потом заседания, а вот беспартийная рабочая молодежь, она не имеет заседаний и ничего вообще такого, и где мы чаще всего их видим? В клубе, ибо эта беспартийная рабочая молодежь имеет больше времени, она очень развита. Должен сказать, что и хулиганство, и пьянство, и самое вредное влияние очень часто встречается среди нашей беспартийной молодежи. Возьмем очень характерный момент - группу ребят нашего завода, которые живут на Рашкиной даче. А вам, т. Каганович, наверное, известна Рашкина дача? (Каганович - Я там никогда не был). Это старая хулиганская окраина, и ночью там столько хулиганов, что и не пройдешь даже и сейчас (Голос - И днем тоже там не пройдешь). Это очень интересная группа ребят, они непременно в клеше5 ходят, в кожаных тужурках непременно. Этого парня встречаешь в праздничный день - он настоящий пижон. (Каганович - В самом клеше ничего хулиганского нет).
В рабочей среде создалось такое мнение, что когда в клеше ходишь, так это заведомый хулиган. (Путятин - Как в клеше ходит, так обходи его кругом). Так вот встречаешь его во время праздника, парень идет с иголочки одет, они собираются, радости у них. Теперь говорят, что за комсомолом создается такая братва, которая по-ихнему называется своей брашкой. Интересно, как живет эта брашка, где она проводит время? Как раз в клубах, заполняет эти хулиганские секции наших клубов. Вот какие это ребята. Многие из нас должны были специально стать выкидайлами для таких ребят, т.е. выкидывать их из клубов.
Интересно их отношение к девушкам. Они говорят - вчера подцепил бабу, это цимес6 - и больше ничего. Очень многие из этих ребят или даже почти они все - те, кто живет на Рашкиной даче. Это дети рабочих, подмастерьев пролетариев, на них очень сказались старые обычаи, матерщина и т.д. Очень многие из этих беспартийных ребят хорошие ребята на производстве, и нашим комсомольцам нечасто и не всегда удается хорошо работать на производстве. Мы активны в общественной работе, что это нас отвлекает, мы не очень активны в работе на производстве (Голоса - Ничего подобного, не все). А те ребята хорошо работают на производстве. Интересно отметить их отношение к взрослому рабочему, такое подхалимство старому мастеру. Каждый из них старается вообразить, что он самостоятельный взрослый человек, он и за галстук закладывает, магарыч ставит, пьет. Такой один парень у нас с Рашкиной дачи хотел перейти в высший разряд, он пошел к бригадиру, отправились они в столовку, там он поставил дюжину пива, и после этого бригадир подал докладную записку о том, что парню нужно повысить разряд.
Теперь интересно, как обстоит дело насчет социализма, насчет нашего будущего, будущего рабочего. Раньше у нас была такая пословица - когда рак свистнет, а сейчас, я говорю откровенно, есть такая пословица и не только у беспартийных, но и комсомольцев, и у партийцев, и здесь среди рабочих, когда они говорят - это будет когда - при социализме, верно. (Голоса - Верно, такая пословица есть). [...]
"Относительно антисемитизма надо сказать"
Баркан. [...] Комсомолец и партиец в цеху не чувствуется. Раньше, в былые годы там большая ответственность как-то была. Почему? Да очень просто, нас было мало, два-три человека на цех, а то и один в цеху, и все знают, что ты комсомолец, тогда от тебя можно требовать, а сейчас за исключением того, что комсомольский билет или партийный билет в кармане, что товарищ посещает разного рода собрания, он как бы слился с остальной беспартийной массой, и нет такого влияния, чтобы ты чем-нибудь выделился как член коммунистического союза молодежи или как член партии, чтобы товарищ выделялся от остальных ребят.
(Каганович - А чем он должен выделяться?)
Хотя бы тем, чтобы во время разговоров человек мог считаться передовым, что он ведет за собой людей, а не думает, что он плетется в хвосте. Так и определяется, как, например, придут рабочие в цех после воскресенья, они сколько угодно делятся своими впечатлениями или по поводу тех или иных политических событий, и вот этот человек должен указывать, направлять и сам должен что-нибудь сказать ему, а этого нет, нет того, чтобы этот наш парень выделялся чем-нибудь. А очень часто наблюдается именно хвостизм и то, что допускается антисемитизм и т.д.
Вот говорят ребята - жиды то, жиды другое, жиды сидят в наших учреждениях, генеральный секретарь партии жид7 и т.д., и вот чтобы к такому подошел кто-либо, объяснил, что это не так, что он не понимает - этого нет. Тут есть большой хвостизм. Относительно антисемитизма надо сказать, что у нас распустили преждевременно народ, по нему не ударили. Я совершенно согласен, что надо различать лицо классового врага и т.д., но у нас этого не понимают. Я заметку по этому [вопросу] дал в "Ком[мунисте] Украины". А как можно получить результаты хорошие во время выборов. Вот у нас в прошлом году выбирали в дом отдыха. Раньше посылала комиссия, а теперь это предоставлено - т.е. обсуждение кандидатов, кого послать на курорт, по цехам. И вот мы видим такой результат, когда обсуждалась кандидатура еврейки уборщицы, встал один комсомолец и говорит: "Ее не надо посылать, потому что она жидовка". Потом у нас ставился вопрос об ОЗЕТе8, о том, что надо помочь евреям в переселении на землю, тоже встает комсомолец и говорит, и это при всей беспартийной массе: "Я хотя и комсомолец, а жидам помогать не стану".
Для меня тут нечто странное, если бы это говорил какой-нибудь старый человек, а то комсомолец, молодой парень, которому в Октябрьскую революцию было не больше лет, какая же это у него клетка в мозгу протестует, когда обсуждается вопрос о посылке еврейки в дом отдыха. Что его заставляет встать и сказать, что ее не посылайте, потому что она жидовка.
Я знаю, что это ерунда, что такие настроения антисемитизма партия раздавит как вошь, но меня интересуют эти клетки в его мозгу. Я не могу отдать себе отчета, что это такое.
"Я скажу о девушках"
Морозова. [...] Возьмем, допустим, девушку. Смотришь, хорошо работала, принимала активное участие в комсомольской работе, вышла замуж, попала за беспартийного парня, под его влияние подпала и оставила комсомол, на все остальное не обращает внимания. Она говорит, я вышла замуж и не могу остаться в комсомоле, потому что или развод, или комсомол. На все убеждения она не обращает внимания, и ей говоришь, а что тебе дороже, комсомол или личная жизнь? Есть такие, которые отвечают, [что] комсомол, и остаются в нем, а есть такие, которым личная жизнь дороже.
[...]
Куртова (Телефон). Я скажу о девушках. У нас 15 человек девушек выкинуто с комсомола за краску и пудру. Среди наших комсомолок это преобладает. Они и пудрятся, и красятся. К нам в комсомол передали одну ярую пионерку, мы думали, будет выдающаяся комсомолка, а она окончила фабзавуч9, совершенно оторвалась от комсомола, вместо собрания идет к портнихе. Спрашиваешь ее, почему так, она отвечает: "Моему партийцу, моему комсомольцу это нравится". Вот т. Каганович сказал, комсомолец должен брать комсомолку и наоборот. А у нас выходит совсем наоборот, комсомолец старается взять девушку, которая пудрится и красится. Это очень плохо.
Что делают у нас ребята? Начитались "Луны с правой стороны". (С места - "Собачий переулок"10). Этого я не знаю, но знаю, что они устраивают вечеринки, это все ребята не старше 18 лет. Там устраивают поцелуи с девушками. Даже была заметка в газете, "Городские вечерницы". Это нехорошо. Когда товарищ Май... написал эту заметку, наша ячейка даже не откликнулась, и наши фабзавучники устроили три таких вечеринки, где были ребята не свыше 18 лет, занимались там поцелуями, и наша ячейка палец о палец не ударила, чтобы прекратить это гуляние. Когда наша молодежь приходит в клуб, там одно хулиганье, бьет друг другу в зубы, а ребята, которые не могут бить зубы, те туда не ходят и поэтому устраивают вечеринки, где одни поцелуи. Этого не должно быть в комсомоле. (С места - Говори что-нибудь дельное, а не о поцелуях). (Каганович - Как вы сказали?). (С места - Пусть бросят разговоры о поцелуях).
Теперь о бюрократизме. Один парень подал у нас заявление, чтобы его приняли в комсомол, и это заявление пролежало в ячейке полтора года. Но рабочий поступил в новый набор и захотел попасть в комсомол, подал заявление, а его полтора года водили за нос. [...]
"Чувствуется самая острая нужда в квартирах"
Прыщенко (Обувная фабрика "Профинтерна"). [...] Мы проверили, как живет молодежь в квартирном отношении. Наша комиссия проверила всю молодежь и нашла, что большинство из нашей молодежи живет в ужасающих условиях. Большинство живет в подвалах, где невозможно жить, в таких квартирах, где нет возможности жить, где темно, сыро и т.д. Чувствуется самая острая нужда в квартирах. Это крайне больной у нас вопрос.
Большинство нашей молодежи живет на окраинах у частных хозяев, и за плохую комнатушку платят по 15-20 руб. Некоторые живут в углах, платя 5 рублей за угол, живет по 5 человек в одной комнатушке, и платят за нее по 25 рублей, тоже по 5 руб. на душу. Некоторые живут прямо в сарае, прорезаны только окна, да сверху он обмазан, и жить в нем, конечно, невозможно. Ребята говорят, берите деньги с нас, сколько следует, но устройте что-нибудь, устройте подходящие квартиры, мы платить будем. Обещать обещают, но толку никакого нет. Нам обещали создать коллектив по постройке дома, но ничего не выходит. [...]
РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 2. Д. 171. Л. 1-10, 15-16, 17-19, 29, 52, 66-67. Подлинник. Машинописный текст.
- 1. РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 718. Л. 15. И.В. Сталин ответил писателю, обратив внимание на разнородность молодежи и указав, что "не у всякого хватает нервов, силы, характера, понимания воспринять картину грандиозной ломки старого и лихорадочной стройки нового, как картину должного и значит желательного, мало похожую к тому же на райскую идиллию "всеобщего благополучия"..." - Там же. Л. 28-29.
- 2. Целый ряд документов на эту тему, включая подготовленный Московским комитетом ВЛКСМ информационный обзор "Болезненные явления в организации" (1926), резолюции и проекты резолюций и постановлений ЦК ВЛКСМ, Оргбюро ЦК ВКП(б) и пр. за 1926-1927 гг., см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 169. Д. 126. См. также материалы к выступлению Л.М. Кагановича на пленуме ЦК ВЛКСМ осенью 1928 г.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 317.
- 3. См. доклад Н.И. Бухарина на XIV съезде о работе комсомола: XIV съезд ВКП(б). Стен. отчет. - М.-Л., 1926. С. 811-827. О тяге молодежи к повышению квалификации: Там же. С. 817-818. В докладе Бухарин упомянул полученную им из Харькова рукопись с 1,5 тысяч записок, поданных комсомольцами: Там же. С. 820.
- 4. Рашкина дача - исторический район в Харькове (ныне - центр города), названный по фамилии Рашке - одних из первопоселенцев немецкого происхождения.
- 5. Клёш - длинные штаны с расширением от колен книзу.
- 6. Цимес - десертное блюдо еврейской кухни; здесь использовано в переносном, сленговом значении как "то, что надо", "самое лучшее".
- 7. Имеется в виду генеральный секретарь ЦК Компартии Украины Л.М. Каганович.
- 8. ОЗЕТ (Общество землеустройства еврейских трудящихся) - общественная организация в СССР в 1925-1938 гг., содействовавшая еврейской сельскохозяйственной колонизации, преимущественно на территории Украины, Крыма, Белоруссии, позднее - на Дальнем Востоке.
- 9. Фабзавуч - школа фабрично-заводского ученичества, готовившая рабочих массовых профессий; низшая ступень в системе профессионально-технического обучения в СССР в 1920-1930-е гг.
- 10. Повесть "Луна с правой стороны, или Необыкновенная любовь" (1926) С.И. Малашкина, роман "Собачий переулок" (1927) Л.И. Гумилевского - популярные в середине 1920-х гг. произведения, посвященные советской молодежи и затрагивавшие вопросы новой этики, "свободной любви" и т.п.