На "Волжской волне" отметили книгу о писателе Юрии Никитине
Царская охота
Для меня знакомство с писателем Юрием Никитиным началось с замечательной и, наверное, самой его известной книги "Царские забавы". Веселые охотничьи приключения пятерых друзей сменяются в ней рассказами о "знаменитых" охотниках - российских правителях и других известных личностях. Например, из книги можно узнать, как неудачно наследник престола цесаревич Николай охотился на тигров в Индии и откуда Лев Толстой "позаимствовал" известную сцену волчьей травли в "Войне и мире", а также почему роль матерого волка в фильме Бондарчука по этому роману вопреки желанию режиссера исполнила овчарка.
Сам писатель отмечал, что начиная еще с Тургенева охота - одна из постоянных тем отечественной словесности. Но большинство писателей рассказывали про охоту и охотников всерьез, ему же хотелось сделать это в юмористическом и ироническом ключе, который вообще свойственен его авторскому стилю. В то же время это отнюдь не собрание охотничьих баек. Скорее наоборот. Писатель рассказывает, как протекает охота на самом деле. Например, апокалиптической и выдуманной, по мнению Никитина, сцене охоты с вертолета на сайгаков в романе Чингиза Айтматова писатель противопоставил то, как охота на этих животных происходит в реальности. Делают это ночью, когда сайгаки плохо видят и никуда не убегают. Охотники ходят среди стада, ослепленного светом прожектора, и убивают животных ножом. "Это не охота, а мясозаготовка", - резюмировал Никитин. Наверное, это единственная по-настоящему страшная сцена в книге.
На первый взгляд сильные мира сего интересуют писателя исключительно в качестве охотников, а не политиков. Единственный экскурс в политику автор позволил себе однажды, рассказав читателям о сделанном им открытии: мол, все политики делятся на охотников и рыболовов. Причем в истории нашей страны, как утверждает Юрий Михайлович, было всего два рыбака-правителя - Михаил Горбачев и царь Федор Алексеевич, между которыми писатель находил много общих черт. В то же время "портреты" российских правителей, вышедшие из-под никитинского пера, необычайно и исчерпывающе точны. Например, Никитин рассказывает, что Сталин, находясь в ссылке, успешно охотился. Если верить воспоминаниям мемуаристов, он оказывается просто феноменально метким стрелком. Брал у товарищей десяток патронов и приносил такое же количество подбитых куропаток. Правда, у этого невероятного успеха может быть простое объяснение, если, как предполагает писатель, будущий вождь охотился не на куропаток, а на рябчиков. Для такой охоты, существующей и поныне, требуется собака. У Сталина она действительно была. Собака вспугивает рябчиков, они, в отличие от осторожных куропаток, никуда не улетают, а рассаживаются на ветках дерева. Пока любопытные птицы рассматривают лающую на них собаку, хладнокровный охотник из засады в кустах может всех их перестрелять.
Прочитав описание такой охоты, невольно подумаешь, что впоследствии так же, как с рябчиками, Сталин расправлялся и со своими политическими оппонентами.
Как вспоминает Ольга Владимировна, первоначально Юрий Никитин рассматривал свою книгу про охоту как коммерческое издание. И хотя "Царские забавы" попали в число номинантов "Русского Букера", в силу разных причин эти ожидания не оправдались. А несколько последних пачек 15-тысячного тиража книги так и остались не распроданы до сих пор.
Но пусть разбогатеть писателю так и не удалось, зато он написал отличный роман, который еще долго будет приносить радость читателям. Открыв "Царские забавы", от них уже невозможно оторваться.
Тридцать лет спустя
Со Львом Ленчиком Юрий Никитин познакомился в 1959 году на филфаке Саратовского госуниверситета, когда поступил туда после увольнения из армии. Никитин был военным летчиком, летал на сверхзвуковых истребителях МиГ-15 и не захотел продолжать службу, после того как уже в 27 лет его отстранили от полетов по состоянию здоровья.
Дружба между студенческими друзьями возобновилась почти через тридцать лет. Как вспоминает Ольга Никитина, Юрий Михайлович узнал, что писателями стали двое его однокурсников, уехавших за границу, - Лев Ленчик в США и Виктор Сорокин в Германии. Тогда у писателя и родился замысел вполне в духе той эпохи - издания книги с произведениями сразу трех авторов, живущих в разных странах. С этого и началась многолетняя переписка и возобновились давние товарищеские отношения, которые переросли в еще более крепкую дружбу.
В США Лев Ленчик стал работать программистом, в свободное от работы время и позже, когда в 55 лет вышел на пенсию, писал стихи и прозу. Несколько стихотворений поэта Евгений Евтушенко включил в антологию русской поэзии.
А Юрий Никитин нашел в бывшем однокурснике взыскательного и справедливого критика своего творчества.
- Споры и разговоры о литературе, религии между ними, когда они позже встречались, могли продолжаться часами, их было очень интересно слушать, - вспоминает Ольга Владимировна.
Совместная книжка трех авторов "Кукушкино гнездо" стараниями Никитина вышла в Саратове в 1993 году.
В этот сборник писатель включил повесть "Время возвращения" о своем послевоенном детстве на городской окраине. Первый раз повесть была напечатана еще в советские времена, но с большими цензурными сокращениями, которые порой даже у самого автора вызывали недоумение. Так, исключена была запоминающаяся история с похоронами в Саратове знаменитого актера Ивана Слонова. Рассказывали, что на следующий день после похорон могилу артиста на кладбище обнаружили разрытой, а тело - выброшенным из гроба и обнаженным. Воры позарились на хороший костюм, в котором его похоронили. Актера перезахоронили, но, чтобы могилу вновь не осквернили, новый костюм на покойнике изрезали бритвой на полосы.
Завещание мастера
В новую книгу включен один из последних романов Никитина "Адвокат из Санкт-Сарытау" (ранее он публиковался под заголовком "Санкт-Сарытау, или Похождения тайного еврея"). Это произведение было особенно дорого писателю, поскольку в нем нашли отражение мысли и идеи, занимавшие его многие годы.
Юрий Никитин оставил нам собственное оригинальное толкование библейского сюжета о древе познания, Адаме и Еве и грехопадении человека. Как считал Никитин и довольно убедительно доказывал это на материале Библии и других исторических источников, змей, искушавший Еву райским яблоком, на самом деле был огнем. Такое прочтение объясняет ряд непонятных мест и нестыковок в Библии.
По мнению писателя, развитие человечества пошло не в том направлении. Вместо раскрытия энергии божественной искры, которую Господь вложил в Адама и Еву, люди сосредоточились на овладении различными технологиями, полезными, но в то же время и разрушительными, сначала с использованием огня, а затем других источников энергии.
Можно по-разному относиться к этим идеям, например, видеть в них просто впечатляющий художественный образ, однако невозможно не замечать высокого гуманистического пафоса, который в них заложен.
Шоколадный Чарли и другие
Одни из самых запоминающихся страниц в "Царских забавах" посвящены охотничьим собакам. С юмором и большой любовью Никитин описывает своего товарища по охотничьим походам пса-полукровку Чарли (по-настоящему пса звали Чапка). Мама - испанский спаниель, папа - дворовый Шарик. В городе самостоятельный Чапка сам отправлялся на прогулку, а возвращаясь домой, ждал у лифта попутчика, чтобы его подняли на десятый этаж. "На каком этаже живу я, не знал никто, а на каком он, знали все", - иронизировал писатель.
Как вспоминает Ольга Владимировна, в доме у них все время жили собаки и чаще всего беспородные.
- Лично я слишком старомодно воспитан, чтобы заниматься собачьим сводничеством, - объяснял Юрий Михайлович.
Случалось, собак, брошенных нерадивыми хозяевами, Никитиным приводили знакомые. Так в их доме появился сеттер необыкновенной красоты - Дженни, игручая и хитрющая собака, которая, к большому сожалению писателя, оказалась непригодна к охоте.
А однажды Никитин привез домой лайку Надю, которую выпросил у мужиков из села Ягодная поляна, они собирались ее пристрелить: мол, очень глупая собака, давит всех чужих кур, которые забредут на участок, правда, своих кур не трогает...