И сосна с сосною говорит
Регенерация утраченных органов - тайна, издревле волнующая ученых. Этим великолепным свойством наделены только низшие виды живых существ: ящерица отращивает оторванный хвост, некоторых червей можно разрубить на мелкие куски, и каждый вырастет в целого червя - примеров множество. Но ведь эволюция живого мира шла от низших организмов ко все более высокоорганизованным, так почему на каком-то ее этапе это свойство пропало?
- Оно не пропало, - утверждает доктор биологических наук Петр Гаряев, академик Российской академии медико-технических наук. - Просто высшие животные, в том числе и человек, оказались более защищенными от внешних воздействий и полная регенерация стала не так уж нужной. В какой-то мере она сохранилась: заживают раны, порезы, восстанавливается ободранная кожа, растут волосы, частично регенерирует печень. Но оторванная рука у нас уже не вырастает, как не вырастают и внутренние органы взамен переставших функционировать. Природа просто забыла, как это делается. Вот и надо ей это напомнить.
Истоки этой идеи берут начало с 20-х годов прошлого века, с работ замечательных российских ученых Гурвича, Беклемишева и Любищева, создавших теорию биологического поля. Основой теории послужил знаменитый эксперимент с луком Александра Гурвича, ставший уже хрестоматийным. В 1923 году он взял луковицу и направил кончик ее корешка на другую луковицу, на зону ее клеточного размножения. И размножение клеток в этой зоне резко увеличилось. Продолжая эксперименты, Гурвич установил, что корешок лука испускает ультрафиолетовые волны очень низкой интенсивности, которые и вызывают ускоренное рождение новых клеток. А затем, ведомый гениальной интуицией, Гурвич заменил корешок, испускающий ультрафиолет, на обычный генератор, дающий пучок электромагнитных волн в ультрафиолетовом диапазоне. И клетки луковицы также начали ускоренно делиться. Так было доказано, что можно управлять этим процессом. Позднее другими исследователями было установлено, что растения одного вида, находящиеся на небольшом расстоянии друг от друга, постоянно "переговариваются" между собой, сообщая информацию о своем состоянии и даже о нападении вредителей.
- Вот так родилась теория биологического поля. Развивая ее, - говорит Петр Гаряев, - мы ушли далеко вперед. Теперь установлено, что живые организмы имеют собственный самоконтроль, своего рода "схему" самих себя, содержащуюся в генетическом аппарате. Причем записанную электромагнитными и акустическими волнами. Клетки, ткани и органы непрерывно обмениваются волновой информацией о собственном состоянии. И организм постоянно сравнивает эту информацию со схемой и исправляет малейшие отклонения от нее. Но как только эти отклонения превышают возможности организма исправить их, возникают болезни, происходит старение. И вот тут можно организму помочь: с помощью специальной аппаратуры скопировать схему того или иного органа здорового существа и передать ее на больной орган другого, который воспримет эту волновую информацию как команду к действию и начнет корректировать свою работу в указанном направлении.
"Делай, как я" и выздоравливай
В генетике и молекулярной биологии считается, что все функции генетического управления организмом сосредоточены в одном-двух процентах так называемой кодирующей ДНК хромосом. Иначе говоря, это область генов, управляющих синтезом белков, из которых построен организм. Остальные 98-99 процентов генетического аппарата основная масса биологов считает ненужным "мусором". Трудно, однако, предположить, что за миллионы лет эволюции природа превратила генетический аппарат в мусорное ведро. Петр Гаряев и его единомышленники доказывают: этот "мусор" на самом деле источник акустических и электромагнитных полей, регулирующих основные жизненные функции организма. Эти излучения и есть то, что одни называют биополем, а другие волновыми генами. Но дело не в названии, а в роли этих хромосомных волн.
Не будем углубляться в подробности, детали сложны, а суть проста. Хромосомный аппарат постоянно создает волновую информацию о состоянии всех органов, своего рода "картинку", которая, как мы уже говорили, сравнивается с заложенной в нем "схемой" нормального состояния. Но чрезвычайно важно то, что такую "картинку" можно навязывать другому, в том числе больному организму, по принципу "делай, как я". Чтобы добиться этого, Гаряев и его коллеги долгие годы посвятили теоретической генетике, работая в тесном контакте с крупными физиками, математиками и лингвистами. Благодаря этому родилось новое направление в биологии под названием "Волновая генетика". И наконец была создана аппаратура, способная считывать, передавать на расстояние и вводить "волновые матрицы", управляющие функциями организма. Эта аппаратура, аналогов которой в мире нет, позволяет совершенно точно получать запланированный результат.
Все это заняло 17 лет - исследование, создание теории, строительство установки, первые, еще предварительные эксперименты, ограничиваемые отсутствием средств. А исследования были направлены в том числе на волновое лечение диабета без применения инсулина. Результаты были неплохие, но требовалась масштабная работа. Удача улыбнулась ученым в 2001 году, когда мощная канадская фармакологическая корпорация, расположенная в Торонто, пригласила их продолжить эту работу в своем исследовательском центре, предоставив огромные по нашим понятиям средства.
Жизнь вернулась через минуту
Группа Гаряева провела в Канаде три серии экспериментов, в каждой из которых участвовали сотни крыс. Ученые ставили перед собой две задачи.
Первая - уничтожить у подопытных животных бета-клетки поджелудочной железы, производящие инсулин, приговорив таким образом крыс к смерти. И вторая - заставить их организм вырастить новые здоровые бета-клетки, которые начнут вырабатывать инсулин и вернут крысам жизнь.
Первая задача трудностей не представляла: медицине давно известен препарат аллоксан, который попросту "сжигает" бета-клетки. Его и вводили животным. В организме крыс, лишившихся инсулина, начинался бурный рост сахара в крови, и через неделю они должны были погибнуть от диабета.
Но за день до гибели их облучали волнами, несущими информацию, снятую с поджелудочной железы здоровых животных. Потребовался всего минутный сеанс облучения, чтобы разрушенные эндокринные железы восприняли приказ "делай, как я". И 98 процентов крыс полностью выздоровели за 10 дней.
Теперь предстояло главное и, пожалуй, самое трудное: выяснить, что же произошло с поджелудочной железой, как она восстановилась. Ответ на этот вопрос открывал прямой путь к лечению людей, больных диабетом. Теория Гаряева дает три варианта восстановления разрушенных бета-клеток. Возможно, они развились из присутствующих в крови или остатках поджелудочной железы стволовых клеток, способных приживаться на любых тканях. Либо включились в работу так называемые молчащие гены инсулинового комплекса, которые есть в других тканях организма. Но, вероятнее всего, считают исследователи, осуществился третий вариант - регенерация поджелудочной железы. Она просто выросла заново, как хвост у ящерицы. Значит, заставили все же природу российские исследователи "вспомнить" былые восстановительные потенции.
Так что же произошло в организме животных в процессе "волнового лечения"? Именно эта часть работы потребовала такого масштабного эксперимента с участием сотен крыс. Ведь чтобы определить, по какому варианту пошло восстановление бета-клеток, необходимо было препарировать всех выживших животных, найти в их организме характерные признаки, или, как говорят биологи, маркеры, указывающие на то или иное развитие событий.
Но какие они, эти маркеры, никто точно не знал. Наука еще не сталкивалась с этой проблемой. Значит, необходимо было вскрывать погибших крыс, скрупулезно изучать состояние поджелудочной железы, сравнивать ее с железой животных, не подвергавшихся эксперименту, находить малейшие отличия и на основании огромного количества статистических данных воссоздать реальную картину происшедшего. Это потребовало бы многих месяцев напряженного труда и немалых средств. Но только затем можно было бы продолжить исследования уже применительно к человеку.
Однако на эту работу ученым не дали денег. Гранты кончились, и группе Гаряева пришлось вернуться в Москву. Теперь они занимаются исследованиями, не требующими особых средств, - переносят волновую генетическую информацию с одного растения на другое, получая интересные результаты. И не оставляют надежды, что им все-таки удастся завершить работу, жизненно важную для миллионов людей, страдающих диабетом. Да и не только для них. Ведь волновая генетика сулит огромные перспективы.
И старость будет не страшна
То, что сделала группа Гаряева, - сенсация мирового масштаба: первый случай контролируемого клонирования одной из важнейших эндокринных желез внутри живого организма. Но, разумеется, не последний.
За первооткрывателями идут последователи, и их становится все больше. А значит, сокращается разрыв между первыми и остальными. У нас в том же направлении успешно работают Казначеев, Мосолов, Бурлаков, Будаговский, в Германии - Миллер и Попп.
Два года назад группа английских генетиков сделала сенсационное заявление: они начинают работу по клонированию... сердца. Внутри организма. Если эксперимент завершится удачно, не потребуются пересадки, чреватые отторжением тканей. Эту работу англичане рассчитывают сделать за пять лет.
Но вряд ли волновая генетика ограничится регенерацией только внутренних органов. Нет никаких запретов и в регенерации внешних, ведь процессы здесь одни и те же. Так что в перспективе отнюдь не исключено, что протезы и костыли исчезнут из обихода, а утраченные конечности будут восстанавливаться по волновой схеме.
Но и этим возможности волновой генетики не ограничатся. В частности, она позволит решить проблемы геронтологии. Ведь регенерация органов и тканей внутри организма - это омоложение, избавление от старости.
Впрочем, вряд ли сегодня можно перечислить все возможности этого нового направления. Недаром говорят, что ХХI век пройдет под знаком биологии.