Выгодно ли России объединение нефтяных компаний в одну госкорпорацию
Даже то, что после первой публикации на эту тему в Wall Street Journal (в статье шла речь о слиянии трех компаний: "Лукойл", "Газпром нефть" и "Роснефть") в "Лукойле" и "Роснефти" заявили, что никаких переговоров на эту тему не ведется, не охладило страсти. К тому же всем было понятно, что о подобном решении может быть объявлено только после его принятия, а не в период обсуждения. Масла в огонь подлила газета The Financial Times, которая опубликовала схожую заметку со ссылкой на источники, что инициатива о слиянии компаний исходит от главы Минэнерго Сергея Цивилева. По сведениям британского издания, глава российского ведомства отмечал, что нефтяной отраслью сложно управлять из-за большой независимости нефтяных компаний от министерства, а также высокой конкуренции и отсутствия консолидации между ними.
Причем, никто даже не обратил внимания, а в первую очередь это должны были сделать уважаемые во всем мире Wall Street Journal и The Financial Times, на то, что вопрос о национализации компаний и их слиянии под крылом государства явно находятся вне компетенций Минэнерго. Но, предположим, такая инициатива была, и мы рассмотрим саму идею создания государственной нефтяной мегакорпорации.
На первый взгляд, в условиях санкций, такое решение притягательно для регулятора. Проще управлять отраслью, где есть только один крупный игрок. Не случайно, эта тема поднималась и ранее, причем совсем не в западной прессе. К примеру, такие предложения звучали в Госдуме в 2022 году. Возникали они раньше. Есть ее сторонники и в экспертном сообществе.
По мнению заместителя председателя наблюдательного совета ассоциации "Надежный партнер", члена экспертного совета конкурса "АЗС России" Дмитрия Гусева, в сегодняшних условиях, после того как не один десяток лет в стране пытались создать некий внутренний топливный рынок, но при этом в его работу приходилось постоянно вмешиваться в ручном режиме управления, в создании единой компании есть смысл. Рыночными методами не получается добиться надежности и стабильности поставок топлива в регионы, создать собственный флот современных судов-танкеров, мы продолжаем пользоваться котировками иностранных ценовых агентств для определения цены нефти и ориентируемся на экспортную цену топлива для Европы, куда его не поставляем. Топливо торгуется на бирже, но его цены в рознице ограничены инфляцией и находятся под контролем государства. Создание одной госкомпании позволит все эти разночтения и несуразности убрать, а также сэкономить на управленческом аппарате.
Но дьявол, как известно, в деталях. Мы уже проходили период командно-административной системы в экономике, и она доказала свою несостоятельность. Оказалась не гибкой, тяжеловесной и не способной самостоятельно выходить из кризиса. Да, она позволяла удерживать какое-то время цены на критически важные товары, но лишь до тех пор, пока эти товары не оказывались в разряде дефицита и ими не начинали спекулировать, продавая втридорога. Кроме того, говоря о нефти и топливе, мы подразумеваем экспорт, который предполагает работу на мировом рынке и по его законам. А сейчас есть еще и санкции.
Тот же Гусев подчеркивает, что в отношении роста производства, доходов бюджета и обхода санкций эффективность слияния нефтяных компаний в одну госкорпорацию сомнительна.
А по словам заместителя председателя Комитета Госдумы по энергетике Юрия Станкевича, конфигурация нефтяной отрасли страны, предусматривающая наличие нескольких крупных игроков, подтвердила свою эффективность, в том числе в течении последних трех лет. Выручка от продажи нефти и нефтепродуктов остается крупнейшей статьей доходов нашей страны. Наличие конкуренции побуждает компании к непрерывному снижению издержек, поиску рынков сбыта за рубежом, привлечению внебюджетного финансирования для новых проектов, миллиардным инвестициям в НИОКР, освоению трудноизвлекаемых запасов, внедрению наилучших доступных технологий. В сравнении с иными отраслями по добыче углеводородов (газовая, угольная) "нефтянка" чувствует себя сегодня наиболее уверенно, отмечает Станкевич.
С точки зрения главы Фонда национальной энергетической безопасности Константина Симонова, наши компании-экспортеры нефти и так немаленькие, чтобы их еще укрупнять, им хватает коммерческого веса. Главный показатель - снижение скидок на нашу нефть. Дисконт перестал быть главным инструментом в продвижении российской нефти на мировом рынке. Она востребована, на ее поставку заключаются долгосрочные контракты. Если сейчас объединить компании, огромное количество времени уйдет на притирку и согласования новых условий поставок. Этим хаосом обязательно воспользуются импортеры нашей нефти, чтобы выбить себе дополнительные бонусы в минус нам. Кроме того, одна громадная государственная компания окажется прекрасной мишенью для западных санкций. Процесс реорганизации и уязвимость одного большого экспортера пагубно скажется на объемах поставок и ценах на нашу нефть.
Впрочем, пострадает не только экспорт, но и добыча нефти в России, снизится эффективность работы, считает эксперт. Три компании, упоминаемые в статье Wall Street Journal, стратегически развиваются совершенно разными путями. Флагманский проект "Роснефти" - "Восток Ойл", это развитие Восточной Сибири, добыча на суше, на севере, в непростых условиях, с вывозом нефти по Севморпути. "Газпром нефть" - это освоение более глубоких горизонтов в Западной Сибири, добыча с баженовской свиты. Как говорят наши старые нефтяники, под Западной Сибирью лежит еще одна Западная Сибирь, в том смысле, что нефти там столько же и даже больше, чем было на уже освоенных горизонтах недр региона в 70-80 годах прошлого века. И, наконец, "Лукойл" делает ставку на шельфовые проекты на Каспийском море, которые успешно развивает. И стоило бы пустить его на шельф Балтики и Арктики. То есть компании разные, объединять их нет никакого смысла. Кумулятивного эффекта с точки зрения разработки и внедрения технологий, а также интенсификации добычи в данном случае не будет. А вот с точки зрения создания в стране крупнейшего лоббиста - эффект будет, но скорее негативный. Когда у нас будет одна большая компания, она сможет гораздо более настойчиво требовать повышения цен, к примеру, на бензин или дизель. Она ведь будет не только государственная, но еще и коммерческая. Речь ведь не идет о выкупе 100% акций. Поэтому я категорически против идеи создания госкорпорации, поясняет Симонов.
Схожее мнение у главы Центра анализа стратегии и технологии развития ТЭК Вячеслава Мищенко. Он отдельно подчеркивает, что рассуждать о слиянии компаний пока можно только гипотетически, поскольку никаких официальных заявлений или документов со стороны нашего правительства не было, а были только домыслы в прессе, причем не российской, а западной. По словам Мищенко, если сделать допущение о возможности слияния, то оно имеет смысл только с точки зрения сбыта и переработки нефти. Но тогда становится непонятно на каких условиях нефтяные компании, которые продолжат добывать нефть, но будут лишены права поставлять ее за границу, будут работать с единым экспортером. Пока наш рынок по-прежнему функционирует в старой модели ценообразования, основанной на экспортной альтернативе (экспортная цена нашей нефти и нефтепродуктов).
Здесь также можно вспомнить, что условие Большого налогового маневра (снижения экспортной пошлины до нуля и увеличение налогов на добычу) для нефтяной отрасли заключалось в свободе компаний распоряжаться добытой нефтью по своему усмотрению после уплаты налогов в казну. И в случае создания одного экспортера оно нарушается.
Кроме того, с точки зрения Мищенко, для успешной работы такого единого экспортера нашей нефти необходимы уже функционирующие независимые от Запада транзакционные, страховые и платежные механизмы, которые сейчас только создаются в рамках БРИКС. Без них создание единого экспортера нашей нефти - идея весьма сомнительная. Такая компания будет уязвима для санкций в большей мере, чем сейчас несколько крупных экспортеров.
В заключение Симонов отмечает, что генератором цифр и новостей в нашем информационном поле опять стали западные СМИ. На них оперативно отреагировали наши нефтяные компании, но, удивительно, ни один чиновник пока не опроверг публично эти громкие и ничем неподтвержденные заявления, а стоило бы, замечает эксперт.