"Наследие" как образ нашего времени и панацея от его недугов
В богом забытой деревне умирает старый колдун, завещая провести панихиду по всей форме - полностью. Попы открещиваются: церковь не благоволит к старообрядцам. Односельчане не приходят на похороны - боятся то ли поповского, то ли божьего гнева. Богобоязненный парнишка с говорящим именем Рус шокирован таким нехристианским поведением людей, многим обязанных умершему, мастерит из консервной банки кадило и, украв Библию, лично проводит на могиле отпевание покойного.
На основании собственного рассказа режиссер, литератор и математик Роман Михайлов снимает полнометражный фильм, адресованный преимущественно верующей аудитории и, судя по некоторым рецензиям, попадает в цель: фильм называют магическим и сновидческим. Странно, что рецензенты, по-видимому, считают христианским поступком кражу Библии из поповского гостеприимного дома, но не будем придираться к мелким грешкам героя - он ведь грешит для того, чтобы остаться человеком в расчеловеченном обществе. Попробуем понять картину с точки зрения, независимой от конкретных верований и концессий, - общечеловеческой.
На экране занесенное снегами село с убогими строениями и утлым бытом - вполне узнаваемая глубинка. Люди здесь не столько живут, сколько выживают, молодежь трясется в жалкой сельской дискотеке или обжимается на диванах, покуривая травку. И хотя в разговорах мелькают имена типа Хайдеггера, трудно предположить, что эти совсем темные обликом и повадками ребята что-нибудь знают про экзистенциализм, - здесь фильм, вероятно, выходит к каким-то пока неясным обобщениям. Тем не менее именно Хайдеггером они фехтуют в диалоге с зашедшими проверить квартиру полицейскими - фирменно подозрительными и явно не имеющими отношения к закону.
Эта молодежная среда показана в почти документальном стиле: камера берет в кадр все, что в него попадает - все случайно, хаотично, все вызывает ощущение неопрятности как физической, так и нравственной. Так что вожделенная духовность в этом мире представлена только сельским батюшкой с его постным семейством, всегда готовым приветить гостей чаем с бубликами на опрятном столе, но и он, как сказано, непреклонен и отпевать отступника не намерен. То есть человеколюбие и в церкви огорожено барьерами, которые преодолевать запрещено. И одинокий бунт героя, таким образом, оказывается протестом против всего его окружения - запуганного, поглощенного только сиюминутными нуждами и, в сущности, жестокого. Рус в этом фильме - единственный христианин, луч света в очень темном царстве. Его похожий на истерику монолог-заклинание: "Он вас всех лечил, всем помогал, а отчего вы такие упыри гребаные!" - сгорбившись в три погибели, в позе полного отчаяния - приговор времени, которому он бросает вызов. Всей этой беспросветной, лишенной энергии жизни, где понятны только травка, дискотечные конвульсии и кулачные разборки с кровянкой. И если считать, что кино отражает умонастроения времени, то это уже не анализ и не анамнез - это итоги большого пути без идеалов и будущего. Если не разделять истовую веру героя в вышние чудеса, места для оптимизма в таком кино уже не остается. И обозначенная в названии панацея в виде неких древних традиций, якобы прописанных нам на роду, не кажется убедительной.
Из персонажей фильма запоминаются главный упырь - полицейский Коля, при одном виде которого становится на душе неуютно (органичный Федор Лавров), и недоразвитый Шпрот (Чингиз Гараев нашел для шпрота-переростка узнаваемую расхлябанную повадку в стиле Петра Алейникова, что лишний раз напоминает об остановившемся времени). Довольно невнятен умирающий колдун Тихон Сергеевич, ничем не выдающий свои магические таланты, - этот, по идее, важный для фильма характер никак не разработан в сценарии (Петр Ступин). Все остальное в фильме безлико, начиная с размалеванных "телок" и заканчивая, увы, Русом в исполнении Олега Чугунова. Талантливейший, судя по роли в фильме "Здоровый человек", очень востребованный молодой актер здесь не виноват: чтобы сыграть фигуру, показанную в основном со спины и не имеющую развитого драматургического материала, актер вообще не нужен - достаточно умелого натурщика.
Возникает и любовная линия - девушка, которая сражена чистотой парня и всячески дает ему это понять, а тот, как и положено целомудренному отроку, при встречах пребывает в состоянии потупившись. Странно выглядит исход событий, когда Рус, патетически заявив девочке, что такой больше не встретит, уходит вдаль, оставив ее и нас мучиться неизвестностью - не собрался ли парнишка дать обет безбрачия?! Фильмы Романа Михайлова уже окрестили революцией в отечественном артхаузе. Если так, то, как любая революция, эта его ветвь ведет в неизбежный, уже отчетливо видимый тупик.