Второй кассационный суд общей юрисдикции вынес решение, способное войти в историю отечественного правосудия. Судебная коллегия удовлетворила представление московской прокуратуры и вдвое сократила срок наказания экс-главе банка БКФ и АО "Русский продукт" Ольге Миримской, некогда входившей в число 50 богатейших женщин в России по версии Forbes и год назад осужденной за взятки на 19 лет заключения. Миримской смягчено назначенное наказание по совокупности преступлений до 8 лет 9 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима со штрафом в размере 400 млн рублей, сообщил наш корреспондент из зала суда. Даже юристам трудно припомнить случай, чтобы срок лишения свободы за подобные коррупционные преступления был уменьшен наполовину.
Напомним, в декабре 2024-го Измайловский суд Москвы, согласившись с позицией гособвинения, признал Миримскую виновной по четырем эпизодам: дача взятки следователю Юрию Носову и три попытки подкупа судей в рамках имущественных споров. Год назад гособвинение просило для Миримской 20 лет лишения свободы со штрафом в 500 млн рублей, то есть прокуроры занимали очень жесткую позицию. Райсуд, признав вину Миримской полностью доказанной, обвинительную позицию немного смягчил - дал 19 лет колонии общего режима со штрафом в 400 млн рублей. Вряд ли кого-то сильно удивило бы, если бы в кассации гособвинение вернулось к своему первоначальному варианту и потребовало ужесточить наказание. Но ситуация с Миримской уникальна тем, что с инициативой о смягчении ей наказания сразу вдвое выступила не сторона защиты (она вообще настаивала на отмене обвинительного приговора и полном оправдании Миримской, которая свою вину не признала), а сторона обвинения.
"Учитывая ярко выраженный обвинительный характер судебной системы, стремящейся к достижению 99% обвинительных приговоров, подобное послабление выглядит исключительным случаем, выходящим за рамки общепринятой практики", - так еще до суда говорил адвокат Матвей Левант.
Основанием для беспрецедентного, по оценкам специалиста, смягчения приговора, вынесенного по четырем коррупционным эпизодам, послужили в том числе так называемые "материнские чувства" бизнес-леди, хотя прокуратура также апеллировала и к гражданской позиции осужденной, и к ее серьезным проблемам со здоровьем, и даже к переживаниям ее пожилых родителей. Это из разряда тех случаев, когда действия коррупционера пытаются оправдать, если их вообще можно оправдывать, родственными чувствами.
Только сфера эта больше эмоциональная. А когда это право стало опираться на эмоции? Оно по определению беспристрастно и одинаково для всех, принцип неотвратимости наказания не должен ставиться под сомнение. Иначе рухнут основы правосудия, а они столпы государственности. Не случайно год назад приговор Миримской был воспринят как демонстрация беспристрастности и жесткости в борьбе с коррупцией.
Совокупная сумма мзды, фигурирующей в деле, составляет почти 1,8 млн долларов США - сумма, немыслимая для многих граждан России, привыкших зарабатывать себе на жизнь честным трудом. Например, в одном случае речь шла о попытке дачи взятки в размере 550 тысяч долларов США за влияние на решение Пресненского райсуда Москвы по имущественному спору Миримской с ее бывшим мужем, экс-топ-менеджером печально известного "ЮКОСа" Алексеем Голубовичем.
В августе 2025-го дело Миримской рассмотрели в апелляции, приговор оставили без изменений. А затем словно что-то произошло. И хотя обвинение не ставит под сомнение виновность Миримской, разительная смена позиции в отношении наказания не ушла от внимания общественности. Новшеством в позиции обвинения стал такой аргумент: суды предыдущих инстанций не учли мотивы Миримской, которая, давая взятку следователю на 3,7 млн рублей, якобы "руководствовалась материнскими чувствами", пытаясь вернуть якобы похищенную новорожденную девочку. Однако такой довод не кажется "железобетонным", стоит вспомнить, за что именно год назад осудили Миримскую. Ребенок фигурирует лишь в одном из четырех эпизодов. Остальные три - это не связанные с ребенком, а чисто корыстные попытки дачи Миримской взяток судьям на сотни тысяч долларов (а не на тройку миллионов рублей, как следователю) в рамках имущественных споров с Голубовичем. Что говорят эксперты?
Доктор юридических наук Людмила Айвар на примере описанной ситуации так рассуждает о равенстве всех перед законом: "И тогда любая мать, отбывающая наказание, вправе задать вопрос: что за неравный подход?" И не только мать! Ссылаться можно на "отцовские", "сыновние", "дочерние" и прочие высокие чувства. Кто поручится за то, что теперь в суды по всей стране не хлынут десятки, а то и сотни ходатайств о значительном смягчении наказания - нашлись бы родственники? И тут уже впору задуматься о системных рисках.
Решение кассации в любом случае создает определенный прецедент в судебной практике, на который можно ссылаться другим коррупционерам. И чем это не новая форма защиты по делам о коррупции? Разве пример Миримской не способен проторить тропинку для других? Создать шаблон и указать путь, при котором ссылки на родственные не связи, а чувства могут быть использованы для смягчения наказания даже за тяжкие преступления.
Но на создании прецедента и сокращении срока Миримская и ее адвокаты могут не остановиться, и не исключено, что они будут просить ее освобождения из колонии уже с начала года. Один из защитников экс-банкирши после кассации обронил фразу о том, что уже в следующем году, до которого остаются считаные дни, его подзащитная сможет подать ходатайство об УДО. День в СИЗО засчитывается за полтора дня в колонии общего режима. Миримская провела в следственном изоляторе три года и еще год - в колонии. И в один миг получилось так, что она отсидела не четверть изначально назначенного ей срока, а уже две трети того срока, который под Новый год "даровала" ей кассация.
Ставить под сомнение принципиальность и независимость правосудия - дело неблагодарное. Обществу нужен ясный сигнал о том, что ответственность за коррупцию неотвратима. В этом свете "дело Миримской" предстает не как частное решение, касающееся только ее семьи. И этот сигнал может быть воспринят кем-то таким образом, что на суды обрушится лавина ходатайств о смягчении наказания по самым разным делам, а защита все чаще и громче, все настойчивее будет апеллировать к "гуманитарным" обстоятельствам. "Любой адвокат или сиделец будет ссылаться на это дело и прикладывать его как сложившуюся судебную практику, - считает Людмила Айвар. - Мы открываем ящик Пандоры".
Никита Навасардов, член научно-консультативного совета Центра общественных процедур "Бизнес против коррупции" при Уполномоченном по защите прав предпринимателей в Московской области, адвокат МКА "РОСАР":
"Приговор Ольге Миримской в виде 19 лет лишения свободы и штрафа в 400 млн рублей - безусловно один из самых суровых по делам о даче взяток в современной практике. Как следует из открытых источников информации, государственный обвинитель на стадии судебного разбирательства просил назначить Миримской 20 лет лишения свободы и штраф в 500 млн рублей.
Кассационное представление прокуратуры с требованием существенно смягчить приговор стало весьма неожиданным, как и само решение кассационного суда. С одной стороны, мы можем говорить об исправлении кассационным судом ошибок нижестоящих инстанций, с другой - данное решение о таком существенном сокращении срока наказания, с моей точки зрения, однозначно будет являться поводом для обжалования приговоров по такого рода уголовным делам".