Через проем в заборе, когда-то бывшей воротами военного госпиталя, проносятся грузовые "КамАЗы": туда пустые, оттуда - груженные доверху строительным мусором и всем, что еще вчера было зданием госпиталя. Подъехал "КамАЗ", и с него стащили десятка два капроновых мешков с песком - по обе стороны протараненной дыры на месте ворот солдаты сооружают из них две огневые точки. Около десятка бетонных блоков уже лежат на дороге, заставляя автомобили приезжающего начальства лавировать между ними. Если бы все это было здесь несколько часов назад!
Повсюду только фигуры в полинялом на южном солнце камуфляже. Как при замедленной съемке они движутся в заданном направлении, раздвигая собой полуденный жар августовского дня: от завалов к машинам и строительному крану.
Натруженные, ничем не защищенные голые руки солдат саднят кровоподтеками. На их еще юных лицах серая пыль трагедии. В глазах - загнанная боль и бесконечная готовность работать здесь до потери пульса: на этом святом месте погибли их товарищи и еще много-много людей. Надежд на то, что кого-то удастся спасти, почти нет. Но Владимир Халецкий не уйдет отсюда, пока не отыщет тело своей 25-летней жены Елены. В 5 вечера она заступила на смену в приемном отделении госпиталя, которое находилось на первом этаже здания. Он здесь уже почти сутки. Его мама Вера Ивановна, передавая маленького Данилку на руки своей сестре Любе, не может сдержать отчаяния: "Сегодня утром после окончания своей смены Леночка была бы дома!" Данилке всего два с половиной, он каким-то внутренним чутьем догадывается, что в жизни его произошло нечто ужасное, раз взрослые, все время твердившие: "Ты уже большой мальчик и не должен сидеть на руках", вдруг наперебой стали подхватывать его на руки и, отвернув лицо в сторону,
как-то странно вытирать мокрые глаза. Дед Степан, и до того души не чаявший во внуке, вдруг уткнул голову в его маленькое плечо и затрясся всем телом, а потом закашлялся и пошел в огород курить вонючие папиросы. "Семья рухнула! Такая семья была!.." - завыли в два голоса женщины. Владимир из станицы Терской. Дед - казак, отец - казак, и он, стало быть, тоже. Работает в частной охранной фирме, до этого служил в армии.
Татьяна Авилова работает санитаркой в инфекционном отделении военного госпиталя. Русые волосы средней длины, завязанные в тугой пучок на затылке, скрывают длинный шрам на левой стороне - зашитую рану, полученную то ли от крыши, рухнувшей в момент взрыва, то ли от лампы дневного освещения, которая раскололась как орех и осыпала ее осколками стекла.
- Я мыла пол в отделении, когда услышала удар, железный скрежет, затем рев мотора автомобиля и - взрыв!
Щитовой домик инфекционного отделения госпиталя, где работала Татьяна, сложился как картонная коробка. Но стены домика состояли из дерева и пластмассы - и это спасло 15 солдат, четырех врачей и двух пациенток, находившихся в то время внутри домика. Один солдатик, болевший корью и находившийся в отдельном боксе, после взрыва выскочил прямо в окно.
- Очнулась, слышу: врачи из Санкт-Петербурга, что жили в нашем отделении в двух палатах, кричат. Кричат и две пациентки, которым накануне сделали операции на ногах. Их придавило стеной. Хорошо, что стены были такие легкие, иначе задавило бы всех. Мы с несколькими солдатами подняли стенки и освободили людей.
Татьяна, другая санитарка Юля Куликова и кто-то из солдат помогли выбраться из-под стен и врачам, и пациенткам. Татьяна построила солдат перед тем, что осталось от инфекционного отделения, пересчитала: все в целости и сохранности. Побежали смотреть, что стало с главным зданием. Увидели огромную воронку и остаток стены, большой столб пыли, завалы кирпича и обломки плит.
Сергей Стоян и Александр Богачев - молодые парни, обоим чуть за двадцать. Найти работу в Моздоке ребятам - большая удача, тем более, на таком предприятии, как фабрика "Картон Моздока". За минуту до того, как раздался взрыв, Сергей остановил станок и собрался перекурить. Александр просто шел по проходу между станками. Оба сейчас лежат в хирургическом отделении центральной районной больницы в Моздоке. Оба - с глубокими резанными ранами. Но оба считают себя счастливчиками: они были далеко, метрах в тридцати от стены, которой фабрика буквально срослась с госпитальным зданием. Там, под стеной, осталась мастер смены Наташа Ли, слесарь Александр и еще кто-то, кого еще не откопали: в момент взрыва они находились в маленькой конторке. Светлана, жена Александра Богачева, сидя на краю больничной койки, сияет глазами, и каждый ее взгляд на обожаемого мужа пронизан бесконечной благодарностью Судьбе и Богу за то, что Сашка ее жив!