Тогда, 21 год назад, Джавад был еще молод, с лицом гладким, как дюны в пустыне, и аккуратно зачесанными густыми волосами. И когда пришла пора идти в армию, он решил замуровать себя в убежище размером с обыкновенный шкаф для одежды: 2 метра в длину и 80 сантиметров в ширину. На этот шаг, пишет немецкий еженедельник "Шпигель", он решился после того, как люди Саддама повесили пятнадцать его друзей. Джавад не хотел стать шестнадцатым.
В доме между кухней и комнатой матери он выложил стену, в полу проделал подземный лаз шириной тридцать сантиметров, накрыл его каменной плитой, картонкой, а сверху водрузил проржавевшую кровать матушки.
Джавад оборудовал в каморке небольшой колодец для отходов, притащил вентилятор на лето, одеяло - на зиму. В спичечный коробок он складывал свои выпадавшие зубы... Ни одного во рту не осталось.
"Мне не было скучно, - говорит Джавад, - ни разу за двадцать один год". Он вставал в пять утра, включал старенький "Панасоник", надевал наушники - так его никто вокруг не мог услышать, варил рис, писал портреты своих друзей и родных и всегда думал об Аллахе. "Аллах велик, - поясняет "заключенный", - он учит нас терпению. Я терпел двадцать один год". Но иногда ему было страшно. Настолько страшно, что он запретил своему брату, когда тот женился, рассказывать супруге о его существовании.
Страх пришел к Джаваду еще в молодости. Он должен был идти в армию, зная, что один из его братьев совсем недавно погиб во время войны с Ираном. Джавад не хотел становиться героем, он хотел быть только шиитом и молиться по пять раз в день. Во времена Саддама уклонение от службы каралось смертью. Потому-то Джавад исчез и ждал своих освободителей.
Десятого апреля, когда "узник" услышал по радио, что жители Багдада разрушили статую диктатора, он решил выйти из своего укрытия. Из молодого парня он превратился в 49-летнего старца - узкая, впалая грудь и спичечный коробок, наполненный собственными зубами.