Что не так с фильмом "Джульетта и Ромео", новой интерпретацией Шекспира?

На экраны страны выходит еще одна версия бессмертной истории о веронских влюбленных - мюзикл с инвертированным названием "Джульетта и Ромео". Он снят с такой наивной храбростью первопроходцев, словно не было у нас ни грандиозных версий Франко Дзеффирелли и Бэза Лурмэна, ни двух вариантов "Вестсайдской истории" Роберта Уайза и Стивена Спилберга.

Режиссер Тимоти Скотт Богарт известен по фильму "Рождение легенд", где он воспел карьеру своего отца, музыкального продюсера Нила Богарта. Новый мюзикл он создал на музыку своего брата Ивэна Богарта в стиле инди-поп - она, по замыслу, должна привлечь молодежь. На роль 14-летней Джульетты пригласил 27-летнюю датскую актрису Клару Ругор, на роль 16-летнего бунтаря Ромео - почти 40-летнего австралийца Джеми Уорда. Несоответствие возрастов очень видно на экране - по всем канонам молодых зрителей это должно отвратить. И правда: прокат фильма и дома, и в мире оказался провальным. Как пойдет дело у нас - посмотрим: прокат в России начнется 7 августа.

Бродячие сюжеты классики давали и будут давать пищу для фантазии все новых киноавторов. А зрители сами решат - смотреть или не смотреть

На основе общеизвестной фабулы режиссер написал свой сценарий, заменив шекспировский пятистопный ямб своим прозаическим текстом - он вызывает оторопь упрощением знаменитой трагедии до уровня приключенческой сказки-мелодрамы. То, что уже в названии фильма герои демонстративно поменялись местами, не случайно: их функции переосмыслены в духе новейших феминистских требований, и самую активную роль здесь играет ушлая Джульетта с раскованной пластикой современной эмансипированной студентки. От перемены мест слагаемых в названии сумма изменилась так, что сочинение устаревшего Барда теперь стало не узнать.

Значительно большее место, чем у Шекспира, в картине занял исторический фон: перед нами не просто два враждующих семейства, а две борющиеся за власть политические силы. В ход этой борьбы и вторгается запретная любовь Ромео Монтекки и Джульетты Капулетти, причем, в отличие от оригинала, их плотская "свадьба" случается незамедлительно, задолго до рокового свадебного бала во дворце Капулетти - старомодные робость и трепетность первой юношеской страсти здесь неуместны.

Все снято на площадях и в интерьерах реальной Италии (к художественному решению приложил руку такой мастер, как Данте Ферретти), что придает событиям вкус достоверности даже несмотря на неизбежную в мюзикле оперность костюмов, хореографии и антуража. Все необычайно красиво: пейзажи, пышные балы и феерические маскарады, любовные сцены с их почти балетной пластикой, даже поединки-потасовки - изощренная хореография современных уличных разборок.

Менее тщательно разработаны характеры. Если Клара Ругор и Джеми Уорд артисты уже опытные, демонстрируют кое-какую подкупающую химию и запоминается работа Николаса Подани в роли Меркуцио, то остальные персонажи остаются движущимися, иногда подающими голос фигурками. Из окружения выделяются Брат Лоренцо (Дерек Джекоби) и Аптекарь, которого автор фильма сделал евреем - вероятно, для колорита (Дэн Фоглер).

Аптекарю отданы и самые разбитные куплеты, под которые публика будет притопывать - остальная музыка настолько лишена индивидуальности, что иногда кажется, что слушаешь сказку наподобие "Короля Льва" или "Аладдина". К финалу композитора окончательно покидает вдохновение, и музыкальные номера просто тормозят развязку, вызывая досаду.

Развязка - самое неожиданное и удивительное в этом фильме. Действительно, как развлечь нынешнюю публику самой печальной на свете повестью, если влюбленные в ней так нелепо погибают и только любовь остается бессмертной! Поэтому почившим в пьесе Ромео с Джульеттой здесь даровано подобие загробной жизни. То есть снадобье Аптекаря все-таки срабатывает, влюбленные сливаются в поцелуе и уходят вдаль, к новым горизонтам. Титр "Продолжение следует" не оставляет сомнений в том, что Тимоти Скотт Богарт уже дописал Барда и собирается снять сиквел, а возможно, и франшизу.

И то дело: в обездоленные времена Шекспира даже слов таких не знали.

P.S.

К вопросу об экспериментах с классикой

Сейчас много спорят о том, можно ли экспериментировать с классикой, ее неизбежно "искажая". Думаю, что можно, и это даже неизбежно в живой развивающейся творческой жизни. В конце концов, и сам Шекспир в своих пьесах перерабатывал фабулы произведений, существовавших задолго до него, в частности, новелл итальянского писателя Маттео Банделло. И инверсия в названии уже была использована в опере Беллини "Капулети и Монтекки", написанной на сюжет Банделло (второе "т" - уже творчество Барда).

Можно из трагедии делать хоть комедию, хоть пародию, ничего страшного. Есть мультфильм, где Ромео и Джульетта - влюбленные тюлени, а монах Лоренцо - морская выдра: чувство юмора - необходимая составляющая человеческого интеллекта. "Дон Кихот" - это и книга, и балет, но кто скажет, что по балетному идальго можно судить о смысле книжного: у него другие достоинства.

Бывают и совсем курьезные случаи: российские читатели знают деревянного человечка Буратино по Алексею Толстому, Изумрудный город по Александру Волкову, а мир об этом не подозревает, точно зная, что все это придумали Карло Коллоди и Лаймен Фрэнк Баум.

У каждой из авторских версий есть свои потери и свои достоинства - обе существуют долго и счастливо.

Так что бродячие сюжеты классики давали и будут давать пищу для фантазии все новых авторов. А мы, читатели и зрители, будем решать, стоит это нашего внимания или нет. В конце концов, в веках осталось имя Шекспира, а не автора первоисточника Банделло. При всех его достоинствах время так и не сохранило его творения в благодарной памяти человечества.

Кстати

Как далеко могут зайти интерпретаторы?

В номере "РГ" от 17 июля эксперты обсуждали, надо ли интерпретировать и осовременивать классиков по-своему - где тут границы допустимого? Мнениями поделились известные режиссеры, писатели, менеджеры.

Марина Брусникина, главный режиссер РАМТа: "Вам кажется, что Гамлет хороший, а кому-то, что он трус или сумасшедший. Кого любит Гертруда? Если отца - то она слабая женщина, которая поддалась уговорам, либо жертва. Отец Гамлета подталкивает сына к мести и губит - такая трактовка вполне возможна. Любой персонаж в "Гамлете" - это бездна вопросов, и на все можно получить разные ответы, в зависимости от трактовки… Поэтому, когда мы говорим о трактовке классики, которая не сходится с моей личной, то нужно допускать возможности, а не идти из собственного представления".

Алексей Гравицкий, сценарист фильма "Онегин": "От идеи делать сценарий "Онегина" в стихах мы отказались: у Пушкина на весь роман два с половиной диалога и примерно столько же сцен… У меня не было желания сделать фильм Гравицкого, было желание сделать фильм Пушкина и максимально Пушкина в сценарий втащить, сохранить. Угодить всем ни в какой интерпретации классики невозможно, но всегда есть к чему стремиться".

Павел Басинский, писатель: "Шум вокруг слишком смелых интерпретаций классики поднимают люди моего и предыдущих поколений. Молодежи это, выражаясь ее языком, "фиолетово". Я думаю, что любая интерпретация классики возможна и допустима. Она может быть подвержена только суду критики за безвкусицу, например, но никак не за потрясение нравственных основ. Классические тексты - не сакральны…"