Глава НСФР Емелин предложил открывать не более 10 карт на человека в одном банке

Ограничение числа карт не будет распространяться на уже открытые карты: например, если у человека 30 карт при обсуждаемом лимите в 20 во всех банках, то отказываться от них не нужно. Но если потребуется новая карта, то придется закрыть сразу 11. Об этом, а также о проблемах с закрытием карт, причинах попадания в базу подозрительных операций и о понятии "необычности" операций для банков рассказал в интервью "Российской газете" глава Национального совета финансового рынка (НСФР) Андрей Емелин.

Есть ли понимание у рынка, многих ли людей затронет ограничение числа карт? Насколько понимаю, сейчас все-таки остановились на 20 картах во всех банках и на 5 картах в одном банке.

Андрей Емелин: Обсуждаемые цифры - 5, 10, 20 - взяты произвольно, случайным образом: у Банка России сейчас нет системы учета всех выданных гражданам карт. Поэтому никто не знает, сколько реально в среднем у людей карт в разных банках.

"Финансы Mail" провели исследование: более чем пятью картами владеют 17,3% граждан. Это 25 миллионов человек. При этом больше 10 карт - у 6,3% граждан, то есть у более чем 9 миллионов человек. И это 9 миллионов самых экономически активных людей. То есть мы усложняем жизнь 9 миллионам граждан, подавляющее большинство из которых никакими дропами не являются. Причем это легко определить, поскольку количество карт у них изменяется достаточно плавно, а не резко и часто, как у реальных дропов (дропы, или дропперы, - лица, используемые мошенниками для вывода украденных денег, - прим. "РГ").

Мы же предлагали формулировать решение, исходя из целеполагания. Для чего вообще нужна эта мера? Нам говорят, что есть дроп-схемы, которые основываются на том, что дропы открывают большое количество карт в одном банке и по ним начинают переводить крупные украденные суммы, дробя их на множество мелких. Давайте откроем статистику МВД. Сколько карт обычно открывает такой дроппер? Статистика показывает - не 10 штук, и не 100, а до нескольких тысяч штук. Вопрос - если модель дроппера построена на том, что он открывает сотни и тысячи карт в одном банке, и если мы поставим ограничение, например, 10 карт внутри одного банка, мы же закроем схему с 10 тысячами карт? Очевидно, закроем. При этом мы помешаем большинству обычных граждан иметь необходимое им число карт? Очевидно, не помешаем.

То есть вы предлагаете ограничить число карт на человека десятью именно в одном банке и только?

Андрей Емелин: Совершенно верно. Для реализации такого механизма практически ничего не нужно - ведь каждый банк внутри себя знает, сколько карт у его клиента. Причем можно начать даже с 20 карт внутри одного банка, чтобы гарантированно не создать проблем для клиентов, у которых может быть несколько карт для членов семьи, привязанных к одному базовому счету, несколько карт, привязанных к счету для онлайн-платежей, несколько кредитных, бонусных и других карт. Таким образом, с минимальными затратами мы перекроем главный канал - возможность получения неограниченного числа карт мошенниками.

Ситуация же с межбанковским учетом карт принципиально сложнее и затратнее. Сейчас у нас нет системы, которая бы могла это делать в онлайн-режиме, и нам потребуется создать, скорее всего, на базе НСПК не только систему учета общего количества карт, но и систему онлайн-информирования всех банков о каждом факте выдачи и закрытия каждой карты в стране. Потому что оформление карты происходит дистанционно, и человеку ничего не мешает, оформив карту в одном банке, в следующую минуту начать открывать карту в другом. И этот другой банк уже должен иметь информацию, поступившую из первого банка в общую систему, о том, что клиент вышел за лимит.

А какую проблему сможет решить создание такой системы? Не очень понятно какую. Схем, которые были бы построены на том, чтобы у одного дроппера было по 10 карт в 100 банках, просто нет в природе. Поэтому в данном случае мы даже превзошли благородного идальго Дона Кихота Ламанчского и боремся исключительно с нашим собственным воображением, в котором возникла ветряная мельница, которой даже в природе не существует.

Поэтому мы стоим на том, что нужно начать и пока остановиться на внутрибанковском лимите. Причем мы считаем, что и 10 карт для первого этапа - это мало. Но если Банк России так настаивает, давайте поставим 10 и посмотрим, сколько жалоб будет на то, что людям не хватает этого количества. А уже потом решим, что и как ограничивать дальше, если в этом вообще еще будет нужда.

И главное - мы предлагаем пойти мягким экспериментальным путем, не устанавливая один из самых жестких лимитов в мире после полного отсутствия подобных ограничений в течение 35 лет функционирования у нас рыночной экономики. И вот только если эффект от внутрибанковского лимита окажется хуже ожидаемого, можем запустить систему межбанковского учета. Одна мера - простая, низкозатратная и легко реализуемая. Вторая - сложная, дорогостоящая и трудно администрируемая. Нам же предлагают взять и реализовать их сразу вместе. Мы говорим: "Ну зачем с двух рук стрелять, если с левой у нас получается хуже?". Не надо из себя амбидекстра строить. Давайте отстреляем с правой и посмотрим, что получилось и куда мы попали.

А если допустить ситуацию, что у человека будет 21 карта. Как быть с той, которая выходит за рамки лимита? Ему ее придется закрыть?

Андрей Емелин: Предполагается, что действующие карты под это ограничение не должны попасть, и если сейчас карт 30, то ничего делать будет не нужно. Трудности возникнут именно с открытием новой карты: общий лимит в 20 карт при открытых 30 потребует, чтобы человек сначала обошел все банки, где есть лишние 11 карт, и все эти карты там закрыл.

При этом каждому из нас известно, сколько проблем возникает с закрытием действующих карт. Почему у людей много карт в том числе? Потому что их закрывать долго и неудобно. Нет простого, быстрого онлайн-механизма отказа от карты. И мы как раз и предлагали Банку России прежде чем вводить ограничения разобраться со стандартизацией и упрощением процедуры закрытия карт. Очень надеемся, что данный аспект не выпадет из обсуждения.

Банк России собирается усовершенствовать процедуру реабилитации клиентов, ошибочно попавших в черный список. Во-первых, возникает вопрос, почему такие клиенты вообще попадают в список? Кто принимает такое решение - банк, МВД или ЦБ?

Андрей Емелин: Это четко установленный порядок, а не спонтанные вариации. Попадать в базу Банка России клиенты могут из всех перечисленных каналов.

Изначально данную базу формировали банки, направляющие в Банк России информацию об операциях, совершенных без добровольного согласия, как о совершенных, так и о приостановленных, то есть имеющих подозрительные признаки.

Информация о лицах и электронных средствах платежа (ЭСП), которые были задействованы в таких операциях, поступала в базу ФинЦЕРТ Банка России и в дальнейшем оперативно доводилась до всех остальных участников рынка.

Затем был принят закон, который регламентировал информационный обмен между Банком России и МВД. И в рамках него МВД стал передавать информацию о лицах, в отношении которых возбуждены уголовные дела по статьям, связанным с мошенничеством со счетами и картами. А в сторону МВД стала оперативно передаваться информация о выявленных операциях без добровольного согласия.

То есть эта база стала единой: для банков появилась градация, поступила ли информация от какого-то другого банка, или это информация поступила от МВД. И в ситуации, когда информация от МВД, меры реагирования жестче.

А каким образом в базу попадают люди, которые уверены, что не связаны с подозрительными операциями?

Андрей Емелин: Это возможно, например, в случае, когда у лица похищается электронное средство платежа, как физически, так и посредством получения доступа через онлайн-канал со стороны мошенников или вредоносное ПО. В этом случае действительно возможно совершение операции, о которой человек не знает.

Ранее из базы ФинЦЕРТ исключиться вообще было непонятно как. Но потом были внесены поправки в законодательство, и был установлен порядок и регламентный 15-дневный срок, в течение которого Банк России должен рассматривать такие жалобы.

Насколько сложно клиентам себя реабилитировать?

Андрей Емелин: Сама процедура достаточно непростая, потому что приходится рассматривать каждый случай индивидуально, оценивая наличие или отсутствие связи между конкретным событием, то есть операцией без добровольного согласия, и действиями конкретного лица в определенный момент времени. Как можно понять, очень много различных ситуаций и обращений.

Но уже наработана определенная практика рассмотрения, выработались примерные процедуры. Действительно, по ряду лиц решения об исключении принимаются, по кому-то идут отказы, эти люди иногда идут в суд, но без особых перспектив. И по большому счету, если, по мнению Банка России, блокировка была правомерной, то это пересилить очень сложно.

Есть жалобы, что если добросовестный клиент попал в базу, то банк доходчиво и понятно не объясняет причины попадания, блокировки и путь решения. То есть человека оставляют один на один с проблемой. ЦБ даже информационное письмо выпускал в августе. Как изменилась ситуация за эти месяцы, стали ли банки давать детальное объяснение причин блокировки?

Андрей Емелин: Эта работа не месяц назад началась и не месяц спустя закончится. Эта проблема коренится в разном правовом режиме информирования в рамках 161-ФЗ о платежной системе и 115-ФЗ о противодействии легализации. Если в рамках первого информирование возможно, то по 115-ФЗ оно просто запрещено. Поэтому в тех случаях, когда человеку не очень четко говорят, что у него послужило причиной блокировки, почти наверняка это 115-ФЗ. Просто потому, что информирование о мерах, принимаемых в рамках ПОД/ФТ (противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма, - прим. "РГ"), прямо запрещены законом. Поэтому все разъяснения и рекомендации Банка России направлены в большей части в сторону антифрода (борьбы с мошенничеством, - прим. "РГ"), то есть 161-ФЗ, а не ПОД/ФТ.

Банки же, начав со 115-ФЗ, привыкли к тому, что они никому ничего объяснять не должны, а должны просто выполнять требования закона. Поэтому Банк России дал достаточно детальные разъяснения по информированию клиента о примененных мерах, погрузился на более ранние этапы принятия этих решений. Теперь сам банк должен объяснить клиенту, как ему действовать для проверки обоснованности включения в базу, а в случае, если клиент был включен в базу другим банком, а в своем банке по клиенту никаких подозрений нет, то банк может сам также обратиться в Банка России для его исключения.

Соответственно, всем клиентам дорога только в Банк России, который и уполномочен принимать решения по подобным заявлениям. Так что, на мой взгляд, здесь ситуация будет исправляться. Банк России взял ситуацию с информированием на плотный мониторинг.

Но не все банки так открыты к объяснению пути реабилитации и причин блокировки?

Андрей Емелин: Да, недостатки могут быть у отдельных банков, но в общем и целом ситуация, как мне кажется, улучшается. Но надо понимать, что тут, к сожалению, без безвинно пострадавших мы точно не обойдемся. Это неизбежное следствие тотальной борьбы с мошенничеством.

К тому же принимаются новые меры по ужесточению критериев операций, совершаемых без согласия. Любая новая редакция таких признаков - это всегда расширение. А чем больше критериев, тем, соответственно, больше случаев, при которых информация направляется в ЦБ, а операция блокируется. Так что людям надо быть морально готовыми, что при совершении минимально нестандартной операции, в отношении них могут быть применены меры охлаждения или блокировки операции. И относиться к этому нужно спокойно и с пониманием, как к неизбежной данности, поскольку жесткость критериев диктуется единственной целью - стремлением Банка России и коммерческих банков предотвратить хищение средств граждан.

В последнее время реально удалось переломить ситуацию, налицо серьезное падение объемов хищений. Да, иногда ценой неудобства для добросовестных клиентов вследствие задержек, но совершенно точно лучше потерпеть мелкие неудобства, чем позволить мошенникам похитить наши с вами деньги. И такой подход точно сохранится. Иначе нам не победить. А победить надо.

Можно ли говорить о том, что из-за постоянного расширения этих параметров банки просто уже даже сами не понимают, за что они блокируют, и поэтому в том числе и не сообщают?

Андрей Емелин: Нет, такое предположение некорректно. Банк не может принять юридически значимое решение о блокировке карты или операции при каких-то там догадках. Автоматизированные банковские системы применяют то, что в них закладывают. Это программы, которые выявляют определенные признаки.

Да, есть оценочные категории, это правда, например, "обычность" или "необычность" сделки для клиента. В одном банке человек одни операции совершает, например, только на интернет-платформах, а в другом банке он имеет только ипотеку. И когда он вдруг в ипотечном банке начинает совершать операции на интернет-платформах, для этого банка такая операция является необычной. И он, соответственно, уделяет ей повышенное внимание. Или география совершения операций резко отличается, или сумма операции, или время ее совершения.

Все эти признаки формализованы, но их применение требует, разумеется, комплексной оценки риска каждым банком. Поэтому и выводы у разных банков по одному клиенту могут не совпадать, но это вызвано не неопределенностью признаков, а разным объемом располагаемой информации у разных банков.

Вы предлагали весной методику включения в черный список на разные сроки, по истечении которых человек сам исключается уже из списка автоматически. Какие итоги?

Андрей Емелин: Эта инициатива призвана упростить порядок исключения из базы попавшим в нее по разным основаниям. Кто-то невольным дроппером стал, кто-то действительно участвовал в каких-то махинациях и потом одумался и вышел. То есть у каждого человека должно быть право на справедливую реабилитацию.

Мы предлагаем это сделать более автоматизированным, чтобы все-таки снять нагрузку на рассмотрение каждого случая в ручном режиме. Ведь это большой объем аналитики и документов. Я надеюсь, что после принятия второго законопроекта об антифроде мы вернемся с Банком России к этой инициативе, которую он концептуально поддержал, и совместно ее отработаем, чтобы добросовестным гражданам жить стало проще, а мошенникам и дропперам - еще сложнее.