Из истории трех провинциальных клириков, живущих на "старгородской поповке", постановщик выбрала наиболее яркие русские типы и те события, которые понятны и без погружения в церковный контекст. Ее "Соборяне" обходятся без колокольных звонов и крестов на рясах - для режиссера это принципиальный момент, поскольку речь идет о человеке вообще, а не о представителях духовного сословия. Тем не менее главные герои восходят на свои незримые голгофы и к финалу занимают места на импровизированной лестнице в небо.
То, что зрителя ожидает галерея праведников, понятно сразу даже тем, кто не знаком с текстом Лескова. Само оформление спектакля, неизменное на протяжении обоих действий, отсылает к канонам православной иконографии. Дощатые мостовые Старгорода (они же - речные волны, они же - образ жизненного пути) проложены над сценой ломаными линиями, как условные "горки" в иконных пейзажах. Местами настил обрывается, и прыгать через эти прогалы персонажам приходится до гробовой доски.
Позы и жесты актеров, то и дело воздевающих руки к небу, тоже "срисованы" с изображений святых. Особенно часто это делает протопопица Наталья Николаевна (ее играет сама Агуреева), наклоняясь вперед с неестественно прямой спиной - этот персонаж и в романе самый светлый и бесхитростный, близкий к заповеданному "будьте как дети".
Вместе с тем праведники с "поповки" и примкнувшая к ним богобоязненная помещица Плодомасова с карликом Николаем Афанасьевичем - не одномерны. Они, пусть и в легкой форме, тронуты разными русскими болезнями от радикализма до алкоголизма, от инфантильности до самодурства.
"Жизнь кончилась, началось житие" - у Лескова этой фразой отмечен перелом в судьбе центрального персонажа, ревностного протопопа Савелия Туберозова, который попал в немилость у духовного начальства за милость к всевозможным падшим, включая раскольников и нигилистов. В спектакле она тоже звучит, но по сути житием выглядит как раз поведение священника до наложения санкций.
Туберозов в исполнении Ильи Шакунова с самого начала выглядит почти идеальным - проповедует с горящим взором, обожает "негодящую женку" с ее наивными капризами, не позволяет себе резкостей и колкостей, вовремя покидает хмельные застолья с опасными разговорами и смиренно стоит между враждующими консерваторами и либералами, молясь за тех и за других. А вот когда ему приходится пострадать за свои убеждения, внезапно оказывается упрямым гордецом - в отличие от тех, кто хлопочет за него, ради любви забыв про свое достоинство.
"Мой герой положительный, но вообще если разобраться, то он же все время всех ругает, потому что все происходит не так, как он хочет, как должно быть. И он восклицает: "Ну что же вы, как дети-то малые, не можете этого понять!". Мне кажется, положительного в такие моменты мало в нем. Его "Пойду один в пустыню и там перед дикими камнями спою" говорится уже, наверное, в отчаянии каком-то…" - рассуждает актер Илья Шакунов.
Лесковский Старгород в спектакле неуловимо напоминает Калинин из "Грозы" Островского с его "темным царством" малограмотных мещан, богатых самодуров и юродивых мечтателей. При всей симпатии писателя (и режиссера) к представителям "поповки" невозможно не заметить, что они плутают в потемках вместе с народом. И что именно их неспособность отвечать на каверзные вопросы молодых "супостатов" (всего лишь необразованных, но думающих людей) питает раскол в обществе и отход от веры. Старые ответы больше не срабатывают. И возмущенные законоучители, увы, подобно старгородским чиновникам не видят иных выходов, кроме как наказать тех, кто задает вопросы…
Ключевая метафора спектакля - шаткость. Это слово повторяется неоднократно, его смысл читается и в пресловутых "горках", и в накренившейся башне в углу сцены, которая за счет игры софитов (художник по свету - Иван Виноградов) напоминает колокольню. Плодомасова хлестко рассуждает о политике, с болью подмечая ее парадоксы ("то поляков нагайками потчуем, то у их хитрых полячек ручки целуем; это грешно и мерзко так людей портить") и бессмысленность ("во всем, что сего государства касается, окроме божией воли, мне доселе видятся только одни случайности"). Из ее же уст можно услышать и подлинно патриотическую мораль, которая не теряет актуальности: "…а и нам те поляки не страшны бы, когда б мы сами друг друга есть обещанья не сделали… За одно нам хвала - что много нас: не скоро поедим друг друга".
Прозрачное и выверенное в целом действие местами обидно провисает по темпу - что можно, пожалуй, объяснить тем, что спектакль идет нечасто. Выручает живая музыка (композитор - Валерий Воронин), которую прямо на сцене играет камерный ансамбль "Солисты Москвы"). Получается нечто вроде "подушки безопасности".
"Если актеры играют какой-то эпизод дольше, чем задумано, мы держим фермату на какой-то ноте, пока наконец не прозвучит сигнальное слово, на котором нужно продолжать музыкальную фразу. Или повторяем последние четыре такта. Бывает, что, наоборот, текст ускоряется. Исполнение во время спектакля каждый раз происходит по-разному, и музыканты сами могут вдруг придать звучанию новую, неожиданную для меня краску", - отметил руководитель ансамбля, дирижер Юрий Башмет.
Постановка пользуется популярностью в Москве и уже была несколько раз показана на гастролях. На такой интерес к спектаклю, где основу составляют разговоры, да еще на сложном лесковском языке, режиссер, с ее слов, даже не рассчитывала.
"После первых прогонов я думала, что дело швах, - призналась Полина Агуреева. - Но оказалось, что все эти вопросы, которые ставятся в "Соборянах", беспокоят не только меня. Тут есть интеллектуальный пласт, есть всем понятный душевный: что такое любовь, что такое верность своему пути. И, конечно, каков этот путь у России. Кто мы, куда мы идем и как обращаться с этим пароксизмами русской души, где кто-то торгует карликами, кто-то защищает веру и при этом топит противника в речке?.. Все у нас с перебором, со страстью неимоверной, с парадоксами, с юмором, с трагизмом и жертвенностью. Персонажи - прекрасные люди, но несовершенные: хромые, косые, нелепые… Наверное, у меня самой есть какая-то этим уязвленность, тоска по совершенству. Мы же сравниваем себя мысленно с теми высокими духовными сущностями, о которых где-то узнали или прочли."