Чьи лица смотрели в глаза пришедшим на премьеру? Имен под снимками не было. Маэстро Юрий Башмет объяснил: "Для меня очень важно было понимание, что есть безымянные герои, их большинство, но все они - незабытые".
В программках, что выдали зрителям - Бессмертный полк участников концерта, музыкантов Всероссийского юношеского оркестра, солистов. Около ста портретов и имен - каталог памяти. Здесь и дедушка маэстро - Борис Абрамович Башмет. "Прошел все войну, медалей столько, что пиджак невозможно было поднять, а вот братья дедушки с войны не вернулись…".
Перед тем, как прозвучал "Реквием незабытых", Башмет предупредил: композитор Воронов не похож ни на кого, у него свой язык, музыка его - мощная, даже могучая, она потребует огромной концентрации… Действительно, Валерий Воронов - композитор с именем, его произведения исполняют по всей Европе. Для Башмета он пишет давно, еще не отгремели их совместные "Живые и мертвые. Солдатами не рождаются" по прозе Константина Симонова, еще продолжаются с аншлагами в Театре Гоголя их лесковские "Соборяне"...
А в этот раз Воронов взял в свои собеседники - поэтов, прошедших фронт, видевших глаза живых и павших, неопознанных солдат. Безымянных и незабытых.
"Смелость" Пастернака, "Родина" Симонова, "Ну что с того, что я там был" Левитанского, "Нас двадцать миллионов" Гамзатова - звучали великие стихи. Прекрасная Ирина Купченко буквально проживает бессмертные строки на сцене - как никто другой. В той же тональности, до самого нутра, читали и Полина Агуреева, и Евгений Ткачук, и Алексей Вертков. Затем вступали голоса солистов - баритон Николая Землянских и бас Данила Князева. И нарастая мощным фоном - Всероссийский юношеский симфонический оркестр и Хоровая капелла России имени Александра Юрлова.
Стихи, отлитые войной, все шли и шли… И эту мощную мистерию Памяти трудно с чем-то сравнить, да и незачем. Композитор ушел от традиционных смыслов Реквиема, лишь иногда добавляя аллюзии на литургию и колокольный звон. Это не музыкальное поминовение как жанр - это глубокое и трепетное "размышление о человеческой утрате, о Родине, о жертве и надежде". Минута памяти длиною больше часа - с целый век.
Режиссировала мировой премьерой Полина Агуреева. Она работала с Вороновым над теми же "Живыми и мертвыми" и "Соборянами", она его чувствует как никто и уж точно как никто чувствует тему: герои не нуждаются в пафосе. Ход, который она придумала - кажется единственно точным. С помощью сотрудников Третьяковской галереи Агуреева отобрала картины и графику художников-фронтовиков: Аркадий Пластов, Борис Угаров, Анатолий Никич-Криличевский, Константин Финогенов…
Увы, почти все эти художники сегодня кажутся едва ли не забытыми. "В последние три десятка лет о них вспоминали редко, а если говорили, то с пренебрежением, как обо всех художниках соцреализма, - объясняет Полина Агуреева. - А так хочется, чтобы вернулись и они, и те лица, которые они запечатлели. С их чистой верой в Родину, с их человеческой простотой…"
Пронзительная рифма - с первых картин, зависших над оркестром как фрески над молящимися, смотрят лица детей и подростков войны. Здесь же "Фашист пролетел" Аркадия Пластова, с погибшим мальчиком-пастухом. Та самая картина, которую Сталин взял с собой в Тегеран на конференцию с Рузвельтом и Черчиллем - когда убеждал тогдашних союзников открыть второй фронт…
Художник Константин Финогенов вошел с нашими войсками в свой родной победный Сталинград, зарисовывая каждый шаг. Пытался отыскать родных - все погибли. Там, где он жил и где учился - пустые глазницы воронок. И что же? Час мужества пробил тогда на часах. Он рисовал… А в "Реквиеме незабытых" его работы зазвенели в общем хоре совести. Хоре, понятном для сегодняшних героев…
А под занавес крупными планами на экране вышли актеры-фронтовики. Времена сместились и смешались. "Реквием непобедимых" оказался и парадом Бессмертного полка мастеров нашей культуры. И размышлением о том, почему благодаря им ничто не забыто. И никто не забыт.
Добавлю к этому: больше двух миллионов человек посмотрели прямую трансляцию "Реквиема непобедимых" из Концертного зала Чайковского. Слушали как дышали - вместе.
Полина Агуреева, режиссер, читала стихотворение Расула Гамзатова "Нас двадцать миллионов":
- На прямой вопрос, рифмуется ли наша премьера с тем, что происходит сегодня, я прямо отвечаю - конечно, рифмуется. Мы сейчас с вами говорим в прекрасном теплом месте в центре Москвы, а в это же самое время идет война, где воюют наши родственники, мужья, дети. И мои знакомые - тоже на фронте. Мы не должны об этом забывать.
Те бойцы СВО, что встречали наших гостей перед премьерой - они ничем не отличаются от тех, кто воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Это только в наше время "рационального мышления" можно услышать, что есть люди получше, а есть - похуже. Я не разделаю таких взглядов. Все люди одинаково лучшие, тем более те - кто гибнет за Родину.
Были разные войны в нашей истории, но разве можно говорить, что в одной войне наши герои погибали за "правое дело", а в другой нет.
Или такая страшная примета нашего времени - мы не смогли использовать в постановке сильные, страшные военные картины Александра Дейнеки, на них, оказывается, нет прав. Разве могут быть права на память, разве память не общая?
Мы с трудом отобрали картины из того, что можно было взять. Использовать при этом искусственный интеллект мы не захотели. В этом я - абсолютная старомодина. Мне недавно позвонили из консерватории и попросили прочитать ненаписанные письма Сергея Рахманинова - их якобы сгенерировал искусственный интеллект. Я отказалась, чем вызвала искреннее удивление на том конце провода. Единственное, что я спросила в ответ на такую реакцию - есть ли у вас бабушка, и хотели бы вы почитать письма, которых она не писала?
Так что мне кажется, использование ИИ - опасный путь, я не хочу по нему идти, он обрекает на то, что мы рано или поздно перестанем разбирать, где правда, а где нет. И это - пугает.