Герой спецвыпуска "Своя Великая Отечественная" встречает нас на въезде в Геническ - временную столицу Херсонской области. С плаката смотрит Василий Маргелов, "дядя Вася", будущий легендарный главком ВДВ, получивший звезду Героя при освобождении Херсона за дерзкое десантирование на правый берег Днепра.
Именем другого героя журнала - полного кавалера ордена Славы, гвардии старшины Павла Дубинды - названа площадь в Херсоне (если там еще не успели ее переименовать).
А на обложке нашего номера - еще один кавалер трех орденов Славы, самый юный, младший сержант Ваня Кузнецов 1928 года рождения. Первый свой орден, Красной Звезды, он получил в 15 лет за бой у херсонского хутора Отрадное...
Таких, как он, его ровесников, в геническом кинотеатре "Россия" на нашу встречу собралось ползала. Листают, изучают уникальную карту "Запад против СССР". Кто сколько и чего поставил против нас в Великую Отечественную, откуда сколько к нам пришло карателей. Про что это? Про прошлое? Для наших херсонских, запорожских, донбасских это - настоящее.
А для остальных?
Вице-губернатор области Татьяна Кузьмич, побывавшая в бандеровском плену, читает вдруг Твардовского: "Я знаю, никакой моей вины в том, что другие не пришли с войны...".
Но все же, все же, все же.
Тишина Бердянска
В Геническе школьники тоже читали - но свое. Лучшие строки с конкурса "Стих солдату". И девочка пела "Катюшу". Не про вчерашнее - про то, чем здесь живут. Потом это повторилось в Бердянске - со сцены в Азовском педагогическом университете. Ребятишки сбивались, волновались, но звонко ставили финальную точку.
В Бердянске уникальный университет, основанный при Александре Третьем. Здесь красота и чистота неописуемы. Отсюда год назад сбежало руководство, за ним от неопределенности и половина преподавателей. Но ничего - жизнь продолжается. Из Севастополя приехал математик.
И даже прошлым летом, как рассказывает нам и.о. ректора Екатерина Степанюк, приняли больше 300 абитуриентов.
Была когда-то в Бердянске уникальная грязелечебница - ее при Украине всю распродали и раскурочили. Есть памятник рыбешке бычку, спасшему жителей от голода в оккупацию. Город тихий, благостный, почти не пострадал за минувший год. Но в глазах у многих - осторожность, ожидание. На встрече всех зовут на сцену сфотографироваться - но из последних рядов быстро скользнуло в дверь несколько теней. Понять их можно, говорят нам, тут запугивают всех, "оттуда" каждого отслеживают, учащимся нужно здесь еще и мужество.
И все равно на 23 февраля группа студентов ездила в Москву - в восторге. А осенью все писали диктант Победы - для выпускников украинских школ открылось много удивительного, и не про великих укров, не про псевдородину Гомера. А про героическую реальную историю, в которой навсегда останутся 19 бердянских Героев Советского Союза. После этого по инициативе Екатерины Степанюк студентам записали на флешку советские фильмы из "золотого фонда" - пусть смотрят в общежитии.
На нашей встрече выступил и 96-летний ветеран-танкист, гвардии полковник Григорий Иосифович Розуман. Голосом Левитана и без микрофона он 45 минут рассказывал об истории войны и своей личной истории - от 22 июня до Берлина. А руководитель библиотечной сети района Ольга Хайдаржийская - о Круппе и Кюнкле, прибравших во время оккупации местные фабрики, о бургомистре и полицаях из местных, о шести тысячах евреев, которых провели от порта к Мерликовой балке, чтобы расстрелять.
Мы этот путь проехали потом. Идти - неблизко. По пути нам показали улицу, откуда с факелами шли в 2014-м головорезы запрещенного в РФ батальона "Азов" - на Мариуполь, где давили бэтээрами на улицах донбасских демонстрантов...
Где-то в далеких мирных городах речи в этом зале могли бы показаться излишне пафосными. Но здесь и полковника-фронтовика, и библиотекаря зал слушал в мертвой тишине - впервые за многие годы люди слышали правду о Великой Отечественной войне. Здесь память - в настоящем времени. Память здесь - не из музея восковых фигур.
После встречи Ольга Хайдаржийская подошла к одному из нас, попросила: "Дайте руку!" Крепко стиснула ее и, глядя в глаза, сказала: "Вы не представляете, что для нас значит ваш приезд..."
Дети Мариуполя
В Мариуполе нас встречала школа N 65, окна которой смотрят на расстрелянные дома. А здесь в этот день 14 школьных команд соревновались в регби. Дети - красивые, смешные, шумные, кто бы сказал, что им пришлось тут пережить в подвалах. Вот третьеклассники поют, чуть не кричат, что "наша армия самая сильная". Попробуй не поверь.
Донбасский военкор Александр Гриценко, автор одной из статей нашего специального выпуска, рассказывал залу, как восстанавливал на линии соприкосновения, под прицелом, разбитый бандеровцами памятник бойцам Красной армии в поселке Соханка. Зачем? Просили жители. А им зачем? Святое...
Директор Азовского морского института Владимир Литвиненко, когда прежние руководители внезапно смылись, тоже спасал что мог. Он спрашивает зал будто риторически: почему кто-то уехал, а кто-то остался? "Причина - в понятии Родина. Понятии, которое хотели в нас разрушить. Слово громкое - но определяет нашу суть как дом, как семья и как дети".
Актрису Елену Драпеко зал встретил аплодисментами. Она напомнила про Лизу Бричкину из фильма "А зори здесь тихие", про то, как снималась когда-то на мариупольской "Азовстали" в роли диспетчера мартеновского цеха Зойки в фильме "Самый жаркий месяц". И о том, что выросла в послевоенном Ленинграде, который так же поднимался из руин. Обещала помогать - как депутат Госдумы.
А школьник Саша Ивлев в новеньком костюмчике читал со сцены "О тех, кто уже не вернулся из боя и выжить не смог под донбасским огнем" - и вдруг запнулся. В прошлом году, когда они с родителями попытались эвакуироваться, рядом разорвалась бандеровская мина, и Саша остался один. С бабушкой...
Душа Краснодона
Краснодон переворачивает душу. Если она есть, конечно. Кажется, "Молодая гвардия" - давно застывшая история, герои, ставшие давно литературными. Здесь не так.
Здесь все живая боль.
Завотделом музея "Молодая гвардия" Марина Подобная вспоминает: до 2014 года здесь целый год сидел сотрудник СБУ. С научной целью - искал следы секретных связей молодогвардейцев с бандеровцами. Это помогло бы украинским идеологам обосновать: зачем этот музей, зачем эти герои нынешнему Киеву. Был страшно огорчен: год бился зря, ни одной зацепки.
Именно Краснодону посвящен один из главных материалов нашего спецвыпуска - о том, как уроженец Бахмута/Артемовска журналист Ким Костенко, прошедший войну, восстанавливал честное имя оболганного героя, комиссара молодогвардейцев Виктора Третьякевича. В музее нам рассказывают, как когда-то обращались к киевским властям с просьбой представить Третьякевича к званию героя Украины - просьбу в Киеве не заметили, но в тот же самый год героев дали Роману Шухевичу и Степану Бандере.
Это был знак, а краснодонцы в этих знаках разбираются.
В сентябре прошлого года уже указом президента Путина Третьякевич был награжден Звездой Героя России. Для музейщиков это стало настоящим счастьем. Потому и "Родину" со статьей об истории реабилитации комиссара здесь сразу поместили в экспозицию, в музейный стенд.
Рассказывать о пытках, изуверствах, которым подвергались краснодонские ребята, им ведь было от 13 до 18 лет, нестерпимо. Помню, не так давно актрису Полину Агурееву, ездившую на Донбасс, спрашивали, что ее так потрясло, она среди прочего (да только ли она) вспомнила чей-то рассказ об изнасилованных и замученных. Жутчайшие подробности. Это сегодня.
Но ведь то, что сделали с молодогвардейцами в сорок третьем, - будто под копирку. Нынешние научились у тех или те у нынешних - в аду нетрудно перепутать времена.
Если бы только немцы, говорят здесь, а то ведь больше всех отличились "свои", предатели. Срезали кожу полосками, вырезали звезды, сажали на раскаленную плиту, загоняли иглы под ногти, вешали за волосы или вниз головой. "Выкалывались глаза, вырезывались груди, половые органы и арестованные до полусмерти избивались плетями", - сообщал в марте 1943 года нарком внутренних дел УССР Сергиенко первому секретарю ЦК КП(б)У Хрущеву (будущему автору амнистии отбывающих срок бандеровцев).
Предела зверству не было. А многих нелюдей потом не сразу и нашли. Соликовский, лично выжегший глаза Тоне Иванихиной, спокойно дожил жизнь в Бразилии: смотрел на океан, возможно.
Еще из сообщения: "На теле Любы Шевцовой было вырезано несколько звезд, лицо изуродовано разрывной пулей".
А здесь, в музее, надпись со стены той камеры, перед ее расстрелом: "Мама, тебя сейчас вспомнила. Люба".
...Школьница Настя Кочурина, участница проекта "Пост номер один", читает отрывок из романа Фадеева: сцена допроса Вали Борц. Съеживаемся.
Ольга Крючкова, внучка одного из спасшихся тогда молодогвардейцев Радика Юркина, читает свои стихи: "...Ты только очень верь: все будет хорошо".
А военкор ВГТРК Евгений Поддубный, приехавший на нашу встречу, вспомнил своего деда-танкиста и твердо сказал: "Мы вот только что из Артемовска, видим, как наши парни относятся к пленным. По-человечески. Не по-звериному. Мы не оскотиниваемся, не убиваем безоружных, не скачем. И в этом наше моральное превосходство. Не верьте, что война все спишет, ничего не спишет. Наши деды не позволяли себе опуститься до уровня врага - нам надо быть достойными их".
Труппа Луганского театра
Уже на финише нашей экспедиции появился Голубович. Народный артист. Михаил Васильевич. Большой, матерый, человечище. Вернее, это не он, а мы появились у него. Приехали из Краснодона - и к нему. В Луганский академический музыкально-драматический театр на Оборонной.
В Бердянске видели на аллее актеров его звезду. Полустертую - пытались надпись отскоблить, но все равно читается. Как и Георгий Жженов, и другие ненавистные киевской власти имена.
А Голубович тоже, было дело, играл когда-то в театре Ивана Туркенича, командира молодогвардейцев. И вот только что - рассказывает - вернулся с театром из Саратова, где показали свою рок-оперу "Распятая юность":
- Это последняя ночь перед казнью молодогвардейцев... Репетиции шли у нас, когда еще те бомбежки были и работники, артисты сидели здесь же, в подвале, не было воды и света... А сейчас в Саратове молодежи просто битком зал. И тишина такая - если б муха пролетела, она бы в обморок упала от тишины. В конце все поднимались и смотрели до конца спектакля стоя...
В феврале прошлого года худрук Голубович провел собрание в театре, и 36 актеров и работников вышли - и сразу в военкомат. Он тут недалеко. Потом об этом написала "Российская газета". Михаил Васильевич уверен: помогла. Артистов стали возвращать с передовой, чтобы служили тут, на сцене.
Вернули с фронта и единственную среди добровольцев девушку-художницу из бутафорского цеха, хотя ее занимают и как артистку в спектаклях. Жива-здорова. К счастью, погибших нет. Есть раненые и контуженые. На фронте сейчас осталось только три работника. Вернувшиеся сразу с головой окунулись в репетиции, потому что иначе никак. "И отдача от них идет очень мощная".
Года четыре назад, когда Луганск систематически трясло от минометов и систем залпового огня, долбивших со стороны поселка Счастье, стоял вопрос о выживании - бежать из города? Остаться? Спрашиваю:
- А вы не думали: народ-то плохонький, ватники неизящные, а вы же служите высокому искусству, вечности, что вам этот народишко?
- Вместо ответа приведу пример. Захожу в те времена в магазин и слышу чей-то голос за спиной: это вы? Меня, конечно, многие в Луганске узнают, и все же странно. Снова голос: это вы? Поворачиваюсь: я, а кто же. Незнакомец кинулся в объятия: так это вы?! И развернувшись, кричит, очевидно, жене: "Ты видишь, Люся, это он. Он не уехал! И я никуда не поеду!.." Как их предать - этих людей и их любовь и веру?
Помолчал.
- Знаете, чем мне нравятся люди Донбасса? Они сильные. Родина - здесь.
В Мариуполе библиотекарь школы № 30 Наталья Верушкина поделилась с нами бедой: школа уничтожена, библиотека сгорела дотла, ни одной книжки. Безкнижная библиотека ютится в столовой.
Мы помогли чем могли: подарили журналы, книги - значит, есть начало будущей школьной библиотеки. Надо было видеть радость Натальи! Среди книг и скромный дар автора этих строк - мой томик из серии ЖЗЛ "Андрей Вознесенский". Где, скажете, Специальная военная операция и где поэт-шестидесятник? Но не только в виде фарса повторяется История...
Ровно 20 лет назад Вознесенский приезжал в Николаев. Услышав историю проданного авианосца "Варяг", написал стихотворение "Металлолом", в котором вдруг увидел "самолетов ряд", который прилетит сюда с чужих авианосцев.
Тогда же написал и "Облака". Они, облака, ползут, как срезанные кочаны, как гипсовые бюсты, а их "безголовые торсы" где-то "ищет в небе над Краматорском установленный трижды герой".
И дальше - двадцать лет назад, никаких майданов и близко не видно - перед поэтом вдруг встает будущая тень Своей Великой Отечественной:
- И границы заката расширя,
- полыхает, как дьявольский план,
- карта огненная России,
- перерезанная пополам.
- Она в наших грехах неповинна,
- отражаясь в реке, как валет,
- всюду ищет свою половину.
- Но другой половины - нет.
Боль своя, физическая, умиравшего поэта перемешивалась в "Облаках" с другой - провидческой болью по несправедливо искалеченной Родине. Может быть, где-то там, в облаках, он услышит тихую читательскую оценку - "Большой поэт - всегда пророк" - мариупольского библиотекаря Верушкиной...
- Текст: Игорь Вирабов
- Фото: Игорь Вирабов, Анна Ковалева, Игорь Коц, Владимир Ладный