Ольга Короткова: об алой и белой розе и о пути независимого парфюмера
В прошлом году Парфюмерный клуб России во главе с его директором Марианной Пеньковой предложил независимым отечественным парфюмерам создать ароматы, посвященные разным городам и регионам нашей страны. В этом проекте "Российская газета" отметила специальным призом "Эльбрус" авторства Ольги Коротковой.
Сегодня участница проекта "Парфюмерная карта России" и основательница бренда Dom Do Perfume открывает некоторые секреты "ароматного производства".
- Ваша работа – это бизнес или хобби? Как себя чувствуют независимые парфюмеры в своем отечестве?
Красивые ароматы я хотела создавать еще со школы. Сначала решила поступать на биологический факультет: меня интересовала селекция растений и их экстракты. Но стала химиком, что тоже полезно для будущего парфюмера. Сейчас я кандидат химических наук и продолжаю работать в Институте Биохимии им. А.Н.Баха РАН. А параллельно с этим развиваю свой парфюмерный бренд.
Под руководством Марианны Пеньковой в сотрудничестве с крупной компанией Aurora Borealis мы готовим следующий аромат — это будет моя композиция. В проекте уже аналогичным образом реализованы ароматы трех российских парфюмеров: они были выпущены в коллекции Aurora Borealis, посвященной русскому Северу. И я рада, что теперь, помимо ручного производства и камерного круга «парфюмерных маньяков», у меня появилась возможность поучаствовать в производстве промышленном и показать себя широкой аудитории. Аромат от Aurora Borealis может стоять на полке в любом магазине, его может купить абсолютно любой человек. Независимому парфюмеру сложно проделать такой путь самостоятельно: крупным предприятиям невыгодно брать маленькие партии, а для парфюмера стоимость розлива, скажем, 500 флаконов будет равна стоимости нескольких тысяч – при невозможности сбыта таких партий.
- Каким должен быть современный аромат?
Современные парфюмерные новинки известных брендов, как правило, нравятся всем. А знаете, почему? Потому что сейчас принято делать более прозрачные и легкие ароматы, чем сто лет назад. Плотные композиции воспринимаются как слишком навязчивые. Во-первых, людей стало больше, особенно в городе. Мы взаимодействуем на близком расстоянии. Во-вторых, наше восприятие очень перегружено интенсивным информационным потоком. И если аромат сильный, он действует как раздражающий фактор, от него начинает болеть голова. В-третьих, от современной парфюмерии не требуется такой стойкости, как раньше. С одной стороны, это маркетинговый ход: чтобы обновить запах, приходится чаще наносить парфюм, и он быстрее заканчивается. А с другой стороны, в "нестойкости" есть свой плюс: через три часа можно использовать другую композицию, если хочется сменить настроение. В прошлом дамы переодевались к ужину или свиданию, а сейчас достаточно просто "надеть" другой аромат.
- Кому адресованы ваши композиции, на какую аудиторию рассчитаны?
Чаще всего мы с клиентами находим друг друга через "сарафанное радио" или соцсети. Когда я общаюсь с человеком лично, у него возникает доверие ко мне – это важно. Потому что российская аудитория в целом настороженно относится к отечественной парфюмерии: что это за люди, как это производится? Кроме того, без наличия широкого ольфакторного опыта возникают сомнения: вот этот аромат – хороший или плохой? На самом деле сенсорное восприятие развито у многих, особенно у женщин: мы ведь постоянно нюхаем еду, вещи, цветы. Нужно только обратить на это внимание и немножко потренироваться в плане расширения восприятия.
Удивительно, но в России не существует парфюмерного курса ни в одном химическом вузе. Когда я училась, то сама стала собирать информацию, посетила все возможные на тот момент курсы в Москве. А потом познакомилась с Марианной Пеньковой, директором Парфюмерного клуба, и с Жанной Анатольевной Гладковой, главой Академии парфюмерии при Парфюмерном клубе, основательницей Школы парфюмерного мастерства. Жанна Анатольевна – автор эксклюзивных ароматов, известный специалист с более чем 30-летним стажем работы. В советское время она работала в НИИ НДСВ (научно-исследовательский институт натуральных и синтетических душистых веществ). Он существовал до 1991 года, а потом у него отобрали даже здание, и от этого вида деятельности ничего не осталось. В общем, я училась сначала у Жанны Анатольевны в Академии парфюмерии, а потом – в московском филиале Грасского парфюмерного института. После этого Марианна Пенькова предложила мне участвовать в выставках и мероприятиях Парфюмерного клуба.
А дальше началось… Создание аромата – это только первый шаг. Нужен еще флакон, этикетка, название, концепция. А я же ученый, я никогда этим не занималась. Но постепенно стала создавать бренд, мне помогали сестра и брат – и получился Dom Do Perfume.
- Что может стать толчком для создания новой формулы?
Начав работать как парфюмер, я стала восхищаться характерами людей: все очень индивидуальны, и все недостаточно верят в себя, не до конца осознают свои особенности. А я смотрю на человека – и хочется передать свое впечатление от него в аромате. Например, образ благородной мужской силы, статности, воли, можно передать через древесные ноты - они «заземляют». Более легкие ароматы воспринимаются как возвышенные, мечтательные, они свойственны молодым девушкам. Мы, парфюмеры, пытаемся говорить на этом языке.
- Вы придумываете ароматы по заказу конкретного человека или создаете формулы по своим концепциям?
И то, и другое. Конечно, больше тех ароматов, которые я придумываю сама и выпускаю их небольшими объемами. У нас в стране нет заводов, которые могут сделать композицию по формуле парфюмера - им неинтересны маленькие партии. Но этот творческий процесс меня затянул. Это не классическая наука, где ставишь эксперимент и просто описываешь результат. Жанна Гладкова учила нас фантазировать на языке парфюмерии - рисовать картины, образы. Какой мы хотим сделать розу: белой или красной? Как это передать? Кому это подойдет? На ее занятиях мы, например, даже делали из розы сирень. Французская школа учит другому: развитию сенсорного аппарата. Задано, например, сделать розовую розу – и ищи ингредиенты, пока не получится. Меня это обогатило с точки зрения экспериментальных навыков. Французы хорошо знают потребительские вкусы и знают, как диктовать тренды. Они никогда не создают аромат «с нуля», предпочитают модифицировать существующие. И получаются совсем другие композиции.
Вообще люди в разных странах пользуются разными ароматами. В России любят ваниль, что-то сладкое – это заметно по продажам. На азиатском рынке скорее востребованы ароматы чистоты. А во Франции любят сложносочиненные парфюмы – но для особых случаев. В обычной жизни они пользуются духами реже, чем мы.
- Кому сложнее при создании индивидуального аромата: клиенту (сформулировать) или парфюмеру (угадать желания)?
Чтобы я «собрала» духи для конкретного человека, он должен быть честен и не бояться встретиться со своей индивидуальностью, а мне нужно настроиться и сделать несколько вариантов. Стоимость зависит от многого – в первую очередь от количества времени: что-то получается быстро, что-то нет. Но такой аромат действительно влияет на эмоциональное состояние: он создается по воспоминаниям и ассоциациям, в которых человеку было хорошо, и помогает даже преодолеть эмоциональные «черные полосы».
- Обычно так говорят не парфюмеры, а ароматерапевты, работающие с маслами.
У нас ароматерапия не наука, а в Швейцарии и Австрии — наука, медицинская специальность. По этой теме много литературы. Правда, она неоднозначная, потому что та сфера, где есть четкость рецептуры (классическая наука вроде химии), вызывает доверие, а где четкости нет, где все на интуиции (ароматерапия) – доверия меньше. Вот, например, если мы смешиваем 5 эфирных масел, и в каждом масле содержится 200 соединений (двести!), то в пяти маслах их уже тысяча. Это получается очень приблизительная работа, "широкими мазками". Парфюмерия же - работа тонкая: там, добавляя по одному соединению, получаешь новые композиции. Клубнику можно сделать всего из четырех ингредиентов. Обычная роза тоже собирается из нескольких ингредиентов. А дальше начинаешь варьировать их соотношение, и роза "меняет цвет" — от белой до бордовой, от нежной до пудровой. С эфирным маслом это сделать невозможно, потому что в нем сразу 200 соединений, и аромат получается без тонких нюансов, хотя его "шапка" очень красивая. В ароматических маслах есть "тяжесть", которой нет в парфюмерии. А в парфюмерии сложность другая: всё слишком тонко, и можно легко скатиться в передозировку.
- О чем вы мечтаете сегодня как парфюмер?
Наверное, о государственной поддержке производства российских ароматов. Потому что создание бренда стоит несколько миллионов, а запуск каждого последующего аромата - еще по миллиону. Мне повезло: аромат "Эльбрус" действительно стал востребованным. Это потому, что директор Парфюмерного клуба Марианна Пенькова запустила проект "Парфюмерная карта России" и постоянно ищет возможности сделать его более масштабным. Было бы здорово, если бы и государство обратило внимание на нашу отрасль.