Режиссер Андрей Кравчук: "Императрицы" - это возможность приоткрыть тайны "женского века"
Начнем с Петра I. Как возникла идея такого симбиоза - художественного и документального кино?
Андрей Кравчук: Спонтанно. Однажды мой товарищ предложил к юбилею Петра I сделать фильм о нем. Но сроки поджимали и было понятно, что полнокровное художественное кино снять невозможно, а отказаться от проекта тоже не хотелось. Я сам из Петербурга, и мне интересно все, что связано с первым российским императором. Еще в юности зачитывался романом Алексея Толстого "Петр Первый" и меня всегда увлекала противоречивость этой фигуры. Человека, который дал новый импульс России, за 25 лет правления сумев продвинуть страну на 200 лет вперед. Победив самую мощную в Европе армию, насладился плодами победы. Жил в городе, который замыслил как образ будущей страны. Вообще даже трудно себе представить: человек приезжает туда, где сплошь болото, редкие леса, куча островов, и река, впадающая в залив - а он видит на этих просторах город, целиком, как некое творение. Мне кажется, Петра Алексеевича это заряжало невероятной энергией, и слово "парадиз" возникло от этого ощущения себя творцом.
И не стоит забывать про психологические травмы Петра I, которые он получил в раннем детстве, и то, что это был выпивающий, даже сильно выпивающий человек. При этом он жил без выходных, вставал в 4 утра, ложился в 11 вечера. Практически всю жизнь проведя в дороге - в путешествиях, на войне, - работал и там, распихав по карманам записные книжки. Писал всю жизнь с ошибками, но знал несколько языков. Самостоятельно изучил геометрию, баллистику, и так далее. Был профессиональным плотником. Одним словом, об этом было интересно порассуждать,
Так что пришлось искать выход, и он нашелся в этом симбиозе. К тому же найденная форма дает очень большую свободу режиссеру - какие-то особенно любопытные события можно реконструировать, где-то можно прибегнуть к анимации. Можно рассуждать за кадром о чем-то отвлеченном, задавать вопросы экспертам. И при этом говорить не только о Петре, но и о его эпохе.
И все же любой проект, который касается истории, обречен на придирчивые взгляды зрителей и критиков.
Андрей Кравчук: Мой опыт режиссера, который снял не одну историческую картину, показывает - людей, которые знают, как все было на самом деле, такое количество, что становится не по себе. Просто со свечками стояли, наблюдая за происходящим, от князя Владимира до восстания на Сенатской площади. В случае с Петром, как и с императрицами я был спокоен, предоставляя слово историкам - пусть профессионалы делятся своим мнением. И своего мы достигли, судя по сборам: 300 миллионов для фильма такого формата - это прекрасная цифра. Значит, у людей есть желание знать свою историю.
И на этой волне понятно желание продолжить тему и рассказать о том, что происходило в России после смерти Петра I.
Андрей Кравчук: Конечно, это очень увлекательно, если честно - все эти постоянные дворцовые перевороты, когда вначале к власти приходит Екатерина I, но фактически правит страной Меншиков. Этот полудержавный властелин в итоге оканчивает свою жизнь в сибирской деревне. Потом таким же всесильным фаворитом при Анне Иоанновне оказывается Бирон и заканчивает точно также, как Меншиков - ночью арестовывают, в исподнем вытаскивают из дворца, сажают в карету, при аресте избивают…
Как писал Пушкин, "Бирон имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа".
Андрей Кравчук: Но погружаясь в "дух его времени" мы сделали кино с большим акцентом на художественность, чем в предыдущем фильме "Петр I. Последний царь и первый император". Нам хотелось, чтобы зритель сопереживал героям и прежде всего, конечно, нашим царственным героиням - Екатерине I, Анне Иоанновне, Елизавете Петровне, чья история становления в центре сюжета.
В этой дамской череде была еще и Анна Леопольдовна…
Андрей Кравчук: Она у нас появляется, но лишь мельком, все-таки ее вклад в историю страны совсем незначителен.
И все три императрицы, про Анну Леопольдовну и не говорю, оказались в тени Екатерины Великой. Для большинства их имена - лишь строчки в учебниках. Да, может, кто-то еще вспомнит исторические анекдоты, вроде ледовых затей Анны Иоанновны.
Андрей Кравчук: А между тем это очень интересные личности. Да, Анна Иоанновна отличалась различными прихотями - стреляла в окна, любила охотиться, была жестока. И, конечно, история ее безрассудной любви к своему фавориту Бирону, которая в итоге привела к тому, что время ее правление мы знаем, как "бироновщина". И в случае с Елизаветой Петровной: если выйти на улицу и спросить простых людей, какие ее достижения им известны, мы не услышим ответа. А это была женщина очень неоднозначная, с очень сложной судьбой, со своими страхами и муками совести. Природой, судьбой ей были даны огромные таланты. Но смогла ли она их реализовать - об этом тоже фильм.
Это была капризная модница, совершившая государственный переворот. Она оставила после себя десятки тысяч чулок и 15 тысяч платьев - это в два раза больше, чем то количество дней, которые она провела на троне. При этом она занималась обустройством государства. По большому счету именно она создала красоту Петербурга - такого размаха дворцового строительства, как при Елизавете Петровне, ни при одном правителе России не было. И не случайно, "елизаветинское барокко" стало устойчивым архитектурным термином.
Кто, кстати, сыграл императриц?
Андрей Кравчук: На роли императриц мы позвали очень хороших актрис - Екатерину I играет Ксения Утехина, Анну Иоанновну - Анна Уколова. Но если в этом случае был долгий поиск, то имя Юлии Пересильд возникло сразу. Я с первой же минуты был уверен, что только она может быть императрицей Елизаветой - удивительно талантливая, точная, имеющая характер, волю, и человеческий стержень, без чего очень трудно сыграть такую императрицу, как Елизавета Петровна. И при этом - бездна юмора, обаяния, очарования. Одним словом, здесь все сошлось…
Вы выбрали не просто художественную форму, а дополненную мнениями различных экспертов, и не только историков, - в частности, мы услышим и рассуждения нейроученого Татьяны Черниговской. Какие аспекты "женского века" привлекли ваше внимание?
Андрей Кравчук: Вот именно, что "женского века". Ведь это не то, что было у Петра - "побеждать и строить". Женский мир - это еще много чего вокруг. Любовные отношения, искусство, тяга к прекрасному, мода, украшения. Интересно было порассуждать и о связи науки и искусства, об архитектуре, о фаворитизме. Или о том, что власть и деньги будто бы могут позволить тебе оставаться вечно молодой. Или о самореализации. Вопрос очень болезненный для Елизаветы Петровны: когда ты тратишь время на свои желания, успеешь ли ты сделать то, что должна? Надо понимать, что такое мера ответственности человека, стоящего у власти, когда судьба всей страны, всего народа зависит от принятых им решений. Это не только прерогатива, это может быть еще и тяжким испытанием.
Удивительный феномен: буквально вчера женщины сидели в своих теремах, откуда их на свет белый вытащил Петр I. И вдруг в течение несколько десятилетий "женщина на троне". А потом вновь уходит в тень… В этом чудится какое-то провидение…
Андрей Кравчук: Да, это было явление абсолютно немыслимое в патриархальной Руси. И мне кажется, в этом была какая-то историческая необходимость - для того, чтобы общество смогло развиваться. Петр I подтолкнул Россию вперед, и мощь его толчка была такова, развитие шло и дальше, по инерции. Но Петр Алексеевич действовал жестко. Он сам служил Отечеству "не щадя живота своего", и все остальные должны были следовать за ним в служении стране. Чужое мнение во времена этого грандиозного перелома никого не интересовало. А благодаря императрицам произошла эволюция методов правления - женщине у власти нужно нравиться подчиненным, слышать, что говорят мужчины.
Можно, наверное, сказать и так: благодаря им страна пришла от беспрекословного служения долгу и чести к большей чувственности, стала внимательней присматриваться к человеку с его обыкновенными житейскими нуждами…
Андрей Кравчук: Это очень важный момент. По сути, благодаря этим женщинам в стране возникла потребность в духовном развитии, - не в религиозном смысле, а ментальном. Желание художественно оформлять свои впечатления, размышлять, создавать красоту вокруг себя. И это привело к рождению великой русской литературы, музыки, живописи. К тому, что в конце XIX века и культура и инженерная мысль в России получила такой расцвет.