Начмед батальона "Борз": Да, я участвую в штурмовых операциях
В прошлом ортопед-травматолог Скальпель по собственному желанию отправился на передовую из донецкого Республиканского травматологического центра. Гражданский врач быстро освоился в новых условиях и стал неотъемлемой частью штурмовых групп.
В атаку - наравне со всеми
- Да, я участвую в штурмовых операциях. Более того, я пытаюсь внедрить в батальоне правило: замыкающим в каждой группе штурмовиков обязательно должен идти медик, который имеет необходимые навыки, медикаменты и готов до конца бороться за жизнь раненого, - говорит Скальпель. - Конечно, наши бойцы тоже проходят занятия по тактической медицине, они знают, как в случае ранения оказывать первую помощь себе и своим товарищам. Но порой возникают сложные ситуации, когда прямо на поле боя к спасению человека должен подключаться квалифицированный медик. Если невозможно быстро эвакуировать раненого и при этом требуется специальная врачебная помощь, если нужно стабилизировать его состояние, восполнить большую кровопотерю, ввести препараты, поддерживающие и стимулирующие дыхание и сердцебиение, без него - никак. Только грамотный врач сможет в полевых условиях увеличить длительность так называемого золотого часа, что позволит спасти жизнь человеку.
По слова Скальпеля, во время атак "медицины" на себе приходится нести больше, чем боекомплекта. Даже сами штурмовики удивляются выносливости своего начмеда. Но у Скальпеля жесткий принцип: лучше нести с собой то, что не пригодится, чем в критической ситуации судорожно искать то, чего не окажется под рукой. При этом Скальпель старается делать свою работу так, чтобы другие бойцы группы не отвлекались от выполнения боевой задачи.
- Порой, осмысливая свои действия, я удивляюсь тому, насколько удается абстрагироваться от боя. Кругом все грохочет. В нескольких метрах идет перестрелка, а ты спокойно накладываешь жгут или бинт, не реагируя на все это. Видимо, в экстремальной ситуации все силы, внимание и энергия концентрируются на спасении раненого. Хотя стоит сказать, что наши штурмовики - особенные люди. Даже получив ранение, они не всегда сообщают об этом и продолжают бой. Бывает - продолжают штурм уже в крови. Я требую остановиться. А бойцы говорят, что все нормально, мол, это якобы не их кровь, и штурмят дальше. Нередко легкораненые помогают вытаскивать с поля боя тяжелораненого товарища. И только так соглашаются эвакуироваться сами. А однажды я в одиночку вытаскивал бойца. Он удивился, что я закрываю его от рвущихся вокруг мин, вместо того чтобы укрыться самому. Я объяснил, что в мою смену он не умрет и я его вытащу. Парень понял, что в покое я его не оставлю. Нужно было под обстрелом передвигаться по пересеченной местности полтора километра. У бойца были тяжелые ранения - повреждения внутренних органов брюшной полости и грудной клетки, руки и ноги. Несмотря на это, боец здоровой рукой и ногой помогал мне, - вспоминает Скальпель.
Помню тех, кого не спас
Начмед спас так много бойцов, что не может вспомнить точную цифру. Впрочем, Скальпель признается, что не считает спасенных. Говорит, что это его работа и тут гордиться нечем. А вот каждого из пятерых погибших у него на руках Скальпель помнит очень хорошо.
- Самое сложное - это проигрывать в битве со смертью. Если раненый погибает, начинаешь прокручивать в голове разные варианты, постоянно думаешь о том, можно ли было его спасти. Даже если ранения несовместимы с жизнью, это трудно признать. Вспоминаются случаи, когда люди выживали вопреки всему. Я повидал много ранений. Однажды снайпер попал в голову моему товарищу. Пуля пробила полушарие мозга, но раненого доставили в больницу и нейрохирурги провели колоссальную работу, практически сотворили чудо. Парень не только выжил, но и вернулся в строй, - рассказывает Скальпель.
- А вам приходилось решать проблему выбора - когда и кому оказывать помощь?
- Нет, такой проблемы еще не было. Если я вижу двух бойцов с ранением в ноги, но у одного перебита артерия, а у другого нет, конечно, в первую очередь помогу тому, у кого повреждена артерия. В других случаях в бою, когда трудно сразу оценить тяжесть ранения, сначала помогаю тому, кто ближе, - объясняет Скальпель.
Медики под прицелом
Конечно, военный медик помогает и пострадавшим при обстрелах мирным жителям. В одном из поселков медика позвал мужчина, у которого была ранена жена. Скальпель, не раздумывая, бросился на помощь. Но за ним тут же сорвались вооруженные сослуживцы - прикрыть на всякий случай. В тот раз этого не понадобилось.
- Но все же предосторожность не лишняя: были случаи, когда за помощью обращалась бабушка с просьбой помочь заваленному в разрушенном доме деду, но там ждал не дед, а засада, - рассказывает Скальпель.
Напоследок интересуюсь, чувствуется ли, что противник целенаправленно работает по медикам.
- Конечно, - без заминки отвечает Скальпель. - И я никогда не размещу на эвакуационной машине красный крест, потому что с ней расправятся с особой яростью и жестокостью. Противник испытывает какое-то извращенное удовольствие, обстреливая машины с красным крестом и наших раненых.
- А приходилось ли вам оказывать помощь раненым с той стороны?
- И неоднократно. Подробности рассказать не могу. Скажу только одно: какой бы раненый ко мне ни поступил, пусть это враг, но если он без оружия, то для меня - это прежде всего человек, который нуждается в помощи. И я сделаю все, чтобы его спасти. А дальше разберутся, - говорит Скальпель.
- Медик должен обозначить себя и дать знак раненому, что идет к нему на помощь. Втихую и неожиданно приближаться опасно. В состоянии шока раненый может не понять, кто к нему подходит, принять медика за противника, открыть огонь или взорвать гранату. Наши ребята не хотят попадать в плен. Поэтому вполне возможна такая реакция.
- Ни в коем случае нельзя пренебрегать бронежилетом и каской. Они защищают жизненно важные органы и нередко спасают, особенно от осколков. Сейчас редко встречаются пулевые ранения, в основном - осколочные. При этом их количество увеличилось после того, как противник начал активно использовать кассетные боеприпасы.
- При себе каждый боец должен иметь в аптечке жгут, турникет, кровоостанавливающие и обезболивающие препараты. Но с медицинскими препаратами, особенно обезболами, нужно уметь обращаться. В начале конфликта в Донбассе было много санитарных потерь из-за неправильного использования медикаментов, которые бездумно кололи при любом ранении.
- Каждый раз эвакуация раненых с поля боя происходит в разных условиях. Не бывает полностью похожих ситуаций. После оказания первой помощи нужно постараться перенести раненого в относительно безопасное место, потом - либо ждать, пока стихнет обстрел, либо, если нет возможности ждать, выносить дальше под обстрелом. И нужно заранее продумывать точки эвакуации и транспортную логистику. При этом используется любой доступный транспорт. Время в таких ситуациях очень дорого.
- Среди женщин много медиков, но я убежден: на передовой им делать нечего, и я никогда их туда не пущу. Ведь чтобы вытащить раненого, нужна не только сила духа, но и физическая выносливость. К тому же ребята так или иначе будут прикрывать женщину и беспокоиться о том, чтобы с ней ничего не случилось. Это может помешать выполнению боевой задачи. Да и вообще, женщина создана для надежного тыла. Вот в тылу - да, женщины-медики нужны.