Титановый бросок:
от ракеты к протезу
Удивительно, но факт - Россия, регулярно находящаяся в состоянии повышенной боевой готовности, пережившая шестьдесят лет назад тяжелейшую четырехлетнюю войну и регулярно калечащая своих парней в "горячих точках", неспособна обеспечить всех своих увечных солдат, да и просто попавших в беду граждан нормальными протезами.
Да, в стране работают 78 ортопедических предприятий - практически в каждой области, но безногий и безрукий народ, особенно молодой, с надеждой листает каталоги зарубежной фирмы, когда-то ставившей на ноги покалеченных русскими снарядами немецких солдат.
С конца 80-х годов страна начала усиленно наверстывать упущенное. Как это ни парадоксально, но только с началом перестройки экономики, с началом конверсии у переживших ампутацию военнослужащих появилась возможность сделать на родине искусственные ногу или руку, приближенные по качеству к мировым стандартам.
На Ярославском протезно-ортопедическом предприятии, как и у всех российских производителей, ситуация примерно одна и та же: они получают от бывшей ракетно-космической корпорации "Энергия" полуфабрикаты современных протезов, сделанные из титана и алюминия, и на месте, учитывая нужды клиента, собирают из них готовые протезы. По словам директора Ярославского протезного предприятия Ирины Дроздиной, аналогичные продукции знаменитой немецкой фирмы "Отто Бокк".
Аналогичные, да не совсем. О продукции немцев клиенты отзываются просто: "Надел и пошел..." О российских протезах так коротко не скажешь: пока привыкнешь, всю культю до крови изотрешь.
Инвалид и патриот - две вещи
несовместные?
А ведь ведущими в производстве человеческих запчастей могли бы, да просто обязаны были, стать мы. Еще Петр I в 1721 году издал указ "Об основании Завода военно-врачебных заготовлений", производившего медицинское оборудование и протезы. Через полтора века, уже после русско-турецкой войны, императрица Мария Александровна надумала открыть в Петербурге приют для увечных воинов, который советской властью был преобразован в институт по снабжению увечных граждан протезами. Возглавил учреждение доктор Г.А. Альбрехт.
В середине 20-х годов Альбрехт, между прочим, ездил в Германию для ознакомления с тамошними протезными делами, привез образцы изделий, но зарубежный опыт он тогда раскритиковал в пух и прах. Да и чего можно было ждать, если советская наука была самой научной в мире. Может быть, тогда и появилась в нашем протезостроении та маленькая трещинка, превратившаяся впоследствии в огромную полынью, по разные стороны которой оказались мы со своими допотопными шинно-кожаными протезами на ремнях и они - со своим "Отто Бокком".
Даже естественный погоняла протезостроения - война, причем такая тяжелейшая, как Великая Отечественная, почти не изменила ситуацию с искусственными конечностями в России. Когда поток безногих солдат существенно убавился, поутихло и рвение государства, в конце концов напрочь забывшего о существовании у нас инвалидов. Немецких ортопедов, напротив, Вторая мировая всколыхнула всерьез и надолго. Потомки Зигфрида усиленно конструировали железные руки и ноги. Мы же - самолеты и ракеты.
Чтобы понять, что без человека грош цена и самолетам, и ракетам, нам потребовались десятки лет. Сегодня, по словам Ирины Дроздиной, примерно 50 процентов протезов на ярославском предприятии делаются совместно с "Энергией". Современные модульные заменители ног и рук, которые крепятся к культе не ремнями, а вакуумным способом, "прописываются" молодым инвалидам и всем "вновь прибывшим". Пожилые люди, привыкшие к шинно-кожаным протезам, от новых, как правило, отказываются, предпочитая скрипеть по старинке.
И все же, увы, те, кто может, едут в Москву, а то и прямиком в Германию и приобретают себе запчасти от немецких протезных "кутюрье" - в них все тщательно продумано, от крохотного винтика до внешнего вида. Ребята, прошедшие Афганистан и Чечню, дружно проявляют непатриотизм и предпочитают просить и выбивать себе импортные протезы, чтобы потом жить полноценной жизнью. Они уже знают: если повезло "засветиться" - например, тебя показали по одному из центральных телеканалов - тогда совсем хорошо: и депутаты подсуетятся, особенно в предвыборную кампанию, и спонсоры найдутся. "Импортные ноги - это мобильность", - говорят парни и делают для их приобретения все возможное. И ярославские "афганцы" и "чеченцы" с горем пополам все такие протезы себе пробили. А что же местная продукция?
У одного из инвалидов через какое-то время после ампутации немного ссохлась культя. А немецкая нога была уже сделана. Она стала великовата, и пришлось обратиться на ярославское предприятие. Там парню пообещали сделать две ноги - учебную и силиконовую. Раз пять инвалид туда обращался, наконец дождался - сняли-таки слепок и через месяц принесли подобие протеза: стопа - образца Великой Отечественной войны. Он даже надеть его не смог...
Российский рецепт: бригадный подряд
Увы, у каждой российской проблемы один припев - "о, мани, мани..." Если в Европе протезист делает в месяц три протеза "от и до" и кормит семью, то у нас бригадный подряд: протезист снимает слепок и передает в цех, где делают протез и подгонку. Потом вновь примерка... Труд российских ваятелей искусственных бедер и голеней намного дешевле. Отсюда и бригадный подряд, отсюда и нередко сомнительное качество.
Таким вот бригадным методом сооружали на протезном предприятии специальный аппарат для одной ярославны, переболевшей в детстве полиомиелитом. Это не протез в строгом смысле слова, но очень сходное по значению приспособление - людям с атрофированными мышцами нижних конечностей оно дает возможность ходить. Сейчас эта немолодая женщина носит аппарат, сделанный... 17 лет назад высококлассным мастером на этом же предприятии. Но мастер умер. Потом ее еще четыре раза ставили на ноги. И ни один из тех, более поздних, аппаратов она не смогла использовать.
Нынешней весной женщина все же собрала волю в кулак, надела новый аппарат и дома начала его "обкатку" - старый совсем разваливается. Походила два дня - от аппарата отвалился болт. Прикрутила, надела, походила и... нога в аппарате неожиданно согнулась, женщина упала, сильно ударившись и выбив себе при этом все верхние зубы. Отплевавшись и отплакавшись, осмотрела она повнимательнее свой аппарат: а болтик-то просто в дырку вставлен, в дырку без резьбы... Все собирается она съездить на предприятие показать этот болтик, да никак не может - инвалиду трудно быть легким на подъем.
Кстати, такие аппараты для переболевших полиомиелитом тоже давным-давно не модернизируют: какие полвека назад делали, такие и сейчас. У нас полиомиелита, говорят, нет, весь извели. А зачем думать о том, чего нет? Между тем такие аппараты требуются и очень могли бы помочь людям с ДЦП, которых, кстати сказать, гораздо больше, чем безногих и безруких инвалидов. Наверное, когда-нибудь и тут спохватимся, опять будем наверстывать упущенное, догоняя последний евровагон. И может так получиться, что не догоним.
Ирина Волкова
ЯРОСЛАВЛЬ