Главная пьеса Мустая Карима вернулась на сцену греческой трагедией

В репертуаре Башкирского государственного академического театра драмы имени Мажита Гафури вновь появился спектакль по пьесе классика башкирской литературы Мустая Карима "В ночь лунного затмения" в постановке заслуженного деятеля искусств Башкортостана Айрата Абушахманова.

По словам дочери Мустая Карима Альфии Каримовой, отец считал пьесу главной в жизни - "с ней он родился как автор трагедии". Начиная с 1963 года ее ставили в театрах по всему Советскому Союзу и даже поле развала великой страны она не сходила с подмостков. И каждый постановщик находил в ней новые смыслы.

Фото: Роман Шумнов

Напомним фабулу пьесы. Действие происходит в XVII веке в старинном башкирском роду, которым после смерти мужа правит властная Танкабикэ (народная артистка РБ Сара Буранбаева). Все готовятся к свадьбе среднего сына Акъегета (Линар Баитов) и дочери правителя соседнего рода Зубаржат (Сабина Киреева). Она должна состояться, когда с войны вернется старший брат Юлмурза. Однако тот погибает, и по старинному родовому обычаю Акъегет должен жениться на вдове брата Шэфэк (Лилия Сагитова), а Зубражат - выйти замуж за младшего сына, 11-летнего Ишмурзу (Рамазан Галимов).

Танкабикэ понимает, что такое решение разрушает жизнь Акъегета и Зубаржат, но не смеет пойти против решения аксакалов, настаивающих на соблюдении традиций. Влюбленные подчиняются старшим, но продолжают встречаться тайком. Это становится достоянием гласности. Молодых людей изгоняют из общества, запретив соседним родам давать им приют. И Акъегет с Зубаржат уходят в никуда, в лунный свет.

В Башдрамтеатре неоднократно обращались к этой трагедии. Последний раз - в 2011 году. Тогда режиссер-постановщик Айрат Абушахманов представил собственную интерпретацию, несколько отступив от авторского текста. В этот раз он предложил ее классический вариант в традициях античной трагедии, введя в спектакль хор, чем поднял масштаб конфликта от частного до вселенского.

Фото: Роман Шумнов

На сцене - ничего лишнего (художник-постановщик заслуженный деятель искусств РБ Альберт Нестеров). Посередине установлен помост, на котором в плетеном кресле восседает Танкабикэ. Нет привычных глазу признаков принадлежности к башкирскому роду. Сзади колышутся составленные из узловатых канатов геометрические символы, как бы намекающие на традиционные орнаменты. Одежда персонажей тоже мало напоминает национальный костюм. Хотя ее элементы и присутствуют, но в гипертрофированном виде. Так, символ власти - мужской елян, в который облачается Танкабикэ, когда делает важные объявления, касающиеся всего рода, просто огромен. К тому же он целиком красный, в то время как красный цвет традиционно использовался только для отделки костюма.

Фото: Роман Шумнов

Художник использовал цвет для характеристики персонажей. Невинные души - маленький Ишмурза, Диуана (Блаженный), Акъегет, Зубражат и Шэфэк - одеты в белое. Очень сильный ход, не оставляющий зрителей равнодушными, когда на Шэфэк надевают оторванный рукав от мужниного военного облачения. Это все, что от него осталось. Примечательно, что нижнее платье у Танкабики тоже белое, но поверх него надет бордово-черный женский елян, что подчеркивает двойственность ее натуры. Она выглядит и ведет себя как безупречная во всех отношениях мать семейства, однако прибившийся к роду Дервиш (Айсыуак Юмагулов) разоблачает ее. Оказывается, Диуана (заслуженный артист РБ Юнир Куланбаев) - ее незаконнорожденный сын. Сначала Дервиш пытается шантажировать Танкабику этим фактом, требуя за молчание отдать ему Шэфэк, а получив отказ, объявляет во всеуслышание.

Фото: Роман Шумнов

Возвращаясь к теме символизма цвета, надо сказать, что и дервиш, с которого соскочило все благообразие и набожность, стоило ему увидеть Шэфэк, старцы и хор одеты в серое. У хора лица закрыты капюшонами, которые снимаются лишь на поклонах, и тогда видно, что это не статисты, а ведущие артисты Башдрамы.

Хор - отдельный и важный коллективный персонаж, который дублирует судьбоносные решения, принимаемые старейшинами. С артистами-"хористами" работала приглашенная из Астаны хормейстер театра "Жастар" Анель Сергибаева, а пластическое решение предложил хореограф народный артист РБ Ринат Абушахманов.

Помимо цветовых эффектов в спектакле уделено большое внимание световым акцентам (художник по свету Сергей Гаевой, Набережные Челны). Тревожность ситуации подчеркивается красным заревом на заднике сцены, полутьмой, в которой двигается хор, неумолимо выполняя волю вершителей судеб. Сильное впечатление производят сцены, где хор становится барьером между Акъегетом и Зубражат, а позже, собравшись в круг, указывает направление движения - "вон отсюда"…

Фото: Роман Шумнов

Как писал Мустай Карим, "рабство внешнее давно исключено, но рабство души существует и в пьесе я протестую против этого рабства…"

В духовном рабстве находятся все, кроме Акъегета и Зубаржат, которые остались верны своей любви и выступили против канонов, считавшихся незыблемыми. Поэтому им не приходится ждать помощи от кого бы то ни было. Ведь все остальные покорно смиряются перед законом, даже если в душе кипит возмущение.

Фото: Роман Шумнов

С первой до последней минуты спектакль держит зрителя в напряжении. Но в отличие от античной трагедии, в этом спектакле с небес не спускается "бог из машины", который разрешает сложную ситуацию к удовольствию всех причастных. Да и финал протестует против идеи неотвратимости судьбы и бесплодности попыток что-то изменить. Поведение влюбленных говорит само за себя: нужны только воля и решимость, чтобы противостоять закоснелым догмам, ломающим судьбы. Пусть даже ценой изгнания.